В воскресенье поздним вечером Лаклан привозит меня обратно в «Фэирфакс». Мы сидим в его машине, припаркованной прямо у входных дверей. Я смотрю вниз на свои руки, не желая выходить.
Эти выходные была насыщенными; глоток воздуха для меня, о котором я могла только мечтать. Но все закончилось слишком быстро. Казалось, будто всего лишь несколько минут назад Лаклан только забрал меня на выходные.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — бормочет Лаклан.
Мои руки дрожат. Я прикусываю нижнюю губу, изо всех сил стараясь не заплакать.
— Эта поездка пошла тебе на пользу? — Лаклан поворачивается в своем кресле, заставляя воздух доносить до меня его аромат. Моя решимость рушиться. Слеза скатывается по моей щеке. — Приятно было выбраться? — спрашивает он.
— Я наслаждалась каждой секундой, — судорожно шепчу я.
— И я, — Лаклан наклоняется, протягивает руку и берет мою руку в свою. — Мне необходимо, чтобы ты вернулась туда и прошла до конца курс лечения. Ты даже представить себе не можешь, как сильно мне хочется забрать тебя и уехать отсюда прямо сейчас. Прошлой ночью я думал о том, куда бы мы могли бы отправиться. Может в Мэн? Или во Флориду? — Он улыбается. — Но я никогда не осуществлю эти мысли. Будет чертовски эгоистично с моей стороны, забрать тебя отсюда прямо сейчас. Я знаю, ты справишься. Хорошо?
— А что если нет? — Мой голос ломается. — Что если я постепенно угасаю и вскоре от меня совсем ничего не останется?
— Это невозможно. — Он кладет свою руку вокруг моей шеи. Наши лбы соприкасаются, наши глаза всего лишь в дюймах друг от друга. — Люди могут угаснуть только тогда, когда их ничего не держит на плаву. Но у тебя есть ты и я. Вместе мы всегда будем достаточно сильными, чтобы удержать ситуацию под контролем.
Слезы стекали по моему лицу, падая на сиденье. Лаклан не утирал их рукой, да я и не хотела, чтобы он делал это.
Я провожу по своему лицу тыльной стороной ладони и с ужасом смотрю на «Фэирфакс». — На протяжении последних двух дней я действительно чувствовала себя нормальной. Хочу всегда испытывать подобное.
— Ты будешь чувствовать себя так уже очень скоро. Действительно скоро.
Лаклан тянет меня обратно в свои крепкие объятья. Последние объятья. Прощальные объятья, которых я боялась на протяжении всего дня. Он крепко удерживает меня, и мне начинает казаться, будто он считает, что подобным образом сможет собрать кусочки моей жизни воедино.
И я действительно хочу, чтобы он смог. Мне хочется, чтобы все было так просто.
Я первой отстраняюсь, хватая за ручку двери до того, как слезы снова хлынут из моих глаз. Прежде чем выйти и уйти, я крепко целую Лаклана в губы. Мои глаза закрыты. Я вцепилась в его рубашку. Я позволяю своим губам задержаться на его губах на несколько секунд, после чего срываюсь с места.
Я выскакиваю из машины, захватив с собой свою сумку. Холодный воздух превращает мои слезы, скопившиеся в уголках глаз, в подобие льдинок. Я вспоминаю про сосульку на дереве. Подобные мысли придают мне сил идти вперед, не оглядываясь через плечо.
Обратно в ад.