‒ Что, черт побери, у тебя есть, по их мнению? ‒ спрашивает он. Тоном, который я бы не стала считать дружелюбным.
Я качаю головой.
‒ Я не буду никого в это втягивать.
‒ Слишком поздно, я впутался, когда согласился на это задание. Надо идти, ‒ говорит он и тянет меня за локоть.
Я не отрываю ног от пола. Если он думает, что я пойду с ним, то он сошел с ума.
‒ Слушай, я правда благодарна за то, что ты вернулся и помог, но это не отменяет того факта, что ты похитил меня и привез к этим придуркам.
‒ Нет, не отменяет, но если бы я этого не сделал, они бы нашли кого-нибудь другого. И могу поклясться, Блейз, он бы не стал поступать, как я, ‒ отвечает он.
Блейз. Эта кличка никогда мне не нравилась. Равно как и Флейм (прим. перев. ‒ с англ. «пламя») и Точ (прим. перев. ‒ с англ. «факел»). Но почему-то я не против, чтобы он меня так называл.
‒ Кого-нибудь другого? ‒ спрашиваю я в замешательстве.
‒ Знаю, было бы слишком просить тебя довериться мне, но ты глубоко, глубоко в заднице, и так это не закончится.
Он протягивает мне руку. Я оглядываюсь на лежащую на полу ангара троицу. Все в отключке.
‒ Есть и другие, подобные мне, ‒ говорит он, пока я сомневаюсь, ‒ и к ним обратятся, чтобы закончить работу. Ты можешь уйти, добраться домой и посмотреть, произойдет ли что-либо. А что-то случится. Или ты можешь пойти со мной, и мы выкарабкаемся вместе.
****
Кэтч
У нас схожие ситуации. Я не выполнил свою часть сделки, а значит я не только не получу денег, но и стану мишенью для охоты. Таймеру снесет чертову крышу, когда клиент сообщит о случившемся. И судя по тому, что она говорила о Джеймсе Келли, я могу предположить, что это он клиент. Я также предполагаю, что это он лежит на полу с разбитым в кровь носом.
Не сомневаюсь, эта красотка может за себя постоять, но у нее нет ни единого шанса выстоять против подобных мне. Я хочу, ‒ нет, мне нужно, ‒ чтобы она пошла со мной. Ей нужно просто взять меня за руку.
‒ Что ты... ‒ она начинает говорить, но тут ее внимание привлекает издавший звук толстяк. Он начинает приходить в себя. Она смотрит на мою руку, делает глубокий вдох и затем очень осторожно кладет свою руку в мою ладонь.
Не тратя больше времени, я веду ее по ангару. Проходя мимо толстяка, она останавливается и высвобождает свою руку.
‒ Что? ‒ Я пытаюсь дотянуться до нее.
‒ Подожди, я кое-что пообещала себе, ‒ произносит она.
Я с любопытством наблюдаю, как она возвращается к толстяку. Она становится на колени, поднимает его руку и ломает указательный палец. Звук ломающихся костей отражается от стен.
‒ Это за то, что смотрел на меня, как на кусок мяса, ‒ говорит она, когда он вскрикивает от боли, ‒ и за то, что думал, будто у тебя есть право касаться меня, больной ублюдок.
Затем она снова подходит ко мне, улыбаясь, и кладет свою руку в мою. У меня одновременно откликается и сердце, и член. Эта девушка не перестает меня удивлять.
Я улыбаюсь в ответ и говорю:
‒ Давай убираться отсюда.
Я вывожу ее на закатное солнце и начинаю двигаться к своему спрятанному байку.
‒ Мои вещи. Я помню, у тебя остались моя сумочка и туфли, ‒ произносит она, пытаясь притормозить.
Не могу поверить, что она вспомнила о них. Я куплю ей новую сумочку и туфли, если это так важно. Удивительно, насколько по-женски себя ведет человек, который может надрать задницу, как она.
‒ Просто... в сумочке кое-что очень важное. К черту туфли.
По ее выражению я понимаю, что это как-то связано с тем, что сейчас происходит.
‒ Слева от выхода из этого здания мой байк. Надевай шлем и садись. Я принесу твою сумочку.
Она кивает и бежит. Я слышу, как она пару раз чертыхается, когда наступает босой ногой на острый гравий.
Когда я распахиваю дверь, она вздрагивает от удивления. Помедлив, я наслаждаюсь видом: она на моем байке. Она скинула пиджак, запачканный кровью, и расстегнула несколько пуговиц на воротнике белой рубашки, так что стала видна высокая грудь. Юбка поднялась, из-под нее виднелись бедра.
‒ Ты идешь или нет? ‒ спрашивает она. ‒ Ее голос приглушен шлемом, но я все равно различаю нотки недовольства. Она поднимает козырек, чтобы я видел ее лицо. ‒ Потому что если ты передумал, то я с радостью возьму джип, доберусь до своей машины и сама разберусь...
Я покрываю расстояние между нами в три длинных прыжка. Она делает резкий вдох и отшатывается от меня. Я улыбаюсь от радости, что смог произвести на нее впечатление.
‒ Заткнись, ‒ командую я и перекидываю ногу через байк. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я запускаю мотор и делаю это достаточно громко, чтобы заглушить ее слова. Да, она прекрасна, но у меня такое ощущение, что ее слова могут начать раздражать.
[1] Маска Марди Грас ‒ маска, представляющая собой лицо шута с высоким колпаком с бубенцами. Выпускается в различных цветовых вариантах.
ГЛАВА 4
Макс
Байк рвется вперед, так что я обхватываю его руками. Мои пальцы располагаются у него на груди, и я близка к тому, чтобы крепко ухватиться за его рубашку, когда понимаю, насколько у него крепкие мышцы. Но не делаю этого, только оставляю расправленные пальцы на его теле. Я притворяюсь, что меняю положение, чтобы получить возможность почувствовать бугры мышц под рубашкой. Мое тело напрягается, но я сама не знаю: это из-за того, что касаюсь его, или потому, что он ведет байк.
Когда мы проезжаем мимо ангара, Джеймс выбегает из двери с прижатой к окровавленному носу рукой. Вопреки здравому смыслу, я дразню его и машу рукой. Намек предельно ясен.
А теперь попробуй поймать меня, ублюдок.
Чем ближе солнце к горизонту, тем холоднее становится. Вскоре я начинаю дрожать и не могу дождаться мига, чтобы слезть с байка. Мы едем уже минимум час, и я готова забраться к нему под рубашку. Может, зря я бросила пиджак, но на нем была кровь Джеймса, и это просто отвратительно. Во время поездки мой похититель-спаситель одной рукой потирает мне плечи, пытаясь согреть их. От прикосновения у меня покалывает внизу живота. Я закрываю глаза и желаю прогнать чертово ощущение.
Мы въезжаем в ту часть округа, где я никогда не была, и сворачиваем в темный переулок. Остановившись прямо у большой металлической двери, он ставит байк на подножку и идет открывать дверь. Какая-то часть меня кричит, что в этой идее нет ничего хорошего. Я даже не знаю, как его зовут, а теперь я собираюсь пойти с ним.
В огромный город, которого не знаю.
Без пистолета.
С раненным запястьем. Кажется, я лишилась чертового рассудка.
В гараже оказались маленькая черная спортивная машинка и черный Джип Рэнглер. Мотоцикл у него тоже черный.
Этому парню, должно быть, на самом деле нравится черный цвет.