Куинн кивает. Он больше не задает никаких вопросов, ведь понимает, что нас может кто-нибудь подслушивать.
— Хорошо, не надо тут светиться, — говорит он и направляется к пассажирской двери, чтобы открыть ее для меня, но резко спрыгиваю с капота и обгоняю его.
Опять он поднимает от удивления свою темную бровь и жует колечко в губе, но к счастью, ничего не говорит и позволяет сесть в автомобиль без его помощи.
Это все часть моего плана, чтобы он ненавидел меня.
Как однажды говорил Куинн Беркли: «Это к лучшему».
***
Мы нашли небольшой отель в нескольких милях от города, он также расположен не так близко к шоссе. Мое сердце разрывается от воспоминаний, ведь этот мотель так похож на «Ночные Коты», которые принадлежали Хэнку, месту, где я работала. Тому мотелю не понадобилось много времени, чтобы я смогла назвать его своим домом.
— Ты в порядке? — спрашивает Куинн, когда заглушает мотор и замечает мой пристальный взгляд на отель.
— Мне никогда еще не было так хорошо, — беспристрастно отвечаю я, не смотря ему в глаза, и поднимаю с пола свой рюкзак.
— Рэд, — вздыхает Куинн. Отчетливо улавливаю в его голосе усталость, но просто игнорирую это. Толкаю дверь, желая поскорей оказаться от него подальше, прежде чем ему удастся загнать меня в угол и выпытать правду.
Вижу кабинет и мчусь туда сквозь стеклянную дверь, чтобы оказаться подальше от Куинна. Но чувство вины, которое ощущаю, когда переступаю порог, сжимает мое горло и мне хочется повернуть назад.
В кабинет, куда мы входим, нет ничего похожего на «Ночные Коты», здесь холодно, стерильно и мрачно. Но все еще не могу успокоить свое громкое и частое дыхание, вместе с бешено бьющимся сердцем.
— Мисс? Вы в порядке? — спрашивает чей-то гнусавый голос, вырывая меня из моих мрачных мыслей.
— Что? — спрашиваю я, обращая, наконец, внимание на женщину напротив меня с холодным взглядом, она полная противоположность Хэнка, который всегда встречал меня с улыбкой.
— Она в порядке, — отвечает Куинн, обнимая меня за талию, чтобы я не упала.
Женщина переводит взгляд от меня к Куинну, поджав свои тонкие губы.
— Что я могу для вас сделать? — спрашивает она грубым голосом с примесью ирландского акцента.
— Номер, пожалуйста, — отвечает Куинн. Он отпускает меня и подходит ближе к стойке.
К счастью, мои ноги еще держат меня.
— На сколько? — резко спрашивает она. Когда хватаюсь за стойку, она смотрит на меня так, словно я какой-то вредитель.
— Только на ночь, — говорит Куинн, вытаскивая свой кошелек, прикрепленный на серебряной цепочке к штанам.
Уверена, что дама ненавидит меня, это, вероятно, потому, что я каждое ее действие сравниваю с Хэнком. Он никогда бы не позволил себе разговаривать так с постояльцами, словно они хотят спереть у него ручку.
Она одевает свои очки в серебристой оправе, которые немного запутываются в ее не менее серебристых волосах. Леди размещает очки на кончик своего тощего носа и начинает стучать по клавишам на клавиатуре компьютера.
— Кровать одна общая или две раздельные? — спрашивает она, смотря на экран.
— Общая, — говорит Куинн.
— Раздельная, — говорю я. Мы произносим это в один и тот же момент, как неловко.
Куинн смотрит на меня, его ноздри немного расширяются, и когда нас спрашивают снова, какая нужна кровать односпальная или двуспальная, он отвечает, — Двуспальная, — не отводя от меня взгляда.
Опускаю взгляд вниз, так как не в силах выдержать его напор. Я веду себя как полная сука, но у меня нет другого выбора.
— Ваша комната под номер четырнадцать. Без животных, — выкрикивает она, свернув в колечко губы. — Я видела, что вы тащили ту шавку с собой.
Готова просто выцарапать ей глаза, она в такой мерзкой манере отозвалась о Лаки. И внезапно необъяснимый гнев обрушивается на меня, наклоняюсь вперед, крепко вцепившись в стойку. Бесцеремонно вторгаюсь в ее, так называемое личное пространство, она наклоняется от меня подальше.
— Единственная шавка здесь это ты — Куинн резко дергает меня за руку ближе к себе.
— Спасибо, — быстро кидает он и хватает ключи со стойки, выталкивая меня за дверь, как непослушного ребенка.
— Отпусти меня! — требую я, пытаясь освободиться из его хватки, но это все безрезультатно. Куинн прижимает меня к себе, ни на секунду не ослабив хватку.
Моя обувь стучит по полу, когда пытаюсь ударить его пятками, но без сомнения, Куинн предвидел и это. Даже если буду пинать и кричать, ничего не выйдет. И поэтому позволяю ему везти себя. Он открывает дверь бардового цвета в наш номер и запихивает меня внутрь, с хлопком запирая дверь. Грязные белые стены действуют мне на нервы, а еще вижу, что Куинн злится на меня.
— Да что с тобой происходит? — кричит он, опуская наши сумки на коричневый грязный ковер.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — нагло отвечаю я, плюхаясь на кровать.
— Черт, ты прекрасно понимаешь, о чем я, — он задирает меня. Куинн вцепился в меня своими огромными сильными руками, уставился, как при допросе. А я со своим карликовым ростом (по сравнению с ним) просто потерялась в его объятиях.
Он садится рядом со мной на колени и начинает, — Знаю, что это тяжело, но…
— Я собираюсь принять душ, — резко произношу я. Встаю и переползаю через него, потому что не в настроении слушать приободрительные лекции.
Ничего из того, что он скажет, не вернет назад Хэнка или не заберет вред, который получил Тристан из-за меня, из-за моей ошибки.
— Рэд! — я хлопаю дверью в ванной. Хочу, чтобы с Куинном было так же просто, просто отдалиться от него. Но вряд ли обойдусь малыми потерями.
***
Итак, так вот что значит ощущать чувство вины.
Стою в ванной и смотрю на свое отражение в запотевшем зеркале, и ненавижу то, что вижу. Мне хочется ударить кулаком по нему, чтобы разбить все к чертовой матери.
Я уничтожила жизни многих людей — хороших людей.
Сделала бы все, чтобы быть на месте Хэнка, потому что он заслужил жить, а не я. А что касается Куинна, он заслужил быть свободным. Планирую достичь этой цели, потому что это единственное, что подвластно моему контролю.
— Рэд? — не громко стучит Куинн в дверь. — Все в порядке?
С усилием вздыхаю. Он будет проклят за то, что так добр ко мне. Должен ненавидеть меня за то, что я сделала с ним. Но он этого не делает.
Но Куинн будет ненавидеть меня.