В самом узком русле селевого потока, на небольшой галечной лепешке у только что пробуренной артезианской скважины, собралось несколько человек, а рядом стоял трактор. Люди о чем-то спорили. Он неторопливо направился туда, поздоровался и начал прислушиваться к их разговору. Вскоре он понял, что трактор испортился, не хочет слушаться молодого механизатора по имени Хасай. Тот позвал на помощь других трактористов, все вместе они вертелись вокруг машины, давали советы, перебивая друг друга.
Они ходили вокруг мотора, каждый садился за руль, но никак не могли унять его тарахтенье. Наконец решили, что надо вывести машину с участка и отправить на ремонтную станцию.
Айхан медленно подошел к трактору.
- Ребята, - сказал он, - разрешите мне взглянуть, в свое время я разбирался в этих машинах.
Он долго возился с вибрирующим мотором, искал причину каприза двигателя, затем как-то застенчиво произнес:
- Кажется, я понял, в чем дело! - И неожиданно для всех взобрался в кабину и сел за руль. - Сейчас посмотрим...
Он запустил мотор. Трактор двинулся с места.
- Молодец, дядя Айхан.
- У этого человека действительно золотые руки. Видно, на фронте был танкистом.
- Все в порядке, Хасай, с тебя причитается.
Айхан, сидя за рулем, радовался как ребенок, ведь у него в руках снова был штурвал, а пальцы, которые он считал помертвевшими, ожили, вертя этот железный обруч. Перед ним ожила удобная кабина "железного орла". Ах, какая дорогая, какая святая вещь этот металлический круг! В последний раз его руки, обхватив этот кусок железа, тоже стали железными. С тех пор он навсегда разлучился со штурвалом. На обгоревших, покрытых рубцами руках остались только его следы.
Оборачиваясь, он следил за перемещением пятизубцового плуга, который был прицеплен к трактору. А тот двигался вперед, сотрясая все вокруг своим грохотом. Позади остлалась черная полоса, проложенная его руками.
У скалы Кеклик он повернул трактор вправо. Теперь надо было повести его вдоль скалы.
Плуг наткнулся на крупнокаменистую породу, мотор взревел. Плуг, дергаясь, вырвался из каменных объятий. Айхан повернул руль и повел машину к артезианской скважине. Шахназ, стоя рядом с Аждаром-киши, давно уже следила за ним глазами. Хасай и пожилой механизатор что-то говорили председателю. Увидев приближающийся трактор, они заулыбались.
Мардан тоже был здесь.
Айхан заглушил мотор, спустился на землю. Все удивленно его разглядывали.
- Во всей долине Агчай не найдешь такой машины, сынок, - обратился он к Хасаю.
Благодарно взглянув на него, Хасай поспешно взобрался в кабину. Только после этого председатель обратился к Айхану:
- Айхан-гардаш, что же ты скрывал, что обладаешь столь ценной профессией? Давай-ка мы сразу пошлем тебя в бригаду механизаторов! - При этих словах он искоса посмотрел на Мардана, как отнесется к этому бригадир садоводов? Но вместо него заговорила Шахназ:
- Во время войны ты, наверное, танкистом был, Айхан-гардаш?
Айхан не успел ответить, как почувствовал, что Шахназ еще о чем-то хочет его спросить. Интересно, будет ли конец этим вопросам?
- Да, был и танкистом, - неохотно ответил он, мысленно прося прощения за эту "маленькую ложь".
Глубокие борозды в пахнущей влагой земле были такими же каменистыми, как жизнь самого Айхана, и черными, как следы от ожогов на его руках. Эти камни и кочки, черные расщелины, трещины, опускающиеся с Карадага, были освещены солнцем. Когда же оно проглянет для него?
* * *
Откуда-то сверху, из потустороннего мира, где грохотали трактора, донесся знакомый голос:
- Добрый вечер, дядя Айхан!
Как только сквозь ветви ивы, нависшей над родником Шахназ, он увидел Эльдара, у него сразу улучшилось настроение. Эльдар одной рукой размахивал портфелем, а другой - приглаживал только что намокший в холодной родниковой воде чуб.
- Эльдар, это ты? Рад видеть тебя. Где ты пропадал, я соскучился, лаоково проговорил Айхан.
- Ужасно устал. От самой школы бежал.
Эльдару не терпелось выложить все школьные новости. Из них Айхан мог заключить, что их учительница географии Фарида-муэллима - самый прекрасный человек на земле. А сегодня с ним произошла очень смешная история. Фарида-муэллима вызвала его к доске и попросила рассказать, что они проходили на прошлом уроке. Но он молчал. Тогда Фарида-муэллима велела ему подойти к карте. "Ты можешь показать на карте, где Азовское море?" Эльдар взял у нее из рук указку и показал на Азовское море. И при этом хотел добавить: чего же тут трудного, ведь в Азовское море упал самолет Эльдара Абасова. Фарида-муэллима открыла журнал и поставила ему пятерку.
- Дядя Айхан, ну что вы на это скажете?
Айхан мысленно перекинулся в свое детство, оставшееся там, на том берегу военной грозы. "Профессору естествознания" с того берега хотелось проникнуть в сердце "ученого географа" на этом берегу, поднять его и прижать к груди. Какой все же странный этот мир! Вместилище таких разных людей, но вместе с тем и таких родственных душ.
- Дядя Айхан, - вдруг осмелел Эльдар, - вы были артистом? Какой у вас хороший голос!
- Артистом? У меня?
- Я проходил мимо сада Эльдара и услышал, что кто-то поет. Я постоял, послушал, потом вижу - это вы поете, и мелодия мне запомнилась и запала вот сюда, - и он указал себе на грудь. - Честное слово, я правду говорю, дядя Айхан.
Ах, как хорошо понимал его Айхан, как в эту минуту был ему близок этот мальчишка!
- Когда я услышал вашу песню...
- Это не песня, сынок, это мугам.
- А как этот мугам называется?
- "Шахназ".
- Как "Шахназ"? Ой, как хорошо! Это же мамин мугам, правда?
- Да, это мугам и твоей мамы, и твоей бабушки, и твоей прабабушки.
- Моей прабабушки? Как это? Вы ее видели?
- Нет, она жила очень давно.
- А тогда откуда же вы знаете, что это мугам моей прабабушки?
- Я узнал это из самого мугама. Ведь и у мугама есть свой язык.
- Правда? Вы научите меня этому языку?
- Конечно, научу. Я хочу, чтобы ты понимал язык всего на свете: камней, ветра, лесов, водопадов.
- Научите меня, дядя Айхан, научите. Тогда я и по маминому предмету получу пятерку.