‒ Нет, Кэтч. Я должна позвонить ей, ‒ решительно заявляю я. Если он не позволит ей позвонить, я сама найду выход. Джун должна знать, что все в порядке. Придется солгать ей насчет того, с кем я и почему должна пока что покинуть Вашингтон. Это будет нелегко. ‒ Кроме нее у меня никого нет. У меня нет семьи. Я должна позвонить ей.
Кэтч вздыхает и трет переносицу. Он вытягивает из кармана телефон.
‒ Этот номер невозможно отследить. Звони, но только быстро.
Он выходит из комнаты в гараж.
Джун приходит в ярость, когда я говорю, что меня били. Уверена, она считает, что это из-за интрижки с Келли, но я ни за что не скажу ей правду. Потом она бесится еще больше, узнав, что я нашла биологических прародителей и отправилась к ним в гости на несколько недель в Нью-Йорк. Я уверяю ее, что у меня достаточно денег, чтобы дожить до своего возвращения и выхода на новую работу.
Я почти говорю ей, что буду держать ее в курсе, когда Кэтч возвращается в гостиную. Он стучит по часам и тяжело смотрит на меня. В этот раз я не сдерживаюсь и отмахиваюсь от него.
Это ему не очень-то нравится.
Он пересекает комнату и останавливается, чуть не столкнувшись со мной носом. Я чувствую, как его дыхание касается моих губ, а грудь едва касается моей при каждом вдохе. Глаза ‒ два пылающих уголька, сжатые губы.
Я сдавленно прощаюсь с Джун по-быстрому, он забирает телефон у меня из рук и опускает его в карман.
‒ В субботу ты ночевала не у себя. ‒ Это был не вопрос. Я качаю головой. ‒ Ты снимала комнату в отеле? ‒ Я снова качаю головой. Второй раз за день я не могу вымолвить ни слова. ‒ Тогда я полагаю, твоя сумка у тебя в машине, которая припаркована на стоянке у «Фиддл». ‒ Я киваю.
Он все еще не отошел от меня, и я чувствую, как от его близости снова поднимается волна жара. Его дыхание щекочет мои губы, и все силы уходят на то, чтобы сохранять это расстояние между нами. Так хочется попробовать на вкус эти пухлые губы. Я никогда не была из тех, кто краснеет и прячется. Я почти всегда следую зову своего тела. И почти инстинктивно мое тело наклоняется к нему ближе, но я напрягаюсь и застываю на месте. Ни за что не позволю телу предать меня в этот раз. К счастью, он отходит и снова идет в гараж. Я облегченно выдыхаю, встряхиваю руками и сгибаю пальцы. Я напряжена. Он меня напрягает, но в хорошем смысле.
‒ Я поеду за твоей сумкой. Я уже договорился, чтобы о твоей машине позаботились. Еще мне понадобится твоя банковская карта и пин-код. В местном магазине можно будет купить все необходимое, ‒ говорит он.
‒ Что? Ладно, с машиной можешь делать все, что угодно, все равно она отстой, но ты с ума сошел, если полагаешь, что я доверю тебе личную информацию по карте, ‒ отвечаю я.
От расстройства Кэтч сжимает кулак.
‒ Ты должна понять, что твой счет в банке будет либо заморожен, либо отслеживаться и поэтому будет открыт. Тебе нужно перевести как можно больше денег, прежде чем случится первое или второе.
Я подхожу к сумочке и достаю карточку. Неохотно диктую ему свой пин-код.
‒ У меня ограничение на снятие денег ‒ не более трех кусков за раз.
‒ Это лучше чем ничего, ‒ пожимает он плечами. Затем он смотрит на меня, и его лицо смягчается. ‒ Я положил в твою сумочку перевязь для запястья. И, Макс, я серьезно, оставайся тут. Не подходи к окнам и не открывай дверь. Я понимаю, что ты можешь постоять за себя, но не против подобных мне.
Я не успеваю спросить, как он исчезает в гараже, и пару секунд спустя я слышу, как дверь открывается и заводится, судя по всему, спортивная машина. Я не могу расслабиться до тех пор, пока не слышу, как закрылась дверь гаража.
Плюхнувшись на диван, я включаю телек. К счастью, он работает и показывает обычные человеческие каналы. Больше всего я хочу принять душ, но мне не во что переодеться.
Перевязь я нашла в боковом кармане, который никогда не использую. Я затягиваю ее и радуюсь фиксации запястья. Затем хватаю пульт и открываю меню. Выбрав один из любимых фильмов, я вытягиваю еще одну бутылку пива из холодильника.
Эй, он не сказал, что нельзя пить его пиво.
****
Кэтч
Я не смог выбраться оттуда достаточно быстро. Ей нравится задавать вопросы, а мне не нравится на них отвечать. Не нравится мысль о том, чтобы рассказать правду о своих делах. Черт, она должна бы гордиться тем, что я назвал ей свое имя. Да, это всего лишь мое кодовое имя, а не данное при рождении, но раз я не могу сказать, в чем состоит моя работа, то не могу сказать и имени.
Не могу сказать, что я убийца.
Она первая женщина, которую я привел в свой дом. Это моя безопасная гавань, единственное место, о котором никто не знает. Я смог приобрести его за наличку, плюс анонимно. Это самое безопасное место, которое я сумел придумать для нее, но скоро нам придется уехать, потому что они все равно найдут нас. У меня есть еще один дом в Вашингтоне и один в небольшом городке в Джорджии. Но не важно, где мы будем, ‒ они всегда находят того, кого ищут. Цель не может скрыться. Теперь я их цель. Одна из целей Таймера.
Во что ты вляпался, Кэтч?
Остановившись на красном светофоре, я закрываю глаза и крепко сжимаю руль. В тот же миг она возникает у меня в голове. Я вижу, как локоны ее огненно-рыжих волос развеваются в хвосте, вижу ее длинные ноги, а ее нахальство сводит меня с ума. Не говоря уже о пышных формах, выставленных на обозрение.
Я подошел к ней так близко только потому, что хотел почувствовать ее запах. Я уже давно не был с женщиной, и больше всего при этом я скучаю по их запаху. Женщины всегда пахнут чем-то чудесным, даже когда потеют. Макс пахла лавандой с небольшой горчинкой пота. Я был удивлен, получив приятный бонус в виде нескольких веснушек на носу.
Между нами, очевидно, проскочила искра, и я знаю, что она тоже почувствовала это, потому что скрестила ноги и крепко сжала бедра. Мысль о том, что ее возбудило мое приближение, заставила моего дружка напрячься. Приходится подтягивать штаны, поерзав в кресле.
Облизывая губы, думаю, какая она на вкус, но быстро прогоняю все мысли из головы. Такие мысли не помогут в нынешней ситуации, и мне не нужно, чтобы, когда я вылезу из машины, торчащие штаны выдали эрекцию.
Возьми себя в руки, Кэтч.
Я снова качаю головой и концентрируюсь на мыслях, в которых нет ее ног, задницы и груди. Например, на том факте, что она не говорит мне, что у нее на человека, который желает ей смерти. Но не думаю, что смогу надавить на нее, потому что я тоже придерживаю информацию, которую ей хочется знать.
Прежде чем въехать в гараж у «Фиддл», я проверяю камеру у входа. Она все еще смотрит в небо. Я повернул камеру, когда приезжал сюда в ожидании Макс. Просто потрясающе, насколько некомпетентна эта компания в вопросах безопасности.
Я останавливаюсь рядом с ее машиной и проверяю, никто ли не наблюдает за мной. Гараж абсолютно пуст. Я забираю все сумки из ее багажника. Я не знаю, в какой именно находится ее одежда, а рыться в них не собираюсь. Затем я подъезжаю к банку поблизости «Фиддл» и снимаю те самые три тысячи. Я бросаю деньги в боковой карман одной из ее сумок. Затем еду в магазин за едой и пивом. Судя по тому, как она опрокинула первую бутылку, очень скоро нам понадобится еще. И у меня дома нечего есть. Чаще всего я ем не дома, а остатки забираю с собой. Я никогда не остаюсь дома настолько долго, чтобы хранить еду в холодильнике.
Закончив с покупками, я объезжаю квартал несколько раз, а потом заезжаю в гараж. Хоть меня и не было всего пару часов, все равно нужно время, чтобы собраться. Эта девушка, Макс, влияет на меня как никто другой до этого. Нельзя увлекаться. Она никогда не сможет принять меня из-за того, кем я работал последние двенадцать лет. Да, сейчас я официально уволен, но это не меняет прошлого.
Я вхожу в дом и кладу бумажные пакеты на стол, затем забираю ее сумки с заднего сиденья. Я иду прямо к себе в комнату и бросаю их на пол. Когда вхожу в гостиную, вижу ее спящей на диване, свернувшись клубочком.
Она распустила волосы: рыжие локоны разметались по маленькой квадратной подушке. Ее дыхание ровное и расслабленное. Ноги босые, а юбка обнажила длинные бледные ноги. Некоторое время я любуюсь тем, как она спит, удобно устроившись на моем диване, а потом вспоминаю, что надо прекращать думать о ней в таком смысле.
Я так сильно хочу разбудить ее, убрав волосы от лица, что сжимаю пальцы в кулак. Когда соблазн проходит, я трясу ее за плечо.
Она шлепает меня по руке.
‒ Отвали. Я сплю, ‒ бормочет она.
Приходится подавить смех. Кто-то не любит, когда ее будят.
‒ Макс, я привез чистую одежду. Думал, ты захочешь принять душ, ‒ мягко говорю я. Это привлекает ее внимание. Она открывает сонные глаза и смотрит на меня из-под длинных ресниц.
У меня перехватывает дыхание, и я шумно глотаю. Черт, она прекрасна.
Она медленно садится.
‒ Ага, мне точно нужно в душ. Наверняка пахну как бомж.
Я усмехнулся. Если бы она только знала, как пахнет для меня.
‒ Не совсем. Но я подумал, тебе станет лучше.