‒ Нравится то, что видишь, Кэтч? ‒ произносит она, завлекая.
Ее игривость сбивает меня с толку. Я прищуриваю глаза.
‒ Иди уже в душ, Макс, ‒ говорю я. ‒ Можешь спать на кровати. Я займу диван. Я поставил твои сумки в своей комнате, а твои деньги положил в одном из боковых карманов.
Она идет в мою комнату и начинает копаться в сумках, забирая разные бутылки.
‒ Спасибо, Кэтч. Но есть одна проблемка...
Я вздыхаю. Я не устал, просто мне нравится ее нервировать.
‒ Какая, Блейз? ‒ Я поворачиваюсь к ней.
‒ Не придуривайся, ‒ произносит она, реагируя на мою интонацию. ‒ Я сплю голой, так что у меня нет ночнушки, футболки, пижамы или в чем там еще спят женщины.
Во рту и гортани стало суше, чем в Сахаре.
Она говорит так, будто это обычное дело. Будто во всем мире все женщины спят абсолютно голыми. Она этого не стесняется и как будто не очень-то скрывает. Из-за мысли о том, что она будет спать голая на моих простынях, мой дружок снова оттопыривает джинсы, и я начинаю думать, что мне и самому понадобится душ. Холодный душ.
‒ Кэтч, ты меня слышишь? Если ты не хочешь, чтобы я голая спала на твоей кровати, то мне понадобится какая-нибудь рубашка, ‒ говорит она, вытягивая меня из туманных видений ее наготы.
Честно говоря, у меня нет возражений, чтобы она спала голой на моей кровати, пусть даже я буду на диване, но говорить об этом ей, наверно, не лучшая идея.
‒ Ага, я дам тебе футболку, ‒ говорю я.
Она снова роется в своей сумке, так что у меня есть шанс поправить положение, потому иду к шкафу. Я бросаю футболку через всю комнату и попадаю ей в голову.
Она стягивает ее, устроив на голове беспорядок, и смотрит на меня.
‒ Ты меня раздражаешь.
Я пожимаю плечами. Печально вздохнув, она выходит из комнаты, а пару секунд спустя я слышу мягкий щелчок закрывшейся двери в ванную.
ГЛАВА 5
Макс
Боже, этот парень тот еще тип. То он шутит со мной, то смотрит так, будто хочет придушить.
Как только он уходит, я принимаюсь копаться в его вещах. Не сильно, просто открываю и закрываю ящики и шкафы. Я надеюсь найти что-нибудь, что подскажет мне, чем он занимается и почему так это скрывает. Единственное, что мне удается узнать: он еще больше помешан на чистоте, чем я, и у него нечего поесть, а я помираю от голода. Еще у него нет компьютера. Черт побери, нет компьютера? А мне нужно посмотреть, что на моей флешке.
От расстройства я выпиваю еще две бутылки пива, а потом вырубаюсь у него на диване.
Он так ласково смотрел на меня, когда будил, и еще потом я видела, как он рассматривал меня. Как будто раздевал глазами. Вообще-то за такое я бы запинала парня до полусмерти, но Кэтч почему-то другой. Пока что в нем все казалось мужественным. От восхитительных взглядов, одежды, которую он носит, тачки, которую водит, до грубого отношения ‒ все кричит о его мужественности.
Большинство парней, с которыми я встречалась или заводила небольшие интрижки, легко можно было побить. Я могла надрать им задницу даже прежде, чем они понимали, что я сделала первый удар. Но я знала, что с Кэтчем все по-другому. Я видела, как он сражается. Я всегда желала человека, который мог бы со мной справиться. Который был бы со мной наравне. В прошлом в отношениях я такого не встречала, и поэтому они никогда не длились долго. Кэтч ‒ это вызов, а я люблю сложные задачи.
Я заканчиваю мыться и вытираюсь. Не обращаю внимания на футболку, которую он мне дал, пока не натягиваю ее через голову. У меня челюсть с грохотом падает на пол, когда я вижу свое отражение в зеркале. На футболке изображено женское тело в бикини. Фигуристое, мультяшное тело и огромные ненатуральные груди пялятся на меня, будто соблазняют. Это типа такая шутка? Он думал, что забавно дать мне такую футболку чокнутого придурка?
Я хотела понежиться в ванной, но эта футболка уже слишком. Я выскакиваю, готовая высказать Кэтчу свое возмущение, но его нигде нет. Трус знал, что это взбесит меня, так что решил спрятаться.
‒ Чертов трус, ‒ громко произношу я на тот случай, если он прячется где-то в пределах слышимости. Мой голос отражается от высоких потолков и пустых стен, и я вздрагиваю.
Я врываюсь в спальню и срываю футболку через голову, потом подхожу к шкафу и хватаю одну из простых черных футболок. Я срываю ее с вешалки с такой силой, что вешалка совершает два кульбита в воздухе, а потом падает на пол.
В миг слабости я подношу футболку к носу и глубоко вдыхаю. Запахи стирального порошка и его соблазнительного тела, которым пропитан шкаф. Пьянящий аромат, и я удивляюсь, как, черт побери, собираюсь носить эту футболку. Я натягиваю ее через голову и стараюсь не представлять, как ее носил Кэтч. Она короче первой футболки и натягивается у меня на груди, но я и не собираюсь разгуливать перед ним в одной только футболке. Или, может быть, выскочить к нему просто, чтобы посмотреть, заденет ли это его за живое.
‒ Тьфу, ‒ я стараюсь выкинуть эту нелепую мысль из головы.
У него очень мужская спальня: огромная кровать в стиле модерн, подходящий комод и прикроватные тумбочки. Постельное белье темно-синее с белыми полосками, пара подушек. Над комодом висит телек с плоским экраном, венецианское окно с подоконником вдоль всей стены.
Перед тем как лечь, я вынимаю револьвер из сумки и запихиваю его под подушку с другой стороны кровати. Затем я проскальзываю на мягкие простыни. Устраивая голову на его подушке, я глубоко вдыхаю, крепко запоминая его запах, потому что он пахнет чертовски хорошо. Я глубоко выдыхаю и расслабляюсь в кровати. И на удивление быстро засыпаю.
Мой глубокий сон прерывает громкий стук открывшейся двери в спальню. В тот же миг я вскакиваю, направив взведенный пистолет на человека, стоящего на пороге.
‒ Макс, это я, ‒ говорит Кэтч из темноты. Он быстро пересекает комнату. Я не опускаю оружие. ‒ Кто-то бродит вокруг. Ложись на пол. ‒ Дуло моего пистолета следует за ним, а он подходит к кровати сбоку. ‒ Да ради бога, Макс, опусти оружие.
Не знаю, почему я не хочу убирать пистолет. Может быть, потому что он ворвался в комнату, а я так резко проснулась, что забыла, где нахожусь. К счастью, меня не радуют выстрелы, и я не тороплюсь нажимать на курок. Иначе Кэтч уже был бы серьезно ранен.
Я только замечаю, как он вырывает пистолет из моих рук, а затем выдергивает меня из кровати, и мы оба летим на пол.
‒ Какого черта? ‒ произношу я.
На мне футболка и трусики, а теперь он практически лежит сверху. Твердая поверхность его груди и живота прижимает мне руку и бедро. Я начинаю елозить под ним, и он хватает меня сзади за бедро прямо под задницей. Я застываю, совершенно сходя с ума от контакта «кожа-к-коже» и от его теплой крепкой хватки. У меня подскакивает пульс, и я делаю несколько глубоких вдохов. О, как я хочу, чтобы он подвинул свою руку хоть на пару дюймов выше.
‒ Замолчи, ‒ шипит он, перебивая мои мысли.
Я лежу под ним, раздраженная и безвольная. Кэтч смотрит на меня, и, клянусь, я вижу, как он ухмыляется, хоть здесь слишком темно, чтобы сказать наверняка. Поэтому я, пожалуй, воздержусь от возражений.
Ощущение его тела рядом с моим, а также ухудшение ситуации только подогревает мои нервы. Они гудят и покалывают, появляется тепло внизу живота. Я, как могу, подавляю желание дотянуться к нему, прикоснуться, пробежать пальцами по его накачанным бицепсам и крепкому животу. Картинка в голове заставляет мои бедра пылать так, что мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы сдержаться и не сдвинуть ноги.
К счастью, Кэтч убирает ладонь с моего бедра, но я все еще могу ее чувствовать, ведь он оставил теплый след в том месте. И сейчас он использует ту же руку, чтобы удержаться и больше не наваливаться всем весом на меня. И я ненавижу себя за тот факт, что мне жаль, что эта близость прекратилась.
‒ Зачем тебе пистолет? ‒ шепчет он, вырывая меня из своих мыслей.
‒ Серьезно? Ты еще спрашиваешь? Я думала, ты уже понял, что я не обычная двадцатипятилетняя девушка, ‒ шепчу я сухо.
‒ Ну, я был бы рад, если бы ты перестала указывать мне на это. ‒ Я чувствую его дыхание на своей шее. И словно по щелчку, грязные мыслишки снова всплывают наружу.
Бог мой, его мышцы, прижатые ко мне, даже сквозь футболку ощущаются просто восхитительно. Это запускает в моей голове серию идей о том, что именно я хочу сделать с этим мужчиной. Несколько непослушных мыслей проносятся в моей голове, пульс подскакивает, а затем отдается раскатом грома у меня в ушах. Мне нужно, чтобы он этого не заметил, а значит, чтобы слез с меня. Я едва его знаю, а он уже начинает сводить меня с ума.
‒ У тебя воняет изо рта, ‒ говорю я, отчаянно пытаясь не забивать свою голову всякой гадостью.
‒ У тебя тоже, Блейз, ‒ к моему не малому облегчению он встает и подбирается к окну. ‒ Будь здесь. Я проверю, что там.
Я скрещиваю руки на груди и не тороплюсь ему отвечать. Меня бесит, что он командует мной. Ведь всегда командую я. Думаю, меня еще больше раздражает то, что я была готова ему подчиняться. Обычно если парень говорил мне что-то не делать, я все равно делала это, назло или просто чтобы доказать свою правоту. И это еще одна причина, почему мои последние отношения закончились плохо.