Я знаю, что в этот раз будет иначе. Когда он коснется меня, все станет другим. Мы будем спать в одной постели и вместе проснемся завтра утром. Раньше я так не делала, но на удивление ‒ не против, даже волнуюсь, совершая этот прыжок вместе с Кэтчем.
‒ Детка, не надо прятаться от меня, ‒ говорит Кэтч, опуская свои руки поверх моих. Он не пытается их сдвинуть, просто поглаживает большими пальцами.
Я поднимаю глаза, его взгляд выражает уверенность и поддержку.
‒ Ты прав. Ты никогда не давал мне повода сомневаться в себе. Смешно, что мне вообще пришло в голову так сделать, ‒ произношу я, роняя руки и хватаясь за его рубашку.
Он поднимает руки и опускает голову, чтобы я раздела его. Провожу руками по его груди, мне нравится ощущение его перекатывающихся мышц под моими ладонями, реагирующих на прикосновение. Когда я накрываю ладонью выпуклость на его брюках, он рычит, но все же останавливает меня.
‒ Кэтч, я...
Я и не представляла, что собираюсь сказать, но он прерывает меня, прижав палец к моим губам. Он мягкий и приятный, но я хочу больше. Я поднимаю руки и обхватываю его за шею. Пропуская сквозь пальцы волосы на его затылке, я притягиваю его ближе. Он должен быть ближе.
Кэтч впивается пальцами мне в бедра и прижимается выпирающим членом к животу. Мы касаемся кожей, грудью к груди. Его лихорадит, и я чувствую, как его сердце бьется так же быстро, как и мое. Я разлепляю губы и выдавливаю его имя, а его теплый язык скользит по моему. Он слегка отстраняется, удивляя меня резким разделением, и смотрит мне прямо в глаза. Сколько всего прячется сейчас в этих серых глазах, что я даже не представляю, как это облечь в слова.
Его подбородок напрягается, зубы скрипят от напряжения.
‒ Когда мы наедине, только мы с тобой, то я не Кэтч. Я Сейдж. Когда ты простонешь мое имя, я Сейдж. Когда ты прохнычешь мое имя, я Сейдж. Когда ты прошепчешь его и когда выкрикнешь, я Сейдж, ‒ рычит он, потом снова завладевает моим ртом.
Я таю. Все мое тело расслабляется после этих слов. Внутренности, нервы, мышцы, кости, и даже сердце ‒ все тает. Эти слова уничтожают, и я исчезаю. Он прижимает меня к себе, и мы падаем на кровать.
Оседлав его, я понимаю, что его руки повсюду... на лице, шее, спине, ребрах и везде, где он прикасается, я ощущаю жар. И когда он наконец касается моей груди, волна блаженства разливается по всему телу, стремясь прямо вниз, к моей киске, и, начав тереться об него бедрами, я яро ощущаю грубую ткань его джинсов. Я настолько поглощена происходящим, что готова просто взорваться. Так сильно я желаю этого мужчину.
Его руки скользят к моей попке, и вдруг жгучая боль пронзает меня. Я немного сбита с толку, но до меня быстро доходит, что он только что шлепнул меня.
‒ Сейдж, ‒ тяжело дыша, произношу я, и точно не знаю, я назвала его по имени потому, что я в шоке, или потому, что мне нравится его так называть.
‒ Произнеси это еще раз, ‒ требует он, шлепая мою вторую ягодицу, после чего нежно прикасается к ней, чтобы смягчить боль. Возбуждение во мне достигает самой высшей точки.
‒ О господи... Сейдж.
Я не в силах дышать, кажется, я не смогу больше вымолвить ни слова. Но я точно знаю, что мне никогда не надоест повторять его имя вновь и вновь. Будь это последним моим вздохом, я все равно произнесу его.
Повернув меня, он пристально смотрит мне в глаза. Я чувствую, как его удивительные жесткие пальцы скользят вниз по моему телу. И когда он скользит пальцами по моей влажной от соков киске и показывает свое удовлетворение от того, насколько я готова для него, я слышу, как он резко вдыхает воздух. Единственное, на что я способна, ‒ выгнуть спину и застонать. Он вводит два пальца в мою влажную вагину. Когда он вытаскивает их и отводит руку от моего тела, я открываю глаза и вижу эти самые пальцы у него во рту.
Я одариваю его кривоватой усмешкой.
‒ Попробуй меня, ‒ шепчу я.
Как только я подумала, как сексуально он будет пробовать меня на вкус, он показывает, что я ошибаюсь. Ох, как я ошибаюсь.
Он изгибает бровь.
‒ Ты это видела, да? ‒ Я киваю. ‒ Что ж, я собираюсь показать тебе, что мне нравится больше.
Без капли смущения я раскинула ноги в стороны. Он начинает с моих сосков: целует их, прикусывает, сжимает до тех пор, пока они не твердеют и превращаются в налитые холмики. Он продолжает свой путь вдоль моего тела, покрывая его поцелуями и лаская языком, уделяя особое внимание «пикантным» местечкам до тех пор, пока я не начинаю хныкать от удовольствия.
Он покрывает поцелуями мои бедра, касаясь шершавым подбородком моей нежной плоти. И к тому моменту, когда он, наконец, приближается к самой сердцевине моей чувственности, я вся дрожу и изнываю от столь долгого ожидания, что практически больше не в силах вынести эту пытку.
Поток прохладного воздуха касается моей киски.
‒ О... о...
‒ Макс, открой глаза. Мне необходимо, чтобы ты смотрела на меня, ‒ говорит он, его голос звучит хрипло. Я открываю глаза и смотрю по изгибам своего тела на его припухшие губы, которые порхают по моему телу, его руки удерживают меня на месте за бедра. ‒ Просто, для ясности. Это, ‒ его язык ласкает мою киску, он такой теплый и мягкий, ‒ мое. Только мое. ‒ Его голос тверд, а наш зрительный контакт не прерывается. ‒ Повтори, Макс. Мне нужно услышать, как ты скажешь это.
Я задыхаюсь, трепещу, и мои настоящие эмоции, словно когти, пронзают грудь, пытаясь найти выход наружу. Он смотрит на меня из-под полуприкрытых глаз, терпеливо ожидая, когда произнесу те слова, которые он хочет от меня услышать.
‒ Да, твоя. Только лишь твоя. Твоя, Сейдж, до последней капли. Я принадлежу тебе. ‒ Я полностью бездыханна и невероятно уязвима.
Он лижет, прикусывает и посасывает мой клитор. Одновременно трахая меня двумя пальцами. Я на грани, извиваюсь и пытаюсь подавить крик, жаждущий вырваться из моего горла. Поскольку начни я кричать, уверена, сразу же разбужу всех обитателей этого дома.
Давление внутри меня нарастает и становится практически невыносимым, но это так чудесно, что мне не хочется прекращать. Но вот Сейдж вновь вводит в меня пальцы и достигает ими заветной точки. Я не могу больше сдерживаться. Я закидываю ноги ему на плечи, пытаясь отодвинуться, но он крепко удерживает меня на месте, и будь прокляты все соседи, живущие здесь, я кончаю, и громкий крик срывается с моих губ, отскакивая от стен.
Мои мышцы напряжены, пальцы ног сводит приятной судорогой, бедра приподняты над кроватью, и я, не умолкая, бормочу его имя снова и снова. Моя голова мечется из стороны в сторону, и я даже не замечаю, что он снял свои штаны и теперь стоит обнаженный рядом со мной во всей своей красе.
Я приподнимаюсь на локтях. Теперь настала моя очередь рассматривать. Широкие плечи, рельефные мышцы, шесть кубиков пресса, V-образный клин живота и до текущего момента самый красивый член, что я видела.
‒ Нравится то, что ты видишь? ‒ спрашивает он немного заносчиво.
‒ «Нравится» слишком мягко сказано. ‒ Он натягивает презерватив. ‒ Сейдж, и как это мне так повезло?
Не сказав ни слова, он опускается на меня и прижимает свою эрекцию к моей мокрой киске. Я незамедлительно готова к большему, и он медленно проникает в меня. Он полностью наполняет меня. Во многих смыслах. В этот раз нет никаких колебаний, и он сразу же устанавливает быстрый темп. Мы покрываемся потом, стонем и двигаемся в унисон. Стремясь к вершине оргазма, который станет моим вторым по счету умопомрачительным актом.
Не прекращая двигаться, он переворачивается, и я оказываюсь сверху. Его пальцы впиваются в мои бедра, когда он устанавливает ритм, поднимая свои бедра мне навстречу при каждом толчке. Я чувствую, как моя киска начинает пульсировать вокруг его члена, выпрашивая большего.
‒ Кончи вместе со мной, Макс, ‒ стонет он, когда проникает в меня еще глубже. Его мускулы напрягаются, когда ритм ускоряется, нам обоим не хватает воздуха, мы оба бормочем имена друг друга и стонем во время одновременного оргазма.
****
Кэтч
Я просыпаюсь от ощущения, что пальчики Макс легко касаются моей татуировки на левом боку. Прежде чем покажу ей, что проснулся, я четко ощущаю, как она прижимается ко мне. Ее голова на моем плече, голая грудь ‒ на моей груди, нога ‒ на ноге. Моя рука на изгибе ее бедра. Она теплая, мягкая, а ее тело подходит моему так, будто она создана для меня ‒ идеально заполняет все изгибы.
Вчера ночью мы свалились, удовлетворенные и утомленные, и сразу уснули. Ее прекрасное тело расположилось на мне, и практически сразу послышались ее мягкие похрапывания, под которые мне так понравилось засыпать.
Мышцы отзываются на ее прикосновение, и я постанываю, показывая, что я уже не сплю. Ее пальцы легко проходятся по ангельскому крылу, что начинается наверху грудины и проходит через все тело до тазовой кости.
‒ Почему крыло ангела? ‒ шепчет она мне в ухо.
Эту татуировку я сделал только ради себя, ради собственного удовольствия. И никогда никому не раскрывал ее значение, и лишь некоторые видели ее. Но с Макс все по-другому. Она другая. С ней я чувствую спокойствие, безопасность. Но поскольку она, как и я, осторожная, то хочу посмотреть, расскажет ли она сначала про себя.
‒ Почему стая птиц? ‒ спрашиваю я, поднимая вторую руку и проводя кончиками пальцев ей по спине от одного плеча до другого.
Она вздрагивает от нежного прикосновения, и я чувствую у нее мурашки. Она поворачивается так, чтобы упереться подбородком мне в грудь.
‒ Я набила их, когда мне исполнилось восемнадцать. Тогда я освободилась от системы и собственного прошлого, ‒ отвечает она шепотом. ‒ Под их опекой я подчинялась их воле. Они говорили «Прыгай», и мне оставалось лишь спрашивать «Насколько высоко?». Дети системы многое переживают. Я была лишь обузой, что жила на доллары налогоплательщиков. Со мной редко обращались как с человеком. Просто как с работой, ‒ она резко выдыхает. Воспоминание было не из счастливых, сейчас она так ранима, что я напрягаю обнимающую ее руку, прижимая ее к себе.