Как и надеялась Ника, Дима позвонил ей на другой день. Сообщил, что Жанну хоронят завтра, и что вскрытие уже сделали.
— И что? Она умерла сама? — Взволнованно спросила Ника.
— Да, но… Ладно, потом, при встрече расскажу.
— Нет, говори сейчас! Ты же обещал, что не будешь ничего от меня скрывать.
— В двух словах расскажу, — нехотя ответил тот, — короче, отцу кто-то прислал в Интернет фоты, где Жанна с Алексеем… Ну, ты понимаешь, о чём я. Тот разозлился, накинулся на Жанну и потащил её в комнату с бассейном, чтобы никто не слышал их криков. Жанна ему призналась, но просила прощения, а он дал ей понять, что всё, мол, собирайся и убирайся прочь. Чтобы духу твоего тут не было! И ушёл. Но в бассейн её он не толкал!
— И ты ему веришь? — Недоверчиво спросила Ника, — Я лично не думаю, что Жанна могла утопиться сама.
— Скорее всего, она потеряла сознание и упала в воду. Насчёт отца — я не думаю, что он стал бы лгать мне. Он сам не знает, чего делать и как всё это объяснять в полиции.
Следователь Сергей Громов появился в доме Леоновых сразу после похорон Жанны. Ника тоже присутствовала на этих похоронах, но к Дмитрию и Михаилу близко не подходила, держалась в стороне, вместе с Полиной. Игорь тоже пришёл на похороны и даже встал рядом с отцом и старшим братом, правда, стоял всю траурную церемонию с каким-то отрешенным взглядом, будто в мыслях он находился не на похоронах мачехи, а в своём вымышленном мире, где ему было по-настоящему комфортно и спокойно. После похорон Дима всё же подошёл к Нике и шёпотом сказал, что вчера сообщил отцу о том, что она — его невеста.
— Разумеется, это тебя ни к чему не обязывает, — тут же заверил он девушку, — хоть я и продолжаю тебя любить, но принуждать тебя ни к чему не стану. Просто это позволит тебе присутствовать в этом доме, не вызывая подозрения.
Ника согласна кивнула, а через несколько минут после этого разговора к ним подошёл Михаил и, расплывшись в довольной улыбке (которая совсем не сочеталась с ролью безутешного вдовца, потерявшего любимую супругу), торжественно произнес:
— Ну, поздравляю вас, мои дорогие! Должен сказать, Дима, что у тебя хороший вкус. А тебя, Диана, очень рад видеть в этом доме в качестве возможной невестки!
Ника сухо поблагодарила его, а Дима промолчал, при этом ТАК обняв её, что Ника даже заволновалась. Им, что, теперь всегда придётся ТАК обниматься на публике? А потом ещё и целоваться? Нет, этого нельзя допустить, она не может целоваться с…
«С кем, дорогая? — Она вновь услышала свой внутренний голос, — Ты всё ещё считаешь Диму убийцей Андрея?»
«Не знаю, я уже запуталась, — мысленно ответила Ника самой себе, — я была так в этом уверена, что теперь вот так просто не могу привыкнуть к мысли, что я ошиблась, и что Дима тут ни при чём…»
«Дура ты, Ника, — не унимался противный голос, — какой была дурой, такой и осталась! Переступи через себя и признай, что ты СОВЕРШИЛА ОШИБКУ! И не отталкивай ты его любовь! А то потом опять страдать будешь, как тогда, в Адлере, когда также по собственной глупости потеряла его!»
С этим Ника уже поспорить не могла. При этом она также признавала, что сегодняшняя ситуация уж очень сильно отличалась от той, что была в Адлере, и если тогда Ника действительно сделала глупость, оттолкнув Диму, не узнав о нём ничего, кроме его имени, то сейчас… Сейчас её поведение вполне можно было назвать осторожностью, а не глупостью, по крайней мере именно так казалось ей самой. От этих мыслей её отвлёк визит следователя, который по-дружески поздоровался с Михаилом и сказал, что хочет поговорить с ним наедине.
— Но у меня такое горе, Серёга, — Михаил всячески пытался оттянуть этот неприятный разговор, — давай потом лучше всё обсудим…
— Не могу я, Миша, рад бы, но не могу. Смерть твоей жены выглядит не как несчастный случай, как я уже говорил — об этом свидетельствуют свежие синяки на её руках и плечах. Скажи, Миша, что у вас произошло с Жанной в тот вечер? Вы поссорились?
— Да нет, всё нормально было, правда… А синяки эти, ну, не знаю, может они во время падения появились, например? Ну, ни о чём же это не говорит, понимаешь? В тот вечер всё у нас нормально было, Жанна из больницы только вернулась, отдыхала в своей комнате, а я работал в кабинете….
— Ты не ночевал в своей супружеской спальне, Миша? — Громов хитро прищурился, наблюдая за своим собеседником. — Почему? Вы поссорились?
— Да не ссорились мы! Вон, у меня свидетели есть! Полина, наша домработница, мой сын Дима. Они в тот вечер ничего странного не слышали! И никто даже не хватился Жанны, пока наша другая служанка не нашла её в бассейне.
— Мне придётся опросить всех свидетелей, — терпеливо произнёс следователь, — начну я с прислуги…
Асю и Полину он допрашивал недолго и никакой ценной информации от них явно не получил. Всё это время Михаил молча ходил по гостиной, то и дело бросая многозначительные взгляды на стоявшего в стороне Диму. Тот тоже молчал, делая вид, что ничего не происходит. Вернувшись, Громов сказал, что он также осмотрел возможное место преступление. Правда, ничего подозрительного он там тоже не нашёл — к сожалению, с тех пор всё уже десять раз вымыли и продезинфицировали.
— Правда, глядя на бассейн, мне показалось странным, что Жанна могла упасть в него, потеряв сознание. Около бассейна совершенно нет скользкой плитки, а вокруг бассейна я заметил пластиковый бортик, который нигде не был повреждён. В случае падения тела в бассейн бортик был бы повреждён или поцарапан…
— И на что ты сейчас намекаешь, Серёга? — Михаил всё же решился перебить следователя, — Что я сам столкнул свою жену и утопил её в бассейне? Нет у тебя доказательств, приятель. Давай, улики собирай, а пока у тебя их нет. Ты даже не официально здесь находишься. И я имею полное право попросить охрану выставить тебя прочь!
— А вот этого я тебе делать не советую, Мишаня. Смерть твоей жены очень подозрительна, тем более, что, заметь, твоя первая жена умерла тоже при довольно странных обстоятельствах. Ты решил повторить рекорд Синей Бороды?
— Ты к чему клонишь, а? — Вот сейчас Леонов-старший уже ни на шутку разозлился, — Лилиана покончила с собой, её никто не убивал…
— А Жанна? Она тоже, может, покончила с собой? — В голосе Громова слышался заметный сарказм.
— Всё, Серёж, иди, работай! Пока моё терпение не кончилось. Надо будет — мы все придём на допрос. Так и быть, вызывай, шли повестки. Нам скрывать нечего, наша совесть чиста…
Когда следователь всё же ушёл, Дима и Михаил удалились в кабинет последнего. Ника же, оставшись в гостиной, не удержалась от соблазна подслушать их разговор:
— Отец, неужели ты ничего не понимаешь? — Недовольно говорил Дима, — Они теперь от нас не отстанут! Смерть Жанны выглядит очень подозрительно, и даже если ты на самом деле её не убивал…
— Я НА САМОМ ДЕЛЕ её не убивал, — довольно спокойным и уверенным голосом произнёс Михаил, — а это дело быстро прикроют, уверяю тебя, из-за недостатка улик. На самом деле, сын, всем же очевидно, что это был несчастный случай. Жанка была слаба после больницы, могла и сама упасть в этот проклятый бассейн…
— А как же свежие синяки, которые обнаружены на её руках и плечах?
— Да что это доказывает, Дима? Прекрати, не стоит всё так усложнять…
Продолжение разговора Ника расслышать не могла, так как в холле раздались чьи-то шаги, и ей пришлось срочно отойти от двери кабинета. Это был Игорь. Увидев Нику, он обрадовался и попросил подняться с ним в его спальню.
— Я очень скучал по тебе, Диана. И мне нужно с тобой поговорить! Ведь ты — единственный человек, которому я по-настоящему доверяю в этом доме…
— Хорошо, — нехотя согласилась она и последовала за ним на второй этаж.
— Так о чём ты хотел со мной поговорить? — Спросила Ника сразу же после того, как они вошли в его спальню.
— О смерти Жанны, — негромко ответил Игорь, становясь напротив неё, — Как ты думаешь, это мой отец её убил? Это он?
— Нет, конечно, — не слишком уверено ответила Ника, а потом вкратце пересказала Игорю весь разговор Михаила со следователем, дав понять, что улик против Михаила совсем немного.
— А я думаю, что это был он! — Дослушав её до конца, резко вставил Игорь, — Он убил и Жанну, и мою мать… Он!
— Твоя мать покончила с собой, Игорь, — осторожно произнесла Ника, чувствуя, что зря она вообще согласилась на этот разговор. Нужно было сразу попытаться не развивать дальше эту болезненную для Игоря тему, но сейчас было уже поздно.
— Этот негодяй довёл мою мать до самоубийства! И Жанну тоже он убил! Я уверен в этом, Диана. Поверь, это всё он, мой отец, и если полиция не докажет его вину…
Он не успел договорить до конца, так как в комнате появился Дима, который тут же поинтересовался, что они обсуждают.
— Тебя это не касается, — грубо ответил ему Игорь, — мы с Дианой друзья, и ты не должен вмешиваться в наши разговоры.
— Ты ошибаешься, — скрестив руки на груди, спокойным тоном возразил ему Дима, — меня это очень даже касается. А знаешь почему? Диана — моя девушка, и мы с ней встречаемся.
— Что? — Игорь замер от неожиданности, — Что ты сказал? Диана, — он перевёл взгляд на девушку, — объясни, мой брат совсем рехнулся, да?
— Никто тут не рехнулся, кроме тебя, конечно, — не дав Нике и рта открыть, тут же вставил Дмитрий с нескрываемым презрением глядя на брата, — мы с Дианой любим друг друга, мы встречаемся…
— Нет! — Игорь закричал так, что в окнах задребезжали стёкла, — Скажи мне, что это неправда, Диана, прошу тебя! — Он схватил её за руку и умоляюще посмотрел на неё. — Скажи, что ты… что вы с ним…
— Это правда, — с трудом ответила девушка, чувствуя, что обстановка в этом доме накаляется с каждой минутой, — мы с Димой действительно встречаемся…
— Ты любишь его, Диана? Ответь! — Игорь схватил её за плечи и начал трясти с такой яростью, что пришлось вмешаться самому Диме.
— Ты, идиот недоделанный, какого чёрта ты так обращаешься с Дианой? — Оттолкнув его от девушки, закричал Дима, — Что ты вообще себе позволяешь, а?
— Ничего, успокойся, Дима, пожалуйста! Оба успокойтесь! — Ника с трудом оттащила Диму от Игоря, боясь, что тот может ударить младшего брата, — Игорь, мы с тобой потом поговорим, ладно? Сейчас мне надо поговорить с твоим братом…
Ничего не ответив, Игорь замер на месте, молча провожая их взглядом, но стоило им закрыть за собой дверь, как молодой человек в порыве сильной, неконтролируемой ярости швырнул на пол стопку бумаг, лежавших на столе.
— Ничего, брат, это ещё не конец, — сейчас его голос напоминал рык раненного зверя, — я не позволю тебе забрать её у меня, не позволю!
…Выйдя на улицу, Ника заявила Дмитрию, что хочет как можно скорее вернуться в свою квартиру. В этом доме она просто задыхается. И ещё этот инцидент с Игорем! Он как будто обезумел, услышав об их отношениях!
— Может быть, сказать ему правду, — осторожно предложила Ника, но Диме её идея категорически не понравилась — нечего Игоря впутывать в эту историю. Этот ненормальный живёт в мире своих фантазий и вряд ли сможет быть чем-то им полезен.
— И потом, не забывай, что Игорь очень близок с Алёшей. Хотя при других обстоятельствах это можно было использовать и в наших целях, но… Нет, я очень сомневаюсь, что Игорь сможет нам помочь.
— И всё же, — решительно вставила Ника, серьёзно посмотрев на него, — пообещай мне, что не будешь с ним конфликтовать и, тем более, поднимать на него руку. Игорь очень одинок, ему нужна поддержка, нужно общение…
— Он болен, Диана! Если ты этого не видишь, то очень жаль. Но Игорь болен и нуждается в лечении. Он с детства был таким — неадекватным, что ли, не знаю даже, как это правильно объяснить. Понимаешь, — открывая дверь своей машины, продолжал Дима, — Игорь с детства жил в каком-то своём, нереальном мире. У него никогда не было друзей, все вечера он проводил в своей комнате — что-то там читал, писал, фантазировал. Ещё у него бывали жуткие припадки агрессии! Особенно, если ему говорили то, что ему не нравилось…
— Вот так? — Ника была неприятно удивлена рассказом Димы, но тем не менее, слушала его очень внимательно, — Мне не показалось, что Игорь агрессивный или неадекватный… Да, он странный, замкнутый, живёт в мире своих фантазий, но…
— Игорь всегда очень болезненно реагировал на некоторые вещи. Например, он был очень привязан к маме. Он мог устроить истерику из-за того, что мама уехала на несколько дней и задержалась в поездке, мог накинуться с кулаками на меня или Алёшу, если мама что-то дарила нам, а не ему. Поэтому на все наши дни рождения мама всегда покупала подарки нам троим. Чтобы никому не было обидно. Неважно, у кого из троих день рождения, всё равно подарки были у всех… Разумеется, она делала это из-за Игоря.
— Надо же! Выходит, что Игорь был избалованным ребёнком.
— Не сказать, чтобы избалованным, скорее, его больше жалели из-за его болезни. Он то и дело чего-то боялся, не мог заснуть один, временами плакал без причины на то… Короче, ему нужно было лечение, но сколько бы отец не отправлял его в специальные клиники для лечения таких проблем, мама его тут же забирала обратно. Бывало, что он задерживался там на неделю-две недели, и тогда ему становилось лучше, но эти улучшения, увы, длились недолго.
— Тогда, может, сейчас его опять стоит полечить? Если это действительно ему так помогает, — не уверенно предложила Ника, про себя думая, что, несмотря ни всё услышанное, она не видит в Игоре какого-то неадекватного психопата, каким только что расписал его Дима. Он по-прежнему казался ей ранимым и очень талантливым молодым человеком с добрым сердцем и открытой душой. Просто ему было тяжело найти общий язык со своим отцом и Димой, которые явно его не понимали, а то, что произошло сегодня, Ника списывала на нервный срыв, который произошёл у Игоря после смерти Жанны. Вполне возможно, что все эти события напомнили ему смерть матери, разбередив таким образом старые, ещё не совсем зажившие раны…
— Надо бы поговорить об этом с отцом, — ответил Дмитрий, внимательно глядя на дорогу — в данный момент он вёз Нику домой, — но подозреваю, что отцу сейчас будет не до этого. Эх, ладно, давай о чём-нибудь другом поговорим! Не хочешь пообедать? А то мы проезжаем мимо одного очень хорошего ресторана… Пошли, поедим, Диана? Уверен, дома тебя не ждёт накрытый стол с огромным выбором блюд!
— Дома меня ждут лишь сосиски и кусок сыра в холодильнике, — усмехнулась Ника, — правда, я могла бы зайти в супермаркет, который находится в соседнем доме, там продаются отличные полуфабрикаты…
— Поверь, в этом кафе еда вкуснее полуфабрикатов из супермаркета, — решительно заворачивая к яркому фасаду рекламируемого им общепита, сказал Дима, — вот увидишь, тебе здесь очень понравится.
Выбрав столик в самом укромном уголке, где бы их не побеспокоили бегающие туда-сюда официантки, а также многочисленные посетители этого кафе, которые сидели, в основном, в передней части зала, Дима предложил Нике ознакомиться с меню.
— Но здесь всё так дорого… — Смутилась Ника, едва прочитав цены, указанные напротив предложенных им блюд, — ты только посмотри, одна порция салата стоит столько же, сколько…
— Я сам тебя пригласил и сам буду всё оплачивать, — не дав ей закончить, сказал Дима, — выбирай всё, что тебе нравится.
В итоге сошлись на том, что оба заказали себе стейки из лосося с овощным салатом, а на десерт Дима предпочёл обойтись чашечкой эспрессо, а Ника попросила принести ей фисташковое мороженое с шоколадной крошкой.
— Я надеюсь, сейчас ты уже не жалеешь о том, что предпочла пообедать здесь вместо вареных сосисок или котлет из супермаркета? — Усмехаясь, спросил её Дима сразу после того, как она отведала кусочек тающего во рту лосося.
— Нет, конечно, — смущенно улыбнулась она, — здесь всё очень вкусно, правда!
— В следующий раз поведу тебя в грузинский ресторан, — рассмеялся он, — правда, в нашем городе нет нормальных ресторанов с грузинской кухней, но… Найдём, было бы желание!
— Ты ведёшь себя странно, Дима. Любой другой на твоём месте бы сбежал от меня подальше и ни за что не стал бы общаться со мной после того, что я… я хотела…
— Любой другой может быть, но я не такой, как эти другие. Я это я. И у меня есть две очень веские причины быть рядом с тобой.
— Какие же? — Она с любопытством посмотрела на него.
— Первое — если действительно мой брат Алексей убил твоего брата, то моя семья в большом долгу перед тобой. Понимаю, что вряд ли что-то поможет тебе компенсировать потерю брата, но всё же… Хотя это, конечно, не главная причина.
— И какая же главная? — Голос Ники дрогнул.
— Я люблю тебя, — тихо произнёс он, — и я не хочу тебя потерять.
— Я всё ещё не могу поверить…
— А ты поверь, — он взял её руку в свою, — я люблю тебя, Диана. И ради тебя я готов засадить в тюрьму собственного брата, если это понадобится. Я не хочу потерять тебя, не хочу, чтобы повторилась история с Нелли…
— Неужели после отъезда Нелли ты больше не влюблялся? В это трудно поверить, Дима. У тебя же, наверное, было очень много женщин…
— Женщины были, я не отрицаю. Их было много. Их имена, их лица стирались из моей памяти сразу после того, как мы расставались. А иногда… Хотя впрочем была одна, которая меня очень сильно зацепила, — он как-то странно улыбнулся, — да только я дурак, упустил её тогда.
— Да? — Подняла бровь Ника, — И кто же она? Какая-нибудь местная фотомодель?
— Я ничего не знаю об этой девушке, Диана. Даже имени её не запомнил. Мы провели вместе всего один вечер и… Нет, сейчас я понимаю, как это было глупо! Извини, наверное, не стоило мне сейчас об этом говорить.
— Где ты провёл с ней один вечер? Когда? — Голос Ники задрожал от волнения.
— В прошлом году, в Адлере. А на другой день мне нужно было срочно лететь домой, у нас на стройке одного объекта произошло ЧП… Но, поверь, сейчас это уже не важно, Диана. Да, она запала мне в душу, но… Это не было так серьёзно, как с тобой.
— Ты не помнишь её имени? И как она выглядела тоже не помнишь?
— Имя забыл. Вроде Нина или как-то так… А как выглядела? — Он равнодушно пожал плечами, — Она была красива, молода, длинные волосы и… Почему ты так на меня смотришь? Ты ревнуешь? Ревнуешь к той, которую я никогда больше не встречу?
— Ты уже её встретил, — негромко произнесла она, опустив глаза, — и ту девушку звали Ника. Ника Смирнова. Так звучит моё настоящее имя…
— О, Господи! — Он даже вскочил со стула от неожиданности, но потом, поняв, что привлекает к себе внимание других посетителей кафе, опять сел и серьёзно посмотрел на неё, — Так это… Это была ты? Ты — та самая Ника, ты…
— Да, это была я, Дима. Я узнала тебя сразу, как только увидела, тогда, в кабинете твоего отца. Я смотрела на рыб в аквариуме и подошёл ты…
— Вот блин! — Он неожиданно стукнул себя по лбу, — А я всё смотрел на тебя и думал — кого ты мне напоминаешь? Где я мог тебя видеть? Особенно, когда ты была без очков… Так ты — Ника? Диана — это не настоящее имя? Ну, конечно, я понимаю, ты не хотела, чтобы обнаружили твоё родство с твоим братом… Для этого ты сменила имя и фамилию! Но ты ведь не москвичка, да?
— Конечно же, нет. Всю свою жизнь я прожила в очень маленьком городке, который находится недалеко от Н-ска. И Андрей там жил, а потом переехал сюда и… — Она резко замолчала и принялась ковырять рыбу, хотя есть ей уже совершенно не хотелось.
После того, как они закончили обед, он, разумеется, отвёз её до дома и уже около подъезда намекнул, что не против приглашения на чай. Добавив при этом, что это совершенно не обязательно, хотя он был бы этому очень рад.
— Понимаешь, Диа… ой, прости, Ника, мне совсем не хочется ехать обратно, к себе домой. Там такая атмосфера, что… Да ты сама всё понимаешь, — добавил он, устало махнув рукой.
Она понимала. Поэтому пригласила и на чай, и на кофе. Правда, предупредила, что кофе у неё только растворимый. Но до кофе так очередь не дошла, а чай, ради которого он поднялся в её квартиру, так и остался стыть на столе…
«Боже, что делает со мной этот мужчина, — думала Ника, глядя на лежащего рядом с ней Диму. Она невольно залюбовалась им. Его греческим профилем, тёмными кудрями, длинными чёрными ресницами, — ведь я не верю ему до конца, не верю… Он может быть сообщником своего брата или… Но я его люблю его! Да, люблю! И ничего не могу с этим поделать».
Он, будто читая её мысли, приоткрыл глаза и потянулся к ней с поцелуем, на который Ника с удовольствием ответила. Она буквально млела от удовольствия, ощущая на своём теле его горячие, сильные руки, вдыхая его запах, чувствуя, как он осыпает её поцелуями…
Расстались они только на рассвете, когда короткая майская ночь тихо умирала под натиском вступающего в свои права утра. Он опять поцеловал её, уже стоя у двери. И прошептал:
— Мне очень тяжело отрываться от тебя, Диа… Прости, я всё никак не привыкну!
— И не привыкай, — ответила она, — пока лучше тебе называть меня именно Дианой. А то привыкнешь называть меня Никой и назовёшь меня этим именем в присутствии кого-нибудь из членов своей семьи.
— Да, ты права! Точно, лучше не привыкать. Тогда… Диана, я тебе позвоню завтра! То есть сегодня… Ох, спасибо за эту чудесную ночь, ты была прекрасна, любовь моя!
Подойдя к окну, она долго смотрела вслед отъехавшей от дома машины, в которой уезжал от неё любимый. Ника была счастлива. В это тёплое майское утро её радовало абсолютно всё — свежая зелень на деревьях, которую то и дело трепал лёгкий ветерок, пташки, радостно щебетавшие где-то под окнами, первые лучи восходящего солнца, которые постепенно разгоняли ночную тьму.
Уснула она быстро и тут же увидела прекрасный сон, в котором она была вместе с Димой. Этот сон был бесконечным, и лишь назойливый звонок мобильного телефона, лежавшего возле её постели, неожиданно вырвал её из мира чудесных грёз в не менее прекрасную для Ники в то тёпле майское утро реальность.
— Алло! — Ответила она, при этом глупо улыбаясь самой себе. Она смотрела на смятую простыню и пустующую подушку рядом с собой, вспоминая, что ещё несколько часов назад здесь был её любимый.
— Ника, что всё это значит? — Строгий голос звонившей Жени заставил её окончательно проснуться, — Мне сообщили, что ты закрутила роман с Дмитрием Леоновым. Зачем ты это делаешь, Ника? Ты, что, не понимаешь, как ты рискуешь?
Чёрт! Ника резко вскочила с постели, едва не выронив крохотный сенсорный телефон из руки. Как же она могла забыть, что люди, которых Женя наняла следить за ней, сообщают её тетке о каждом её шаге!
— И почему ты мне не сообщила о смерти Жанны? Ника, что вообще происходит? Ты, что, не хочешь наказать убийцу своего брата?
— Нет, Женя, нет… Я, конечно, не отказалась от своей идеи, но…
— Зачем ты встречаешься с Дмитрием? — Очень требовательно спросила Женя, — Я в курсе каждого твоего шага, не забывай! Зачем ты стала его любовницей? Что ты затеяла, племянница?
— Он не виновен, Женя, — эта фраза сорвалась с её губ сама с собой, — он не убивал моего брата.
— Ты уверена в этом?! Подожди, Ника, он что… всё знает?
— Да, он знает правду. И он поможет мне найти убийцу Андрея, — ответила Ника, после чего довольно подробно рассказала тётке обо всём, что ей удалось выяснить насчёт Алексея Леонова.
— А что касается Димы, — закончив свой подробный рассказ, сказала она, — то мы с ним… любим друг друга. И я верю в то, что он не убийца. Он не знал Андрея и у него не было мотива убивать его.
— Да они же заодно, эти братья Леоновы! — Женя так закричала в трубку, что Ника была вынуждена положить телефон перед собой и включить громкую связь, — Они сговорились, чтобы избавиться от тебя. Пока тот братец на Канарах или где он там, этот задурил тебе мозги, притворившись влюблённым… Короче, ты сейчас же должна переслать мне это видео. А я сама решу, что с ним делать! Ты же, Ника, должна сегодня же уехать в Москву и ждать там меня. В этом городе становится слишком опасно для тебя…
— Я никуда не поеду, Женя! — Отрезала в ответ Ника, — Я верю Диме! А насчёт видео — я тебе его, конечно, перешлю, но лучше пока не предпринимай никакие действия, я очень тебя прошу!
— Ты, что, защищаешь ЭТИХ УБИЙЦ? — В голосе Жени звучало явное разочарование, — Ты, которая сама приняла решение мстить за своего брата, теперь отказываешься помогать мне вершить правосудие?
— Женя, я… — Она не знала, что ответить и как оправдать своё поведение. Ведь разумом Ника отлично понимала, что тётка права, по крайней мере в том, что видео обязательно должны просмотреть соответствующие органы, которые смогут призвать Алексея к ответственности, — Женя. пойми, — прошептала она, горько вздыхая, — этим видео мы ничего не сможем доказать. В смысле связь Алексея с убийством Андрея. Подожди немного! Дима обещал сам найти улики против Алексея…
— Да ничего он не станет искать! Ты вообще не в своём уме, дорогая моя! Этот красавец заморочил тебе голову, вот ты и растаяла, забыв о том, ради чего вообще пошла работать в этом дом.
— Всё началось гораздо раньше, Женя, — Ника была вынуждена признаться своей тётке в самом сокровенном, — я знала Диму ещё до всех этих событий…
— Как это? Откуда ты его знала?
— Мы познакомились с ним в прошлом году, когда я отдыхала на юге! Именно о нём я тосковала тогда, в Москве! Помнишь, ты ещё спрашивала меня про мужчину, в которого я влюблена. А я тогда ответила, что больше никогда не встречу его…
— И это был он? Дмитрий Леонов? Но почему ты сразу ничего не поняла? И почему он тебя не узнал? Ничего не понимаю, Ника!
— Я ничего о нём не знала, даже его фамилии, — глубоко вздохнув, принялась объяснять девушка, — но я узнала его сразу, как только увидела в доме Леоновых. А вот он меня не узнал. Хотя замечал, что я ему кого-то напоминаю. Вчера мы поговорили, и я призналась ему во всём. Он любит меня, Женя, любит!
Однако убедить Женю в искренности Димы было практически невозможно. Более того, женщина заявила, что как только она прилетит из Италии, а это должно было произойти уже послезавтра, она на другой же день вылетит в Н-ск. Она больше не может оставлять Нику одну, без присмотра, в городе, где вся власть принадлежит этим преступникам. Она не может потерять ещё и племянницу.
Этот разговор сильно испортил настроение Ники. И опять в душу стали закрадываться неприятные сомнения. А вдруг тётка права? Вдруг вся эта безумная любовь Димы всего лишь игра, которая является частью его коварного плана? И он просто хочет спасти брата от тюрьмы, таким образом желая избавиться от Ники и её улик? Словно холодные, скользкие змеи эти страшные мысли расползались по её мозгу, заставляя сомневаться в том, что совсем недавно для Ники было очевидным фактом. Но от этих мыслей девушке стало как-то не по себе. Она не может оставаться наедине с Димой! Не может и всё! А ещё она должна как-то спрятать запись, свою единственную улику против возможного убийцы брата!
Арендовать ячейку в банке было несложно, правда, пришлось выстоять приличную очередь, но когда диск с видео оказался надёжно спрятан, у Ники камень с души упал. Однако былое спокойствие к ней так и не вернулось. Идя по улицам города, Ника то и дело оглядывалась по сторонам, как будто боясь, что за ней может кто-то следить. Правда, никого подозрительного девушка так и не заметила и в итоге решила поехать в дом Леоновых — ей нужно было поговорить с Игорем.
В доме её встретила Полина, у которой, как впрочем и всегда, был очень обеспокоенный вид.
— Игорёк вчера как с ума сошёл, Диана, — воскликнула она, — вчера всё в своей комнате перевернул, а убраться мне не дал. И от ужина отказался. Ночью, похоже, не спал, а ходил по дому. Утром я стучала к нему, просила впустить, но он не открывал. Я боюсь за него, Диана!
Ни слова не говоря в ответ, Ника быстро поднялась на второй этаж и, остановившись перед нужной ей дверью, нерешительно постучала, сказав при этом:
— Игорь, это я, Диана! Открой, я пришла к тебе, нам нужно поговорить!
Он открыл примерно через минуту. Выглядел парень неважно — сразу было понятно, что он всю ночь не спал, а в его комнате всё было перевёрнуто верх дном, на полу валялись бумаги, некоторая мебель была опрокинута.
— Что всё это значит? — Ника испуганно огляделась по сторонам, — Что с тобой, Игорь?
— Я не хочу, чтобы ты была девушкой моего брата, — схватив её за руку, сказал он, умоляюще глядя ей в лицо, — Дима тебя не достоин, он такой же, как наш отец, а ты… Ты будешь страдать с ним, как страдала мама!
— Почему ты так говоришь? Ты считаешь, что Дима способен на плохой поступок?
— Я уверен в этом, Диана! Он хотел убить свою жену, когда она решила бросить его. Это он столкнул Нелли с лестницы, он! Из-за него она потеряла ребёнка…
— Это был несчастный случай, — попыталась возразить ему Ника, но он тут же перебил её.
— Ты ничего не знаешь о моём брате! Он всегда защищал отца, даже когда тот поднял руку на нашк маму! Алёша тогда защитил её, а Дима нет…
— А Алексей? — Неожиданно спросила Ника, — Он в твоём понятии лучше Димы? Он не способен на плохие поступки?
— Алёша? — Игоря явно удивил её вопрос. — А почему тебя так волнует этот вопрос, Диана?
— Да не волнует он меня, просто интересно… Вот Алексей, он может совершить что-то плохое? Или он на такое не способен?
— Алёша не такой, как Дима. Он всегда был другим, с самого детства… Помню, мама всегда говорила, что Алёша более задумчивый, более серьёзный, более ответственный. Он всегда учился лучше Димы, никогда не участвовал в драках. Хотя у Алёши тоже есть свои недостатки, но он лучше Димы. И он, в отличии от Димы, всегда понимал меня.
— Он читал твои романы?
— Нет, ему всё время некогда, хотя он поощряет то, чем я занимаюсь. Алёша с уважением относится ко мне и моему хобби, и он уверен, что мама не зря всегда говорила о моём таланте. А вот Дима… — он устало вздохнул и посмотрел на Нику, — Ты должна забыть его, Диана. Он не тот, кто тебе нужен, поверь мне!
— Но почему? Дима неплохой, ты просто плохо знаешь своего брата, вот и всё.
— Я его знаю гораздо лучше, чем ты думаешь. Такие, как Дима и мой отец не способны любить. Они разрушают всё, к чему прикасаются. Они умеют лгать, умеют изображать влюблённость, но потом, добившись своего, они причиняют лишь страдания…
Он опять начал уверять Нику, что именно отец убил Жанну, а также снова вспомнил о самоубийстве матери. Прекрасно понимая, что его не переубедить, Ника попыталась перевести разговор на другую тему, спросив его о том, как продвигается работа над его новым романом.
— А ты будешь читать, когда я закончу его? — Он смотрел на неё так, будто искал в ней спасение, — Или ты теперь перестанешь со мной общаться из-за моего брата?
— Конечно, нет! — Она взяла его за руку и мягко улыбнулась, — Я буду продолжать с тобой общаться, Игорь, обещаю тебе. И обязательно прочитаю твой новый роман…
— Он особенный! — Его лицо мгновенно озарилось счастливой улыбкой, — Этот роман я посвящаю одной женщине, которую… Ладно, я потом тебе о ней расскажу! Ведь мы по-прежнему друзья?
— Друзья, — уверенно ответила Ника и, немного помолчав, добавила, — и поэтому по-дружески советую тебе убраться в своей комнате. Или же попроси Полину помочь тебе!
— Нет, я сам, всё сам уберу, — у него заметно улучшилось настроение, и он начал поднимать с пола раскиданные вещи, — спасибо тебе, Диана! Ты — мой настоящий друг, и я очень тебя люблю!
Сказав это, он неожиданно подошёл к девушке и обнял её. Но не крепко, как обычно обнимаются друзья, а, напротив, как-то необычно нежно, как будто желая прикоснуться к ней, почувствовать её тепло.
— Я рада, что ты хочешь остаться моим другом, Диана, — эти слова он почти прошептал ей на ухо, а затем также неожиданно, как ни в чём не бывало, отстранился и снова принялся собирать с пола раскиданные бумаги.
— Как только закончишь свой роман, обязательно позвони мне, — она быстро продиктовала ему номер своего мобильного, ещё раз улыбнулась на прощание и поспешно вышла.
— Всё будет хорошо, — прошептал он, разглаживая рукой смятый листок с рукописью, — она ещё вернётся ко мне. Я не потеряю её также, как потерял маму….
…В свою квартиру Ника вернулась в очень противоречивых чувствах. Во-первых, её всё ещё одолевали сомнения по поводу Димы и его невиновности. Конечно, ей очень хотелось поверить именно ему, но слова Жени, а затем и Игоря зародили определенные сомнения в её душе. Второй причиной её сомнений стал сам Игорь, особенно после их последнего с ним разговора. Что-то странное проскальзывало в его взгляде, словах, жестах. Словно он на что-то намекал ей. И ещё эти его слова о дружбе и о том, как она важна для него… Отчего-то именно эти фразы девушке казались особенно странными и даже двусмысленными.
От этих мыслей Нику отвлёк звонок мобильного. Увидев на дисплее, что звонит Дима, девушка заметно обрадовалась, но вместе с тем Ника почувствовала сильное беспокойство. Её сердце тревожно сжалось в предчувствии надвигавшейся на них беды.
— Дорогая, я звоню сообщить тебе, что сегодня никак не смогу приехать к тебе, — извиняющимся тоном говорил Дима, — мне нужно срочно ехать на один объект, а он находится на другом конце области. Ехать туда больше двух часов, и то если без пробок, но если учесть, что многие по вечерам едут на дачи…
— То есть, ты вернёшься в Н-ск только завтра? — Ника вдруг почувствовало, как её волнение усилилось.
— Да. Причём в самом лучшем случае утром. Но судя по всему я буду в Н-ске только к обеду.
Потом он прочитал ей длинную тираду о том, как он волнуется за неё, как просит её никому не открывать и никуда не выходить. И ни в коем случае не общаться с Игорем, даже по телефону!
— Почему? Он, что, опять что-то натворил ночью?
— Странно себя вёл, не могу объяснить детали, но тебе лучше с ним не общаться, ясно? А как только я приеду, поговорю с отцом, чтобы он отправил Игоря в больницу. Поверь, он может стать очень опасным…
Весь вечер Ника провела в своей квартире с запертой на все замки дверью. Ближе к ночи на улице зарядил сильный дождь, который только усилил тоску и беспокойство девушки. Пытаясь хоть чем-то себя занять, Ника включила телевизор и даже попыталась вникнуть в сюжет идущей там мелодрамы, как вдруг ей опять позвонил Дима.
— Что случилось? — Убавляя пультом громкость на телевизоре, спросила она.
— Ничего, абсолютно ничего, — его голос звучал очень ровно, несмотря на нотки усталости и даже лёгкого раздражения, свойственного человеку, который был сильно измотан и очень хотел отдохнуть, — вот, приехал я в это захолустье. Как и предполагал, пробки были не хилые! Мало того, что дачники, так ещё и в двух местах дорогу ремонтируют… Короче, сегодня переночую в местной гостинице (хотя, конечно, гостиница это громко сказано — дыра это полнейшая, да ещё и такие деньги дерут!), а завтра с раннего утра на объект… Ну, а ты чем занимаешься, любовь моя?
«Он меня контролирует» — промелькнуло в голове у Ники, но потом она быстро взяла себя в руки и ответила как можно более спокойно и невесело:
— Скучаю без тебя, любимый. Пытаюсь смотреть телевизор. А на улице сейчас дождь льёт как из ведра.
— Здесь тоже недавно начался, — недовольно заметил он, — но это неважно. Важно, что я люблю тебя и буду думать лишь о тебе. Буду вспоминать нашу сегодняшнюю ночь…
— И я люблю тебя, — это вырвалось у Ники как бы само собой, — и тоже буду думать о тебе. Спокойной ночи, любимый мой.
Ночью Нике постоянно казалось, что кто-то пытается открыть её входную дверь. Также ей то и дело слышались чьи-то шаги по коридору за дверью. Девушка вставала, смотрела в «глазок», но в коридоре и на лестнице было пусто. Прислушивалась к шумам — нет, это, скорее всего, соседи шумят краном в ванной или на улице отъехала какая-нибудь машина.
Дождь прекратился лишь под утро, но солнца всё равно не было. Небо было затянуто низкими свинцовыми тучами, а из-за частых порывов северного ветра на улице было совершенно не уютно.
«А ведь уже через пару дней начнётся лето», — подумала девушка, закрывая за собой балконную дверь.
Правда, сейчас Ника ждала вовсе не лета и не потепления на улице. Она ждала, когда закончится вся эта неопределенность, и она, наконец, сможет спокойно жить, радоваться всяким пустякам, мечтать об отпуске у моря, заниматься своей жизнью… Всё это казалось ей почти нереальной недостигаемой мечтой, и сейчас она даже не была уверена, что действительно ждёт этой беззаботной прекрасной жизни.
«И будет ли в этой прекрасной жизни место для Димы?» — Неожиданно подумала Ника, нехотя допивая остывший кофе. Ответа на этот вопрос она не знала, а искать его, снова ломая голову над тайнами семьи Леоновых она больше не хотела. Рано или поздно правда откроется, и тогда ей самой придётся делать выбор — вычёркивать ли ей из сердца любовь к Диме или планировать с ним совместное будущее. Но в данный момент уверенности у неё не было ни в чём, и как бы искренне не звучали Димины слова о любви и о том, что он тоже хочет наказать убийцу Андрея, до конца поверить в его невиновность ей было действительно сложно.
Телефонный звонок застал Нику за мытьём посуды. Быстро выключив воду и вытерев руки о полотенце, висевшее рядом с мойкой, Ника схватила лежавший на столе телефон.
— Диана! — Услышала она испуганный голос Игоря, — Диана, приезжай быстрее… Ты мне очень нужна! Очень!
— Что случилось? — Ника сама едва могла говорить от испуга, который охватил её в этот момент. Неужели, что-то случилось с Димой? Господи, а ведь вчера вечером у неё уже было какое-то нехорошее предчувствие, которое она ничем не могла заглушить!
— Диана, мой отец… — Он, кажется, плакал, — отец мёртв! Он покончил с собой! Мой отец умер, умер…
— Что? — У Ники, кажется, совсем пропал голос от испуга, — Дай мне поговорить с Полиной, быстрее!
— Хорошо, но ты только обязательно приезжай, — добавил он и отдал трубку Полине.
— Дианочка! — Услышала она заплаканный голос домработницы, — У нас такое горе… Нет, похоже, на этот дом наложено проклятие…
— Что произошло? — Нетерпеливо перебила её девушка, — Что с Михаилом Юричем?
— Игорёк… это он обнаружил… Шёл утром мимо комнаты отца и увидел, что дверь приоткрыта! Зашёл и… Когда я прибежала туда, сама чуть в обморок не упала… Это был кошмар, настоящий кошмар… Он висел там на верёвке… Лицо синее, а язык… И ещё эта записка!
— Какая записка? Он оставил предсмертную записку?
— Да, Диана, он оставил записку, в которой признался, что это он убил Жанну!
…Приехав в дом Леоновых, Ника в первую очередь увидела кучу полицейских, а также Диму, который едва узнав о смерти отца, бросил все дела и приехал в Н-ск. Кажется, они обследовали предсмертную записку Михаила.
— Вы абсолютно уверены в том, что это почерк вашего отца? — Спрашивал Диму уже знакомый Нике следователь Громов.
— На все сто процентов, — ответил тот, — и подпись тоже его… Все его закорючки, например, вот эта, в букве А. Нет, это точно писал отец, я в этом не сомневаюсь.
— В любом случае мы должны забрать эту улику, — сказал Громов, убирая помятый листок бумаги в пакетик, — хотя всё, абсолютно всё указывает на то, что это было самоубийство, я, как хороший знакомый Михаила, считаю своим долгом разобраться во всём до конца!
— Это было самоубийство, Сергей Иваныч, я в этом уверен, — тяжело вздохнув, Дима опустился на кресло — он выглядел не просто усталым, а именно разбитым, — в этой записке всё предельно ясно… У меня лично нет сомнений в том, что…
— Что там написано? — Указывая на листок, спросила Ника, — Вы не можете мне прочитать…
Громов вопросительно посмотрел на Диму. Тот едва заметно кивнул, мол, читайте, от неё нет никаких секретов.
— Я, Михаил Леонов, признаюсь всем, что это я убил свою супругу Жанну Леонову, — с выражением, словно он читал стихотворение у школьной доски, начал Громов, — я узнал о её измене, был сильно взбешён и решил покончить с ней. Поэтому я затащил её в бассейн, где швырнул в воду и удерживал там, пока она не нахлебалась воды. Поначалу я подумал, что дело закроют из-за недостатка улик, но теперь я понимаю, что всё не так просто. После смерти Жанны я потерял покой. Я вижу её всюду — то в зеркало позади собственного отражения, то через окно в спальне. Стоит с распущенными влажными волосами, с которых капает та самая вода, из бассейна, сама бледная, как мертвец, но особенно меня пугает её страшный остекленевший взгляд, в котором я читаю только одну фразу: «Ты убийца!». Я боюсь сойти с ума и тогда мне будет ещё труднее скрыть, что я убил Жанну. В итоге меня либо посадят на зону к преступникам, которые будут избивать и унижать меня, либо в психушку, где будут колоть транквилизаторами до тех пор, пока я не превращусь в растение! Моя жизнь кончена! Я так и не смог смириться с тем, что Лилиана умерла по моей вине, ведь это я, именно я довёл её до самоубийства! А теперь, когда я стал убийцей, моя совесть не выдерживает такого груза! Две женщины, которые были мне дороги, умерли по моей вине! А впереди меня ждёт настоящий ад, в который я совсем не хочу идти… Лучше мне уйти сейчас, ибо я не верю в загробную жизнь и в то, что после смерти мне придётся ответить за то, что я натворил при жизни. После смерти не будет ничего, и меня это радует, ибо только так я смогу обрести покой. Простите меня все, если сможете. И помните, что я любил всех вас, несмотря на все наши разногласия и непонимания…
— Он явно писал второпях, — пояснил следователь, закончив чтение, — но, похоже, ему действительно было очень тяжело, раз он решился на такое!
— Как он… это сделал? — Осторожно спросила Ника, всё ещё не веря в то, что произошло. Даже смерть Жанны её почему-то так не потрясла, но самоубийство Леонова… Нет, это уже точно походило на дурной сон, из которого хотелось побыстрее проснуться.
— На люстре, на собственном ремне, — с трудом ответил Дима, закрывая лицом руками. Ника, не в силах больше видеть его страданий, подошла к нему и прошептала:
— Я… Мне очень жаль… Я, как никто другой, понимаю, что ты сейчас чувствуешь, поверь.
Он молча посмотрел на неё, потом сжал её руку и, тряхнув кудрявой головой, произнёс:
— Да, конечно… Но в любом случае я очень благодарен тебе за поддержку, она мне сейчас просто необходима.
Полиция уехала минут через пять после этого разговора. Проводив следователя, Дима, как показалось Нике, абсолютно без сил плюхнулся на огромный кожаный диван в кабинете отца и произнёс слегка отстранённым голосом:
— Отец покончил с собой. Нечего тут копаться. Я давно подозревал, что это он… Жанну… А он всё отрицал… А потом, видимо, выпил лишнего и испугался… Ох, как мне самому хочется напиться! Ты просто не представляешь! Но не могу, надо похоронами заниматься! Это всё же был мой отец!
— Ты… очень устал?
— Да, есть такое дело. Провёл ночь в каком-то убогом захолустье, где то унитаз не смывал, то постельного белья не оказалось… И почему у нас в России такой сервис, а? В Турции или Египте за эти же деньги можно жить в отличном номере с трёхразовым питанием и прочими удобствами… Эх, впрочем, сейчас мы не об этом! Так вот, утром только уснул, думал хотя бы часов пять посплю, потом на объект, а тут Полина звонит… А дальше сама всё понимаешь!
— Его обнаружил Игорь, да?
— Он… С ним был приступ. Даже врача вызывали. Сейчас он принял лекарства и спит у себя.
— А… Алексей? Он знает?
— Да, и уже летит в Россию. Правда, сейчас он в Мадриде, так как прямых рейсов с Тенерифе сегодня нет. Потом ещё из Москвы часа три-четыре добираться… Ночью, думаю, приедет.
Он замолчал, откинулся на спинку дивана и закрыл рукой лицо. Ника осторожно присела рядом и прошептала:
— Держись, я рядом… Я тебя не брошу, любовь моя.
— Спасибо, — он посмотрел на неё покрасневшими от слёз глазами. Кажется, она впервые видела, как он плакал, — я тебя очень люблю…
Она обняла его и начала гладить по кудрявой шевелюре, пытаясь таким образом успокоить, как обычно утешают маленьких детей, а он молча всхлипывал на её плече. И неизвестно, сколько бы они так просидели, если бы не услышали чьи-то негромкие неторопливые шаги…
— Ты? — Первым отреагировал Дима, увидев младшего брата, который молча топтался в дверях кабинета. Сейчас он выглядел намного хуже обычного — его бледность теперь стала какой-то болезненной, а глаза ненормально бегали, ещё больше выдавая его нездоровое душевное состояние.
— Диана? — Его рот слегка перекосило, видимо, на нервной почве. — Ты пришла?
— Да, я тут, — кивнула Ника, — я с вами.
Ни говоря ни слова и совершенно неожиданно для самой девушки, Игорь обнял её и прижал к себе, да так крепко, что Ника даже испугалась! Игорь сейчас, как никогда прежде, походил на ненормального, и вот теперь, кажется, Ника окончательно поверила тому, что совсем недавно рассказывал ей Дима о своём младшем брате.
— Диана, Диана… — Он уткнулся ей в волосы и, кажется, заплакал.
— Ну-ну, прекрати, отпусти её, — вмешался Дима, оттащив Нику от брата, — не пугай Диану!
— Папа… папа умер, — рыдая, произнёс Игорь, — а я… я так и не успел сказать, что я любил его! Не успел я! А ведь я любил папу! И не смотрите на меня так, я не сумасшедший! Мне просто очень плохо, я всё ещё не могу поверить, что он умер!
— Я тебя отлично понимаю, — Ника всё же рискнула подойти к нему и взять его за руку, — успокойся, прошу тебя, не надо так…
Но он молча рыдал, уткнувшись в ладони, а затем, ничего не объясняя, быстро вскочил и, не оглядываясь на удивлённых Нику и Диму, выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.
— После похорон отца его срочно нужно показать специалистам, — обреченно произнёс Дима, провожая брата уставшим взглядом, — Игорю становится всё хуже и хуже…
— Да, — теперь Ника была вынуждена согласиться с ним, — ему действительно стало хуже. Ещё совсем недавно он казался мне почти нормальным, и я даже могла общаться с ним, обсуждать его романы..
— Забудь об этом. Сейчас ты должна уехать из этого дома и больше здесь не появляться, пока я всё не улажу с Игорем и с… Ну, ты понимаешь, о чём я.
— Ты хочешь каким-то образом выбить из Алексея признание?
— Я попытаюсь. Потом объясню, каким образом я это сделаю, но сейчас ты должна просто положиться на меня. Скоро всё закончится, любовь моя, я клянусь тебе.
Он поцеловал её, а потом они оба вышли из дома. Разумеется, он сам довёз её до дома, а также зашёл с ней в супермаркет, чтобы она в его присутствии купила все необходимые ей продукты.
— Ты уже всё купила? — Спросил он, наблюдая за тем, как она выбирает себе йогурты. — Надеюсь, на 2–3 дня тебе этого хватит. А потом я сам приеду и привезу тебе продукты…
— А похороны твоего отца? — Встрепенулась Ника, — Я разве не должна на них присутствовать?
— Нет, не надо. На них будет Алексей, он уже ночью прилетит из Испании, так что я не хочу такого риска для тебя. Пойми меня правильно, пожалуйста. Ладно, давай бери йогурты и пошли на кассу, у меня, к сожалению, мало времени! Да бери всю упаковку, зачем их ломать-то?!
На кассе Ника начала протестовать, едва увидев, как Дима расплатился за её продукты своей кредитной картой. А ведь она столько всего набрала! Одних фруктов рублей на тысячу, дорогой кофе сорта «арабика», всяческие мясные полуфабрикаты, французский сыр, упаковка финских йогуртов…
— Ничего не желаю слушать! — Отмахнулся от неё Дима, — Давай, я помогу донести пакеты до твоей квартиры!
Когда они простились, и он ушёл, сказав, что сам не знает когда он ей позвонит (но непременно постарается это сделать), Ника опять загрустила. Вынув из пакетов, которые ей сейчас совершенно не хотелось разбирать, огромное зелёное яблоко, Ника вымыла его и, захрустев им, подошла к окну.
Но девушка не успела ни о чём задуматься — все её мысли снова сбила эта проклятая тревога, которая, словно гул электрических проводов, звучала в её голове! Ника поёжилась и огляделась по сторонам. Ещё немного и у неё начнётся мания преследования! Нет, ей срочно надо чем-то отвлечься, иначе в психушке она рискует оказаться раньше Игоря. Подумав об этом, Ника опять вспомнила Леонова-младшего. Нет, сегодня она уже не сомневалась в Диминой правоте — Игорь действительно ненормален. Этот его перекошенный рот, этот лихорадочный блеск покрасневших глаз… И как странно он смотрел на неё, на Нику! А эти его неожиданные объятия? Неужели, ему было ТАК плохо? Странно, но при жизни Михаила, Игорь настолько его ненавидел, что сейчас, когда тот плакал из-за гибели отца, Нике было очень трудно поверить в искренность его горя. Вот только зачем ему притворяться? Нет, она уже совсем зафантазировалась! Лучше бы разобрала пакеты из супермаркета, в которых полно замороженных продуктов, требующих немедленной отправки в морозильник! Оставив на столе недоеденное яблоко, Ника нехотя наклонилась к стоявшим на полу пакетам…