‒ Да что, черт побери, с тобой не так?
‒ Ничего такого, о чем тебе стоило бы волноваться.
‒ Что за хрень? Я всего лишь погладила лошадь, а ты уже психуешь на меня. Думаю, я должна знать, что происходит в твоей голове.
Он подходит на шаг ближе, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. Мое тело цепенеет. Я отказываюсь чувствовать перед ним страх.
‒ Тебе становится чересчур уютно здесь, в моей компании, ‒ говорит он, скрипя зубами.
‒ Что? Я здесь всего лишь пару часов и стараюсь быть дружелюбной. Твоя мама неплохо ко мне относится, потому я и отвечаю ей взаимностью. Да и что касается Дакоты, я просто люблю животных. В конце концов, это ты привез меня сюда и попросил притворяться твоей девушкой. ‒ Я развожу руками в отчаянии.
Кэтч подходит еще на шаг ближе. Теперь мы стоим лицом к лицу, и я чувствую его частое, горячее дыхание на моем лице и как дергаются мышцы на его челюсти.
‒ Я не могу так с тобой поступить, Макс.
‒ Как поступить? Перестань ходить вокруг да около и просто скажи. Я делала все, о чем ты меня просил. Я провела целую неделю взаперти на твоем складе. Я поехала с тобой за тысячу миль к какому-то парню по имени Снитч. Я покрасила гребанные волосы, теперь они коричневые! И когда я узнаю, какого черта скрывают Джеймс Келли и «Фиддл», я собираюсь поделиться этим с тобой. И знаешь что? Думаю, я имею право получить ответы на свои вопросы. Кто ты, Кэтч?
Он отходит назад, увеличивая пространство между нами.
‒ Ты хочешь знать, чем я занимаюсь? Что держит меня подальше от этого места и не позволяет приблизиться к тебе?
Мои глаза расширяются, я успеваю только открыть рот, но он не дает мне и шанса ответить.
‒ Я убийца, Макс. Мне платят за то, что я убиваю людей. Я должен был убить тебя. И те люди, к которым я имею отношение, ‒ которые ворвались тогда на склад ‒ тоже убийцы.
Я знала, что это будет нечто серьезное, но чтобы настолько... В отчаянии я протягиваю руки, хватаю его за грудь и толкаю изо всех сил. Он спотыкается, но не падает.
‒ Отлично! ‒ кричит Кэтч и бьет себя в грудь.
Я вздрагиваю от громкого звука.
‒ Я ужасный человек. И ты не должна хотеть даже близко подходить ко мне.
‒ Я толкнула тебя не потому, что не хочу быть рядом с тобой. Я сделала так, потому что ты должен был просто сказать мне. Почему ты молчал? ‒ кричу я.
Он запускает руку в свои мокрые волосы.
‒ Я молчал, потому что никому и никогда об этом не рассказывал. Единственные, кто знают, ‒ это Таймер, Снитч и посредник, ‒ он глубоко вздыхает и поднимает глаза, встречаясь с моим взглядом. ‒ Я знал, что, если расскажу тебе слишком рано, ты попытаешься сбежать от меня подальше. А если бы ты сбежала, ты бы погибла. Люди, что стоят за нами, ‒ очень опытные убийцы.
Я качаю головой.
‒ Ты даже не дал мне шанс. Надо было просто быть со мной честным. ‒ Я делаю шаг ближе, и он поднимает руку.
‒ Нет, Макс, остановись.
Но я не слушаю и все равно подхожу еще ближе.
‒ Назови мне хотя бы одну нормальную причину, почему, ‒ говорю я.
Он наклоняется и кладет руки на свои колени.
‒ Ты вообще слышала, что я только что сказал? Я убиваю людей за деньги. Я плохой человек. А еще потому, что я не тот, кто тебе нужен, Макс.
Между нами остается буквально пара дюймов, поэтому я протягиваю руку и легонько касаюсь его обнаженного плеча. Его дыхание сбивается, а тело полностью напряжено. Он выпрямляется, одергивает мою руку и смотрит мне прямо в глаза.
‒ Что насчет того, чтобы оставить это решение за мной? Я поднимаю руку и делаю то, что хотела сделать с нашей самой первой ночи на складе: запускаю руку в его чистые, еще влажные волосы. Он хватает мое запястье и сжимает его. Не так, чтобы было больно, но достаточно, чтобы показать силу.
Я поднимаю вторую руку и кладу ее на его ярко выраженные грудные мышцы. Слегка приподнимаясь на носочках, я провожу носом по краю его шеи и подбородка.
‒ Макс? ‒ спрашивает он, неровно дыша.
‒ Кэтч? ‒ отвечаю я, когда мой нос останавливается за его ухом. Я вдыхаю его чистый запах и оставляю легкий поцелуй на мягкой коже.
‒ Мы не можем так поступить, ‒ его прерывистый голос выражает противоречие.
‒ Одна ночь. Это все, о чем я прошу. Я знаю, ты тоже чувствуешь напряжение между нами. Всего одна ночь ‒ и мы получим то, что нам нужно, ‒ я шепчу ему на ухо. Напряжение между нами уже настолько невыносимо, что нужна какая-то разрядка. Поэтому, если мы просто переспим и избавимся от всего этого, возможно, нам обоим станет легче.
Хотя кого я обманываю? Возможно, я все усложняю, но скоро мы разберемся со всеми этими неприятностями и пойдем каждый своей дорогой.
Ну, или, по крайней мере, я пытаюсь себя в этом убедить.
Быстрым движением он сбрасывает мое запястье, хватает меня за бедра и властно прижимает к себе. Я вздыхаю от ощущения чертовски сильной эрекции на моем животе.
‒ Ты точно уверена? Потому что, боюсь, если я начну, то уже не смогу остановиться.
Я приближаю его лицо к своему.
‒ Да, абсолютно уверена.
Он смотрит на мои губы и до того, как я успеваю почувствовать жажду поцелуя, он буквально атакует мои губы своими.
Кэтч кладет руку снизу моей спины, еще сильнее прижимая к себе. Облизав губы, я приоткрываю их для него. Его теплый язык проникает в мой рот с такой силой, что у меня подкашиваются коленки, и я хватаюсь за его напряженные плечи, чтобы не упасть. Я целовалась с таким количеством мужчин, что уже сбилась со счета, но боже, ни один из них не был даже близок к такому.
Он слегка отстраняется.
‒ Я слишком долго хотел это сделать. Пожалуйста, даже не проси меня остановиться.
Его слова заставляют мою грудь сжаться, а живот как будто атакован бабочками. Последнее, что я от него хочу, ‒ это «остановиться». Даже если бы целая армия убийц прямо сейчас пришла сюда, я бы все равно не хотела, чтобы он останавливался.
Посасывая его нижнюю губу, я сильно кусаю ее перед тем, как отстраниться.
‒ Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить, Кэтч, ‒ говорю я сиплым, запыхавшимся голосом.
‒ Господи, Макс, ‒ стонет он. Пока он приподнимает меня с пола, его пальцы сжимают мою задницу.
‒ Ножки, детка, ‒ говорит он прямо мне в губы.