Я открываю рот, чтобы поспорить, но она поднимает руку, останавливая меня.
‒ Я не дура, милый. Я знаю, что ты что-то скрываешь. Я не знаю, почему. Просто надеюсь, что из-за этого ты не потерял себя.
Она кладет руку мне на грудь, я накрываю ее своей рукой. Только так я могу удержать ее. В этом месте, где я вырос, я всегда чувствую себя беззащитным.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Я могу лишь кивнуть и сжать ее руку. Зря я надеялся, что она не заметит лжи. Двенадцать лет я держался подальше ради ее безопасности, ради Сары. И, честно говоря, я потерял часть себя. Каждый раз, забирая чью-то жизнь, я лишался части себя. Не важно, что это были убийцы, наркобароны или бандиты, они забирали с собой маленькую часть меня. Я становлюсь пустой оболочкой, и поэтому должен остановиться.
‒ Эй, это Дакота? ‒ спрашивает Макс, выдергивая меня из мыслей. Я отпускаю мамину руку и отхожу.
‒ Это еще один мой ребенок, ‒ отвечает мама.
Макс протягивает руку и похлопывает Дакоту по пушистой голове, пробегая пальцами по жесткой гриве.
‒ Он прекрасен. Его будто обрызгали белой краской.
Я улыбаюсь про себя тому, как ее описание Дакоты совпало с моим.
Макс наклоняется ко лбу Дакоты, и больше я не выдерживаю.
Я хватаю ее за руку.
‒ Пойдем покажу второй этаж, ‒ говорю я и отвожу ее от коня. Мама озадаченно смотрит на меня, Макс просто уставилась на меня. Не обращая внимания на них обеих, я тяну ее вверх по лестнице.
‒ Поднимаешься по лестнице, проходишь через эту дверь ‒ и ты в гостевой части. Скоро приду.
Я отхожу. Потом поворачиваюсь и ухожу, оставляя ее с озадаченным выражением на лице.
‒ Не знаю, что это было, Сейдж, но будь с ней помягче. Она милая девушка, а еще что важнее, она мне нравится, ‒ шипит мне мама, когда я возвращаюсь к ней.
Я быстро меняю тему разговора, так как не хочу говорить с ней о Макс.
‒ Итак, что же ты хотела мне показать?
[1] Покено ‒ настольная игра, которую выпускает United States Playing Card Company, являющаяся чем-то обобщенным между Покером и Лото.
ГЛАВА 10
Макс
Я поднимаюсь по лестнице и внезапно чувствую себя настолько подавленной, что сажусь на одну из деревянных ступеней. Я понятия не имею, что случилось с Кэтчем. Мы хорошо проводили время, и тут что-то резко его разозлило. Это великолепное место, и миссис Грейси просто прекрасна. Стоит признать, что, когда она захотела видеть меня здесь каждые выходные, я даже позволила себе вообразить, будто это и вправду может случиться. Не могу даже представить, каково это ‒ проводить время со своей семьей.
Я качаю головой и думаю: «Макс, прекрати, эти люди не твоя семья».
Сидя тут в попытках, наконец, взять себя в руки, я не могу удержаться, чтобы не подслушать разговор Кэтча и Грейси.
Я слышу, как он резко вздыхает перед тем, как спросить:
‒ То есть ты снова думаешь заняться разведением?
‒ Еще не знаю, ‒ отвечает она. Возникает пауза, и я представляю, как Кэтч ждет продолжения, стоя со скрещенными на груди руками, расставив ноги на ширину плеч. ‒ Мне позвонили, потому что кобылу конфисковали у хозяев. Они знали, что у меня достаточно места, и я влюбилась в нее сразу же, как только увидела. Не знаю, стоит ли брать ее. После смерти твоего отца я сказала, что не буду больше заниматься разведением.
Отец Кэтча умер. Леденящая боль пронзила мою грудь, но я не уверена от чего: то ли от того, что он потерял отца, то ли от того, что я почти ничего о нем не знаю. Скорее, и то, и другое.
‒ Мам, думаю, это отличная идея. Прошло пять лет, и нам всем пора двигаться дальше, ‒ в его голосе чувствуется напряжение. Теперь я чувствую себя паршиво, подслушивая чужой разговор.
Так что я на цыпочках поднимаюсь по лестнице и тихонько захожу в гостевую часть. Гостиная и кухня объединены в одну большую комнату. Тут стоит старенький диван и пара кресел, кофейный столик, а на стене висит телевизор с плоским экраном. Кухня небольшая, но в ней есть холодильник, плита и немного свободного места для готовки. Гостиная ведет в коридор с тремя дверями. Думаю, это спальни и ванная.
Я заглядываю в обе спальни и выбираю комнату с видом на пастбище. Затем закатываю чемодан внутрь и собираю все необходимое для душа. Благо, в ванной есть шампунь, кондиционер и гель для душа. Мне пришлось оставить остальные вещи на складе Кэтча, когда мы оттуда сбегали.
К тому моменту, как я вышла из душа и надела серую футболку, которую он дал мне прошлой ночью в отеле, Кэтч все еще не появился. Поэтому я решаю просто плюхнуться на диван и посмотреть телевизор. Там идет старый фильм из восьмидесятых. Сегодня Кэтчу придется ответить на парочку моих вопросов.
****
После часа, который я скоротала в одиночестве, Кэтч, наконец, возвращается. Его темные волосы стоят дыбом, а сумка перекинута через плечо. Я вскакиваю с дивана и наблюдаю, как он молча пересекает гостиную и направляется в спальню, которую я уже выбрала для себя. Через несколько секунд он выходит хмурый и буквально рычит:
‒ Это моя комната.
Я скрещиваю руки на груди.
‒ Ну, ты не уточнил, когда прогнал меня, поэтому мне ничего не оставалось, как выбрать себе комнату самой. Смирись. С. Этим.
Низкое рычание вырывается из его груди, когда Кэтч переходит в другую спальню. Он хлопает дверью, но буквально через пару секунд снова ее открывает. И опять же молча направляется в ванную и хлопает уже той дверью.
Я опускаюсь обратно на диван и прикладываю максимум усилий, чтобы сосредоточиться на фильме, но мозг все равно возвращается к Кэтчу. Я не могу понять его резкой смены настроения. Мы неплохо проводили время, как тут он начал вести себя так, будто я в чем-то виновата. Я пытаюсь вспомнить, что могла такого сделать, чтобы дать ему повод вести себя со мной так, как сейчас, но у меня не получается ничего выудить из недавних событий и разговоров.
Наконец я слышу, как открывается дверь ванной, и встаю с дивана. На Кэтче только хлопковые штаны, которые, к слову, сидят довольно низко на его бедрах. Грудь абсолютно голая, еще влажная после душа, и я замечаю небольшую дорожку темных волос ниже пупка.
Это первый раз, когда я вижу его без футболки. И боже мой... Он такой мускулистый, поджарый и загорелый. Татуировки украшают обе стороны его ребер. Широкие плечи, идеальные грудные мышцы, подтянутый пресс и эта восхитительная «V» внизу живота ‒ от них просто невозможно оторваться. Вся влага как будто испарилась у меня изо рта и куда-то исчезла. Я поднимаю руку и закручиваю прядь волос, изо всех сил стараясь не выдать своих эмоций.
Я понимаю, что терплю позорное поражение. Ни одна девушка в здравом уме не смогла бы сидеть с каменным лицом, пока Кэтч разгуливал бы перед ней без футболки.
Я наблюдаю, как он рассматривает меня. Его глаза скользят от моих босых ступней выше к голым ногам, затем, задерживаясь на мгновение на моей груди, не прикрытой лифчиком под футболкой, наконец, встречаются с моими. Хотя большая часть моего тела закрыта, я все равно невольно чувствую себя голой.
Проходит несколько секунд, когда он все-таки отрывает от меня взгляд и разворачивается, чтобы уйти в свою комнату.
‒ Ну уж нет! Я не позволю тебе вести себя со мной так, как это делал ты, а потом просто оставить меня тухнуть здесь, ‒ кричу я.
Он не останавливается, поэтому я огибаю диван и иду за ним.
‒ Кэтч, стой, или Бог свидетель...
Он разворачивается, подходит ближе ко мне и рычит:
‒ Что «Бог свидетель»?