Они прислушивались к местным новостям, пока ехали обратно к машине Хелен, но там не было ничего нового о Мишель Саммерс, так что Том выключил радио.
— Она, определенно, скрывает что-то, — сказал он напоследок, когда направил машину к обочине дороги.
— Бетти, может, мыслит не совсем ясно, но она более убедительна, чем Мэри Кольер, — согласилась Хелен.
— Спасибо за сегодня. Было интересно.
— Не справился бы без тебя, — сказал он ей, — буквально. Я бы не перенес еще одного визита в клан Тернеров.
— Я хочу узнать больше об этом Шоне Доннеллане. Нам может понадобиться раскрыть его имя, сообщить общественности. Я собираюсь действовать быстро по любой информации, которую мы обнаружим. Я не могу просто сидеть и ждать, пока «Вестник» не наверстает упущенное, без обид.
— Я знаю, — признала она. — Я понимаю, что ты не можешь ждать неделю, пока мы сможем поделиться информацией.
— Так как ты хочешь сыграть на нем?
— Шаг за шагом, — предложила она. — Ты прав. Мы узнали сегодня многое, работая вместе, так что я в игре, — затем она добавила, — пока что. Может, что-то упадет ко мне на колени в нужное время. Это не идеально, но я все еще учусь.
— Ты учишься быстро, — сказал он ей. — Я не имел понятия, чем занимался первые шесть месяцев, — и это признание, больше, чем все, что она узнала сегодня, приободрило Хелен.
***
— Я не гей!
— Ладно.
— Не гей! — заявил Йен Брэдшоу.
— Прекрасно, ― сказал доктор, — хоть я и никогда не говорил, что да.
— Сказали, — настаивал Брэдшоу, — правда, не такими словами.
Доктор Меллор покачал головой.
— Нет.
— Вы подразумевали это.
— Я так не думаю, Йен.
Они находились в кабинете доктора Меллор всего двадцать минут, а Брэдшоу уже сидел как на иголках.
— Вы спросили меня о моих отношениях с противоположным полом. Напомнили мне, что у меня их не было долгое время, выдвинули теорию, что это может быть из-за моего бывшего напарника в полиции и моих чувств к нему, — он бросил слова доктора обратно. — Вы подразумеваете, что я могу быть скрытым гомосексуалом.
Доктор минуту его разглядывал, будто пытался решить стоит ли спор продолжения.
— Тогда я приношу извинения.
Как он часто и делал, когда хотел уменьшить напряжение на их сессиях, доктор пошел к чайнику и включил его.
— Так как вы соблаговолили извиниться передо мной, — доктор напомнил Брэдшоу о его предыдущем унизительном признании своей неправоты, которое его вынудили совершить, когда начальство отказало в просьбе прекратить встречи с доктором, — за вашу вспышку и преждевременный уход с нашей последней консультации, я захотел вернуть любезность.
Он взял чашку и положил в нее чайный пакетик, но в этот раз не предложил Брэдшоу.
— Я извиняюсь, если мои слова были бестактными, Йен. Не хотел делать предположений, что вы скрытый гомосексуалист, — он выудил молоко из маленького холодильника в его офисе. — Хотя, не считаю, что каждый бы отреагировал так бурно, как вы тогда.
Брэдшоу вздохнул.
— То есть имеете в виду, что я гомосексуал?
— Нет, — голос доктора прозвучал раздраженно, — хотя, вероятно, вы имеете небольшое предубеждение против них.
— Бред, я не имею предубеждений против кого бы то ни было. Я не имею ничего против геев или лесбиянок, если уж на то пошло. Я считаю, что мое поколение намного более толерантно к такого рода вещам, чем ваше.
— К такого рода вещам?
— Гейскому сексу, — пояснил Брэдшоу. — Мне наплевать, чем занимаются два взрослых мужика в своих спальнях. Я просто говорю вам, что я нормальной ориентации, вот и все. Боже, половина Констебулярии Дарема — гомофобы. Придирайтесь к кому-нибудь из них для разнообразия.
— Я ни к кому не придираюсь, Йен. Это просто часть терапии.
— Моя частная жизнь и личные отношения? Они на самом деле так важны?
— Все человеческие отношения важны, — парировал доктор. — Чем ближе отношения, тем более важными они становятся, а в настоящее время у вас нет никаких близких отношений, ― доктор вытянул руку в умиротворяющем жесте. — Я просто говорю факты. У вас нет никого, с кем бы вы могли разделить бремя этой жизни. Вы сталкиваетесь с ними в одиночку. Я не уверен, что это нормально.
— Послушайте, я находился не в самом позитивном умонастроении, когда расстался с Анджелой. Я не был хорош для нее.
— То было вскоре после аварии, — напомнил ему доктор, — и можно понять. Но с тех пор?
— Я просто никого не встретил.
— Никого?
— Никого, кто бы мне понравился.
— М-м-м, да, хорошо, ничего не могу поделать, но я чувствую, что с этим не все так просто. Вы делали попытки познакомиться с кем-нибудь?
— Не совсем.
— Почему нет?
— Потому что… ― начал он и понял, что об этом и не задумывался.
— …это не лучшее время… Я занят, всегда занят и…
— Слишком заняты, чтобы пойти выпить со знакомой леди? Конечно же, для этого есть время. Даже у детективов есть личная жизнь, Йен.
— Я просто…, — и у него закончились слова.
— Я считаю, что тут нечто более глубокое. Я гадаю, сознательно ли вы избегаете контакта с женщинами после аварии.
— Ну, я был подавлен, так ведь?
— Да, действительно, но, может быть, есть еще причина?
— Какая?
— Я думаю на данный момент очень важно для вас быть открытым и честным с собой и со мной. Я думаю, если мы добьемся в этом прогресса, если мы захотим, чтобы наши встречи приносили плоды, нам нужно опустить барьеры, и я бы очень хотел, чтобы вы назвали мне причину. Вы можете это сделать, как вы думаете? Пожалуйста.
Брэдшоу так долго собирался с ответом, что почти ожидал, что Меллор в любой момент потеряет терпение, но вместо этого доктор просто ждал. Он сделал себе чашку чая, сел и прождал еще.
В конце концов, Брэдшоу ответил ему, не совсем осознавая, что делает это. — Я не хочу ничего подобного прямо сейчас.
— Почему нет?
— Потому что это не то, что мне нужно.
— Нужно или…
— Чего я хочу, — сказал Брэдшоу.
— Но почему нет, Йен? Пожалуйста, расскажите мне. Вы знаете, что это останется между нами, в этой комнате. Никто никогда не узнает.
— Я не думаю, что я…
— Скажите это, Йен, — подтолкнул его доктор, — скажите, что у вас на уме.
— Я не думаю, что я заслуживаю их, — и лицо Брэдшоу нахмурилось в явном смятении, как будто слова были произнесены кем-то другим, как будто это не было тем, о чем он сознавал.
Доктор кивнул, — Я так и думал, — сказал он, — вы не считаете, что заслуживаете быть счастливым, так ли это, Йен?
— Нет, — сказал Брэдшоу, и он был намного сильнее удивлен, чем доктор, обнаружить правду.
***
Его сердце сильно билось, и он тяжело дышал. У него сердечный приступ? Так ли ощущается смерть? Нет, он был просто напуган. Они были так близко, чтобы поймать его.
Девушка стояла снаружи сельского клуба, как привязанная коза, просто ждущая, пока он проедет мимо нее. Она пропустила свой автобус или же за ней позже должны были заехать взрослые? Мог ли он рискнуть приблизиться к ней, уговорит девушку сесть к нему в машину, прежде чем кто-либо увидит? Затем он вспомнил Исайю: «И добыча тирана будет избавлена, потому что я буду состязаться с противниками твоими и детей твоих я спасу», и это привело его в движение.
Он притормозил у обочины дороги и наблюдал за ней через боковое зеркало со стороны пассажира. Она была подходящего возраста, но все же это был риск. Он посмотрел через плечо, улица была тихой и пустынной. Она была абсолютно одна, так что он решил воспользоваться шансом, его сердце стучало, когда он совершил разворот и поехал обратно к ней. Она стояла позади припаркованных машин, так что ему пришлось самому припарковаться и рискнуть выйти к ней. Девушка не заметила, как он начал идти к ней. Она даже не подняла взгляд, когда он был в нескольких ярдах от нее. Он открыл рот, чтобы заговорить с ней.
— Андреа! — позвал кто-то, и девушка повернулась на голос. — Что ты делаешь? — спросил мужчина, который приближался к ней с тропинки, идущей сбоку от деревенского клуба. — Я сказал тебе, что подберу тебя с черного вдоха.
— Прости, пап.
— Давай, поехали домой, — нетерпеливо сказал ее отец.
Ни один из них не обратил на него никакого внимания, когда он прошел мимо. Он сделал вид, что обходит здание, чтобы это выглядело, будто он просто вышел на прогулку, но его сердце грохотало. Он убедился, что никто не смотрит, когда вернулся к машине. Он не хотел, чтобы кто-то сообщил о подозрительном мужчине или записал его регистрационный номер.
Девушка никогда не узнает, как близко была к спасению, но он знал, как близко он был к тому, чтобы быть пойманным. Он почти выдал себя и поклялся быть отныне более осторожным. Он не был готов попасться.