- А сколько было денег?
- Вот! - торжественно провозгласил Поручик, поднимая стопку, - в этом-то и главная хохма! Денег было поллимона зеленых!
Владимир заржал.
- Удивительный мудак! - сказал он, - их же даже не хватит, чтобы хорошо спрятаться.
- А прятаться ему придется хорошо, потому что он подставил, как водится, кучу народу. Хорошо еще, что никто из наших не имел с ним дела.
- Димон, даром что мудак, хороший был парень, - сказал Владимир, выпьем, чтоб жив остался.
Они выпили.
- Возвращаясь к "Ржевскому", - заметил Поручик, - надо сказать, что пока у нас есть такие люди, Америки у нас не будет. Потому что мы ценим напор и грязь, а вовсе не комфорт и надежность. Возьмем, к примеру, секс. Что такое идеальный секс в Америке? Это когда молодая полногрудая девка сосет тебе хуй и при этом визжит от восторга. Можно забесплатно, а можно по заранее обговоренному тарифу. А что такое русский секс? Это секс наперекор всему, когда уже не хочешь ебать -- а ебешь!
Как в Уваровском совхозе
Ебут девок на навозе.
Их ебут, они пердят,
Брызги в стороны летят! -- с выражением продекламировал он, разливая водку по рюмкам.
- Удивительно, насколько ев'геи хо'гошо понимают 'гусскую душу, нарочно картавя сказал Владимир.
- За дружбу народов! - провозгласил Поручик.
Они выпили.
- Хорошо, - он крякнул, - а что до евреев, не забывай: кто пьет русскую водку, тот русский в душе.
- Мне кажется, ты на "Абсолют" давно перешел, - съязвил Владимир.
- В России и "Абсолют" русский! - провозгласил Борис. - Во всяком случае, со второй бутылки.
- Уж скорее польский, - вставил Владимир, но Поручик его не слышал.
- Идеальное бухло! Потому что - что такое русская выпивка? Это выпивка через "не хочу". Демьянова уха. Чтобы все из ушей лилось! Широта русской души!
Он несколько театрально рыгнул и, почти не меняя тона, сказал:
- А если кто и жидится, так это ты.
- Почему?
- Я тебя сколько уже прошу: продайте мне долю в этом вашем фонде! У меня куча свободных денег, я их вынул из ваучерных дел, пока не грохнулось все - и они мне просто карман оттягивают.
- Боже мой, Боря, как ты утомителен бываешь на второй бутылке, вздохнул Владимир, сразу меняя тон, - ты бы уж сразу к делу переходил. Сам ведь знаешь: я пьянею медленней тебя.
- Ну, - начал Поручик, но приятель остановил его:
- Ты хочешь базарить про дело? Пожалуйста. Объясняю. - Белов отодвинул бутылки, расчищая место на столе. - Все как всегда: деньги инвестируются не в проект, а во взятки. Все взятки проплачены, налоговые льготы получены, дальше, собственно, остается разрабатывать привычные схемы. Какие еще деньги сюда можно ввести? Я же не могу отдать тебе свою долю?
- Так отдай чужую! - Поручик отодвинул бутылку, - уговори Ромку продать мне Женькину долю - и я в долгу не останусь.
- Ты не понимаешь, - терпеливо объяснял Владимир, - женькина доля не досталась Ромке. Она делится на всех нас: на Леню, Рому, Альперовича и меня. У нас был такой уговор: если кто-то выходит из дела, то его доля делится между всеми.
- Значит, женькина доля распределилась между вами четырьмя? - спросил Поручик, - чушь какая-то!
- Собственно, это я настоял, - сказал Владимир, - вспомнил, как ты разводился с Натальей, и решил, чтобы родственники, что бы ни случилось, ничего бы не получали... никто, конечно, не мог ожидать, что все так повернется.
- Так надо встретиться с ребятами и поговорить...
- Понимаешь, я не могу ни с кем из них встречаться и говорить. Все время думаю: может, это кто-то из них принес ей эту отраву?
- Брось, - сказал Поручик, - не изображай из себя Шерлока Холмса.
- Я считаю, это Лерка, - продолжал Владимир, не слушая его, - она сама говорила, что в Англии пробовала наркотики. Вот она и привезла - и решила подсадить подругу. Тем более денег у нее нет, вот она и решила подторговать...
- Нуууу, - протянул Поручик.
- Ты только вспомни, какую чушь она несла вечером! Про то, как мужчины Женьке век заедают! Это Женьке-то, которая без Ромки вообще была бы сейчас никто и звать никак! Обычная прошмандовка в какой-нибудь конторе.
- Она, собственно, сейчас и так уже - никто, - резонно заметил Поручик.
Они выпили, не чокаясь.
- Я все равно не верю, что это Лерка, - сказал Боря, - какая из нее наркоманка.
- Много ты видел наркоманов? - возразил Владимир, - вот то-то!
- Не знаю даже, - сказал Поручик задумчиво, - я ей тут денег собирался дать, по старой дружбе... но теперь, пожалуй, не буду, коли так.
Он взял бутылку и разлил остатки по рюмкам.
- Но ты все равно поговори с ребятами, - сказал он.
Только через неделю Антон выбрался встретиться с Шиповским. Он вполне верил Горскому на слово, но в какой-то момент ему захотелось почитать что-нибудь психоделическое - и он решил, что история изобретения и распространения ЛСД будет в самый раз. В его жизни настала очередная полоса затишья: полученных от Владимира денег должно было хватить еще на какое-то время, и он снова жил в том тягуче-дремотном режиме, который так любил. Лето было в самом разгаре, и по утрам он выносил кресло на балкон, где, разложив на маленьком столике все необходимое, подолгу смотрел в безоблачное небо, греясь на солнце и воображая себя где-нибудь на Ямайке или в других теплых странах, - их названия напоминали о далеком детстве, романах Жюль Верна и мире, в который иногда так хотелось вернуться. Знакомые звали ехать в Крым, где прошлым летом все было удивительно дешево, но Антон был тяжел на подъем.
Шиповский сказал, что лучше всего будет зайти в редакцию, и Антон без труда нашел сталинский дом рядом с кинотеатром "Прогресс", ставшим после повсеместного внедрения видео таким же ненужным, как и большинство других кинотеатров. Редакция располагалась в небольшой трехкомнатной квартире на первом этаже. Какой-то смутно знакомый молодой человек встретил Антона в прихожей, спросил:
- Вы к кому?
- К Игорю, - ответил Антон, и собеседник указал на дверь в левую комнату.
Там, обложенный журналами, сидел за компьютером Шиповский. В руках он держал свежий номер The Face. Антон даже облизнулся на такую роскошь: более красивых и, как уже начинали говорить в Москве, "стильных", фотографий он нигде не видел.