Он не ожидал, что она появится, но ошибался. Ведущая себя всегда профессионально, Хелен Нортон подъехала на улицу, на которой жила Мэри Кольер, в назначенное время и остановилась перед его машиной. Том припарковался в паре ярдов от дома Мэри. Если выйдет ссора, он не хотел, чтобы пожилая леди стала ее свидетельницей.
Они оба вышли из своих машин одновременно, он ждал, пока Хелен скажет что-то насчет поцелуя. Он ожидал некоего рода нагоняй, но вместо этого она сказала: ― Что с тобой случилось?
Он забыл о синяках.
― Ох, ― сказал он,― я говорил тебе, что в этой деревне есть пара неприятных людей. Фрэнки Тернер ― один из них.
― Он сделал это? ― спросила она, и он испытал облегчение, что все еще ей небезразличен. ― Ты сообщил в полицию?
Том покачал головой.
― Нет смысла, у Фрэнки есть полдюжины людей, которые в очередь выстроятся, чтобы сказать, что они были с ним, когда это случилось. Полиции это не будет интересно, ― отмахнулся он. ― Я буду жить.
Он испытывал облегчение, что она появилась и не прокомментировала их поцелуй, он принял ее молчание за знак.
― Пойдем, проверим дома ли она, ― сказал он.
Хелен кивнула, и они начали путь по улице вместе.
В этот раз Мэри Кольер была дома. Их последняя попытка увидеться с пожилой женщиной оказалась сорвана появлением спустя минуту одетого в костюм мужчиной средних лет, который выглядел как агент страхования. Пока они были на достаточном расстоянии от старого дома викария, мужчина вышел из темно-бордового «Ровера», что подъехал прямиком к дому Мэри. Он постучал по входной двери, а затем ему открыла экономка Мэри.
― Бл*ть, ― пробормотал Том.
― Будем ждать? ― спросила его Хелен.
― У меня такое ощущение, что он там надолго, ― сказал Том. ― Хочешь прогуляться?
Она задумалась, имел ли он в виду паб, но вместо этого, они вместе преодолели холм.
― Куда мы идем? ― спросила она, но он не ответил.
Хелен не стала настаивать. Она была просто рада, что они все еще были способны работать вместе, и испытывала облегчение, что он никак не прокомментировал предыдущую ночь, даже, чтобы извиниться, что было бы невыносимо неловко. Когда она уезжала, она была зла на Тома, но еще злее на саму себя. Он поцеловал ее, что было неправильно, но она ответила на поцелуй, что было еще хуже, так как именно она состояла в отношениях. Вина за это предательство по отношению к Питеру с тех пор не отпускала ее. Это бы, определенно, подтвердило его худшие опасения на ее счет, и первым инстинктом Хелен было позвонить ему и рассказать о том, что случилось, так как она никогда раньше не хранила от него секретов. Однако что-то остановило ее от того, чтобы сделать это, вероятно, инстинкт, что это будет слишком для него и, что гордость Питера вынудит его тотчас же расстаться с ней. Она чувствовала почти такую же степень вины за то, что держала это втайне от него, как и из-за поцелуя.
Теперь она молчаливо шла рядом с мужчиной, который стал причиной появления проблемы в отношениях между ней и ее парнем, но все, что она испытывала ― облегчение, что тот не чувствовал необходимости упоминать про это. Казалось, что они оба были счастливы забыть дурацкие события прошлой ночи или, по крайней мере, делать вид, что их никогда не было.
Впервые погода была мягкой. Дождь прекратился, и у земли было достаточно времени, чтобы высохнуть. Когда они достигли подножья, он увел ее с главной дороги на безымянную тропинку вдоль фермерских полей. Здесь был указатель и знак, обозначающий пешую тропу общественного пользования.
― Безымянная тропа, ― сказал он ей. ― Она ведет вниз к реке. Я подумал, тебе может понравиться идея увидеть место, где Шон Доннеллан рисовал свои пейзажи.
― Почему ее называют Безымянной тропой?
― Потому что у нее нет имени.
― Все называют ее Безымянной тропой?
― Да.
― Значит, имя есть.
― Можно и так сказать, ― произнес он, будто на самом деле это не имело значения.
Они завернули за поворот, и стало видно реку, ее уровень возрос от недавних дождей до той степени, что она грозилась выйти из берегов, вода текла с тревожной скоростью.
― Забавно думать, что это место не изменилось на на йоту с тех пор, как Мэри Кольер гуляла здесь, когда была молодой девушкой.
Затем Том стал выглядеть разозленным.
― Это сводит меня с ума, ― признался он, ― что мы так близко к правде, но я задаюсь вопросом, узнаем ли мы когда-нибудь, что случилось той ночью, потому что все, кто мог рассказать нам, мертвы. Я все еще ставлю на солдата, но нож в спине не похож на манеру действий Джека Кольера.
― Это похоже на манеру действий Генри Кольера? ― скептически спросила Хелен. ― Или даже Стефана?
― Мужчины с ментальным расстройством, рыскающим в тенях, подглядывающим за полуодетыми девицами и имеющий эпизоды проявления жестокости и провалов памяти и, который после ничего о них не помнил? ― спросил он. ― Так чем это его делает, гадаю я: смертоносным маньяком или бесхитростной душой, которая не понимает, что его действия неподобающие? Остается загадкой.
― Не похоже, что это один из них, а? ― признался он. ― Но один из них должен был сделать это или все трое. Кто еще это мог быть?
― Мэри Кольер, ― заметила она, ― если верить Бетти Тернер. «Это была ты», помнишь?
― Но имела ли она это в виду буквально? ― спросил Том. ― Или же она говорила, что это было по вине Мэри косвенно? Я не считаю, что Бетти Тернер знает больше, чем мы, но уверен, что Кольеры несут каким-то образом ответственность за смерть Шона.
― Как ты и сказал, они все мертвы. Так что мы никогда не узнаем, верно?
― Нет, ― признал он, ― вероятно, нет.
Они дошли до известной части реки, где дожди заставляют ее бурлить в самой ее широкой, глубокой части. Воды текли мимо этого места на огромной скорости, будто спешили достигнуть того места, куда они направлялись.
― Красиво, да? ― спросил он, пока они наблюдали за волнами.
― И страшно, ― сказала Хелен.
***
В то утро было относительно легко найти Дэнни, поскольку его перемещения в точности совпадали с маршрутом, который он заранее предоставил Даремской констебулярии на случай, если им понадобится найти его, когда они узнают новости о местонахождении Мишель. Самым сложным было оставаться внимательным и в боевой готовности, пока тот покрывал милю за милей по автостраде, а они следовали за ним на осторожном расстоянии. Винсент и Брэдшоу ехали следом за ним всю дорогу до Каннока в Уэст Мидлендсе, где Дэнни разгрузил партию консервов, а затем проследовали за ним обратно на трассу А1.
― Что именно ты надеешься найти? ― спросил Винсент, уже не в первый раз.
― Я же сказал тебе, ― напомнил ему Брэдшоу, ― я не знаю. Что-то, что угодно, потому что с этим парнем что-то не так. Говорю тебе. Винсент, этот мужчина что-то скрывает. Я просто знаю это.
― И я собираюсь узнать что, ― добавил он, когда его напарник не проявил энтузиазма.
***
Они шли почти час вдоль берега реки и говорили о Мэри Кольер и Шоне Доннеллане. Затем, когда по этому поводу больше нечего стало сказать, они перевели свое внимание на исчезновение Мишель Саммерс, но и здесь снова вернулись на изведанные территории.
Хелен поменяла тему.
― У тебя здесь все еще есть семья?
― Только сестра, ― ответил он. ― Она замужем, живет в Нью-Кастле, у нее две милые маленькие девочки.
― Ты дядя?
― Кажется, ты удивлена. Я поеду и навещу их, когда это все закончится. Остальные умерли: бабушка, отец.
― Ты скучаешь по отцу?
― Мы никогда, на самом-то деле, не ладили. Часто спорили.
― Из-за чего?
― Из-за всего, но забастовка шахтеров, действительно, стала камнем преткновения между нами.
― Ты с ней был не согласен?
― Дело не в этом. Я просто думал, что она была провальной и бесконтрольной. Он видел все иначе или, по крайней мере, хотел так видеть.
К счастью, они вернулись к дому Мэри Кольер, но темно-бордовый «Ровер» все еще был припаркован снаружи.
― Ну, она никуда не денется, ― сказал он. ― Пошли сходим перекусим в «Грейхаунд».
― Разве это мудро?
― Пошел он, этот Фрэнки Тернер, ― сказал он ей. ― Если он войдет, я разукрашу его бильярдным кием.
Ей осталось лишь гадать, шутит он или нет.
***
― Во что он играет? ― спросил Винсент, пока наблюдал за грузовиком, весом семь с половиной тонн. ― Он здесь уже больше часа и даже не выходил из кабины.
― Может, он спит там? ― предположил Брэдшоу.
Грузовик Дэнни был припаркован в углу большого грубого клочка грязной обезображенной земли, который служил автомобильной парковкой. Стоянка грузовиков находилась в нескольких милях к югу от Уэзерби. Они вплотную подъехали на своей машине без опознавательных знаков позади большого грузовика с немецкими номерами, оставив лишь достаточно места, чтобы вести наблюдение за кабиной Дэнни и входной дверью кафе, но отчим Мишель не выходил в забегаловку. Он вообще ничего не делал, на самом-то деле.
― Присоединяйся к полиции, говорили они. Проломи несколько черепов и отлови нескольких злодеев, ― сказал Винсент, затем вздохнул, ― и посмотри теперь на меня.
― Я не помню, чтобы кто-то так говорил, ― поправил его Брэдшоу.
― Ты понимаешь, что я имею в виду, ― пожаловался Винсент. ― Потраченный впустую день. Я заработаю геморрой от сидения здесь на холоде.
― Прекрати ныть.
Именно тогда дверь грузовика открылась, и вышла молодая девушка, одетая в белую рубашку и черную юбку, частично прикрытая мешковатым анораком (прим.: легкая ветрозащитная куртка из плотной ткани с капюшоном, надеваемая через голову и не имеющая обычного разреза спереди).
― Просто официантка, ― сказал Винсент, так как кем еще она могла быть здесь.
Когда та начала пересекать автомобильную парковку, однако дверь кабины грузовика, наконец, открылась, и они увидели, как тот Дэнни выбирается наружу.
Молодая девушка тогда принялась идти быстрее. Пока наблюдающие детективы пытались понять, что происходит, Дэнни широко развел руки, и она пошла прямиком в его объятия. Он крепко обнял ее, а затем прервали объятие, но только, чтобы приняться страстно целоваться.
― Гребаный ад, сколько ей лет? ― с изумлением спросил Брэдшоу.
― Шестнадцать, ― ответил Винсент, ― максимум семнадцать.
― Грязный ублюдок, ― высказался констебль.