ЕКАТЕРИНА. Каких медиков? Где моя мать?
БЕСТУЖЕВ. Медиков ее императорского величества. Ваша матушка пребывает у себя, ваше высочество, по приказу императрицы.
ЕКАТЕРИНА. Моя мать попала в немилость?
БЕСТУЖЕВ. Есть разные взгляды на то, как ухаживать за новорожденными.
ЕКАТЕРИНА. Понимаю. Спасибо.
БЕСТУЖЕВ. Зная ваш разум и силу воли, уверен, что вы, ваше высочество, превозможете все трудности и не предадитесь печали.
ЕКАТЕРИНА. Благодарю.
Бестужев опускается перед ней на колени.
БЕСТУЖЕВ. Хочу лишь добавить: я желал бы служить вам до последнего вздоха и надеюсь, что после долгого правления нашей государыни, вы сумеете изменить облик страны.
ЕКАТЕРИНА. Ваше сиятельство, если кормило власти окажется в ваших руках, можно быть спокойным за Россию.
БЕСТУЖЕВ. Верю, что в будущем мне будет позволено послужить вам своим опытом.
ЕКАТЕРИНА. Спасибо, граф! Я высоко ценю ваши слова. И не забуду этой минуты. И о вас не забуду.
Сцена 12.
ПОТЕМКИН. Верить ли глазам своим! Господин барон Гримм!
ГРИММ. Генерал Потемкин! Не на войне?
ПОТЕМКИН. Воротился на перекладных! Чтобы приветствовать вас! Добро пожаловать снова в Петербург!
ГРИММ. Разрешите, сударь, представить вам - мой друг - знаменитый философ, Дени Дидро.
ПОТЕМКИН. Неужели! Собственной персоной? Систематик?
ДИДРО. Систематик?
ПОТЕМКИН. Так я вас называю. Система, которую вы ввели - пальчики оближешь!
ДИДРО. Что за система?
ПОТЕМКИН. Ну та... Уж до того пришлась мне по вкусу, что наизусть помню: у женщины добродетельной душа живет в сердце или в голове, и больше нигде. У женщины ласковой - обычно в сердце, но иногда в сокровище. У женщины чувственной - то в сокровище, то в глазах. А уж распущенная женщина - это такая, у которой душа помещается в сокровище и никогда его не оставляет.
ДИДРО. Вы читали мою книгу?
ГРИММ. Вот видишь? Какая слава!
ПОТЕМКИН. Если честно, не читал. Друзья рассказали. А братья Орловы читали, им княгиня Дашкова посоветовала. Но книга несомненно превосходная! И еще тот фортель с просверливанием дыр в ягодице! Откуда вы только берете такие идеи?
ДИДРО. Стараюсь по мере возможности.
ПОТЕМКИН. У вас прекрасное перо!
ДИДРО. Благодарю.
ПОТЕМКИН. А вы, господа, слышали, как Орлов стрелял в Москве по воробьям?
ГРИММ. Нет.
ПОТЕМКИН. Он напился и начал стрелять. Тут выбегает соседка, что напротив, Кукулина, миленькая такая бабенка, и кричит: "Вы мне всех детей перестреляете!" А Гриша ей: "Ничего страшного, в крайнем случае наделаю вам новых!"
Вас не обидит, господа, если я спрошу, с какой стороны вы вошли во дворец? Из парка или с фасада?
ГРИММ. С фасада.
ПОТЕМКИН. И никаких осложнений с караулом не было?
ГРИММ. Несущественные. Они не понимают по-французски, но все же впустили нас.
ПОТЕМКИН. Приходил кто-нибудь старший чином?
ГРИММ. Нет, они сами все сообразили.
ПОТЕМКИН. Вот как? Извините, пойду подучу их французскому.
Выходит.
ДИДРО. Что случилось?
ГРИММ. Они здесь на особом положении. Война. Приходится быть внимательным, чтобы первый встречный казак не имел слишком легкого доступа к государыне.
ДИДРО. Он тех солдат накажет?
ГРИММ. Насколько я знаю генерала Потемкина, они просто получат по морде. Он человек непосредственный.
ДИДРО. Я уж боялся, что из-за нас у них будут неприятности.
Оба выходят.
Сцена 13.
ЕЛИЗАВЕТА. Принимать поздравления - ваша обязанность. Вы представляете императорскую семью. Не следует забывать, что все наши поступки становятся пищей для пересудов. Их обсуждают и трактуют на все лады. Мы не можем вести себя на манер частного лица, подчиняясь собственной прихоти. Почему вчера вас не было на благодарственном молебне?
ЕКАТЕРИНА. Ваше императорское величество, у меня были вторые роды, очень трудные. Я еще очень слаба. К тому же, меня замучил флюс.
ЕЛИЗАВЕТА. Вас замучила ипохондрия. На этот раз вы, благодарение Господу, родили сына и должны быть счастливы.