Обняв всхлипывающего ребенка, художник попросил:
- Расскажи мне все... Эльдар. Не бойся. Нас никто не слышит.
- А я никого не боюсь...
- Тогда почему же ты плачешь?
- Дядя Айхан в больнице. А председатель издевался над ним, хотел выбросить его вещи на улицу. А Мардан, сбросил председателя с балкона, и его арестовали и увезли в район...
- А дядя Айхан, что с ним?
- У него паралич...
- Паралич? Ты посмотри, сколько событий здесь стряслось после моего отъезда!
После паузы Эльдар тихо попросил:
- Дядя Ризван!
- Что, малыш?
- Я хочу вам сказать... - Эльдар в нерешительности опустил голову.
- Я тебя слушаю, сынок, что ты хочешь еще сказать, говори, не бойся, ведь у нас мужской разговор. Я ведь не чужой, можешь мне верить.
Но Эльдар, кажется, передумал.
- Простите, дядя Ризван, простите меня, я дал себе слово...
- Ты дал себе слово и не хочешь его нарушать? Ну, раз так, пусть будет по-твоему. Только знай, что я тебе друг и в любую минуту готов прийти на помощь. Запомнил? А теперь, я тебя очень прошу, проводи нас до больницы. Хорошо?
* * *
Маленькая сельская больница будто замерла: "Тихо! Садовник Айхан болен".
Поднявшись на второй этаж по чистым деревянным ступенькам, Ризван Раджабли и Гюльбениз остановились у палаты, где лежал Айхан. Их тоже объяла тишина. В коридоре появилась Джамиля. Приблизившись к гостям, она кивнула им в знак приветствия и тихонько приоткрыла дверь палаты.
- Дядя Айхан, к вам пришли... Приехали из Баку... с вами повидаться.
Айхан хотел повернуть голову к двери, но не смог. Раджабли и Гюльбениз поместились на одном табурете у его кровати, прижавшись друг к другу. Не успел Айхан как следует разглядеть гостей, как Раджабли ласково заговорил:
- Да будет легкой ваша постель, Айхан-гардаш. Вот бы никогда не поверил, что наша с вами вторая встреча произойдет в таком месте. Догадавшись, что грустный тон сейчас неуместен, художник поспешил исправить ошибку. - Ну, ничего, бог даст, скоро вы подниметесь, и мы снова увидимся за накрытым столом в саду Айхана.
По тембру голоса, по смыслу произнесенных слов Айхан понял, художник Раджабли, единственный свидетель его мученическиx дней, пытается помочь ему. А что за женщина сидит с ним. Почему они сидят на одном табурете? Разве в комнате нет второго?
И вдруг женщина обратилась к нему, голос доносился откуда-то издалека:
- Айхан-гардаш, может быть, поправить вам подушку? - Жаром ее горячей руки ему обдало лоб. Из зрачков в зрачки поплыли тоненькие лучики. Ему не хватало воздуха, он задыхался. Чей это голос? Чьи это ласковые руки? Где он видел эти ласковые глаза? Он не мог вспомнить.
- Айхан-гардаш, по просьбе Эльдара... я уже начал писать ваш портрет... - Раджабли будто хотел отвлечь и утешить больного.
По глазам Айхана художник понял, что тот его слышит.
Но все же, кто эта женщина? Почему так странно знаком ее голос?
Нет, он вспомнить не мог. Ясно, это же супруга Раджабли. Разве нужны особые расспросы, чтобы догадаться?
Между тем Раджабли, совсем ласково и приветливо продолжал:
- Айхан-гардаш, я вас даже не познакомил. Гюльбениз - моя супруга. Хоть она не художник, но в живописи разбирается. А ее главное занятие критиковать меня.
Гюльбениз. Ах вон оно что! Как только она перешагнула порог его палаты и взгляды их встретились, он понял, что произошло невероятное. Господи, да ведь это Гюльбениз! Его чувство опередило разум. Гюльбениз, которая была влюблена в его глаза... Та самая Гюльбениз, прятавшаяся от его глаз и теперь восхищенно глядящая на него. Она хотела стать художницей и свое первое произведение показала ему, "новому соловью гор". Гюльбениз хоть и не смогла стать художницей, зато вышла замуж за художника Раджабли. "Ты посмотри, сколько случайностей, - уж в который раз сказал он сам себе. - Как же не поверить в то, что женщина, стоящая над моей головой и поправляющая мою подушку, - Гюльбениз? Как получилось, что она вышла замуж не за кого-нибудь другого, а именно за Раджабли? А он привез ее с собой в их село. Конечно, привез не для того, чтобы познакомить со мной... Наверное, просто приехали прогуляться... Хорошо, что приехали. Большое спасибо тебе, Ризван Раджабли, живи тысячу лет. Ты вернул моему сердцу многих людей, дал возможность со многими повидаться. И за то, что женился на Гюльбениз, тоже спасибо. Распознал, что у нее чуткое сердце, а глаза - глаза умеют видеть. Правда, я когда-то обманул ее, если это можно назвать обманом, оказался недостойным ее любви, запылавшей с первого взгляда, но она, наверно, давно простила меня. Не ошиблась она, полюбив и вас, Ризван Раджабли..."
Внезапный приход Гюльбениз и Раджабли - этого звена в цепи случайностей, преследовавших его всю жизнь, - привел его в сильное возбуждение. Он знал, что это звено - последнее в этой цепи.
* * *
Шахназ, войдя в кабинет главного врача, вопросительно посмотрела на Салиму и, кивнув в сторону палаты, где лежал Айхан, спросила: "Как он?" Ей тоже передалось общее настроение, охватившее больницу, - необычная тишина.
Салима поднялась с места, присела на диван под белым чехлом рядом с Шахназ.
- Шахназ! - В этом слове было столько страдания, что Шахназ изменилась в лице. - Я хочу тебе кое-что сказать... но прошу тебя, чтобы никто не знал... Он сам меня об этом просил.
- О чем попросил? - Понимая, что услышит сейчас нечто невероятное, Шахназ постаралась взять себя в руки.
- Его грудь вся в шрамах, покрыта черными звездами. Их семь. Как на картине твоего художника...
- Ризвана Раджабли?
- Да, как на его картине...
Перед глазами Шахназ снова возник Эльдар. Что это значит? Почему в трудную минуту она всегда вспоминает Эльдара?
- Шахназ... я совершенно растерялась. И о беде с Марданом позабыла.
- Ты говоришь, на груди выжжены звезды? Тогда... Выходит, он и есть тот самый человек, которого видел Раджабли в концлагере?
- Мне тоже кажется, что это он...
- Отведи меня к нему... Прошу тебя, Салима!
- Нет, подождем немного. Сейчас там сам Раджабли с супругой.
- Как? Ризван Раджабли? И Гюльбениз-ханум? Что ты говоришь, Салима?! А когда же они приехали, почему я этого не знала?.. Зачем они приехали?
- Ответить я тебе не могу. Твой сын Эльдар привел их прямо сюда.