Энни. О! Мне казалось это невежливо - замечать...
Гай. Мы просим у вас прощения.
Энни. О, что вы, сэр! Только, когда я увидела, как мистер и миссис Билдер расстроены, я призадумалась. Ведь мой папаша чуть что, так сразу за ремень...
Атена. Ну, вот вам! Force majeur! {Непреодолимая сила! (франц.).}
Энни. О да, мисс!
Атена. Что ж, прощайте, Энни. Что вы скажете своим родным?
Энни. О, я, конечно, не стану говорить, что жила в семье, которая... не семья, мисс. Из этого ничего хорошего не выйдет.
Атена. Вот ваше жалованье.
Энни. О, я вас подвела, мисс. (Берет деньги.)
Атена. Пустяки, Энни. А вот вам деньги, чтобы доехать до дому.
Энни. О, благодарю вас, мисс. Мне очень жаль. Конечно, если вы надумаете... (В смущении умолкает.)
Атена. Вряд ли...
Гай (коротко). Прощайте, Энни. Вот вам пять шиллингов на кино.
Энни. О, прощайте, сэр, и благодарю нас. Я как раз собиралась туда со своим молодым человеком. Он ждет меня за углом.
Гай. Будьте с ним осторожнее.
Энни. О да, сэр, обязательно. Прощайте, сэр. Прощайте, мисс. (Уходит.)
Гай. Значит, у ее отца тоже твердая рука. Но мысль об этом заставляет ее возвращаться в родное гнездо. Как это объяснить, Атена?
Атена (крутит кожаную пуговицу на его куртке). Если б ты наблюдал это с самого раннего детства, если б ты видел, как это убивает все... Главное тут - ощущение власти. Я знаю, что у отца есть много достоинств.
Гай. Ну, они не очень бросаются в глаза.
Атена. Он страшно много и упорно работает; он честен и настойчив. И совсем не скуп. Но он слишком многое подавлял в себе... и вот к чему это привело. Я не хочу, чтобы ты что-либо подавлял в себе, Гай.
Гай (мрачно). По-видимому, никогда нельзя знать, что у тебя самого творится в голове. Да, если бы твой отец сегодня не пришел сюда... (Крутит обручальное кольцо.) Он действительно заставляет человека призадуматься. Бил он тебя когда-нибудь?
Атена. Да.
Гай. Скотина!
Атена. Но с самыми лучшими намерениями. Видишь ли, он член муниципального совета и к тому же мировой судья. По-видимому, им всем полагается быть "твердыми". Однажды Мод и я пробрались послушать, как он ведет судебное разбирательство. Какая-то женщина просила защиты от мужа. Если б он знал о нашем присутствии, его хватил бы удар.
Гай. Он помог ей?
Атена. Да, он заставил ее вернуться к мужу. Разве это не... по-английски?
Гай (проворчав что-то). Черт подери! Не все же мы такие.
Атена (продолжая крутить пуговицу). Мне кажется, что все дело в этом собственническом чувстве, которое засело настолько глубоко, что многие даже не подозревают о нем. Отец умеет говорить о свободе так, как о ней говорят политические деятели.
Гай (надевая ей кольцо на палец.) Ну что ж! Посмотрим, во всяком случае, как это будет выглядеть!
Атена. Не играй с огнем, Гай!..
Гай. Нет, дорогая, в атавизме все-таки что-то есть, безусловно, есть. Мне это нравится... вот нравится, и все тут!
В дверь стучат.
Атена. Как будто опять Энни.
Открой! Гай (открывая дверь). Она самая. Входите, Энни! Ну, что еще случилось?
Энни (входит в замешательстве). О сэр, извините, сэр... я сказала своему жениху...
Атена. Ну, и что он говорит?
Энни. Он был в ужасе, мисс.
Гай. Вот как, черт его подери! От нашего поведения?
Энни. О нет, сэр, от моего.
Атена. Но ведь вы же сделали все, что могли, - вы ушли от нас.
Энни. О да, мисс. Вот потому-то он и пришел в ужас.
Гай. Это говорит в его пользу.
Энни (польщенная). Да, сэр. Он сказал, что у меня нет силы воли.
Атена. Значит, вы хотите вернуться?
Энни. О да, мисс.
Атена. Ну, хорошо.
Гай. Но вы же можете заразиться?
Энни. О сэр, он сказал, что от этого хорошо помогает английская соль.
Гай. Он шутник, ваш жених.