Сэрай
Я никогда не хотела, чтобы Виктор бросил меня. Даже мысли такой не возникало, но сейчас… сейчас все изменилось. Мы стали близки, как бы ни хотел он себе в этом признаваться. Мы в одной упряжке, я не хочу представлять себя без него. Никогда.
— Сэрай, прости за то, что я сделал.
Я знаю, что он имеет в виду, но пока не уверена, что стоит сказать в ответ.
— Надеюсь, ты веришь мне, когда говорю тебе, что я не имел ничего в виду. Все было ради шоу. Надеюсь, что понимаешь это.
Я верю ему. Знаю только, что не смогу никому глядя в глаза рассказать о случившемся. Да еще и так, чтобы не посчитали меня сумасшедшей или подвергнутой стокгольмскому синдрому. Виктор много раз мог воспользоваться шансом. Он мог изнасиловать меня, мог поддаться искушению, когда я показывала свою симпатию. Но ничего не было, он каждый раз отталкивал меня. До тех пор, пока несколько дней назад я не забралась к нему в постель. Тогда Виктор не стал отталкивать меня, но я чувствовала, что он взбешен.
Не глядя в его сторону, я тихо спрашиваю:
— Если бы он не открыл дверь в ту комнату… ты бы трахнул меня?
Я замечаю его взгляд, но не обращаю внимания.
— Нет, — отвечает он также тихим голосом и вздыхает. — Сэрай, я не мог заставить его открыть дверь. Иначе бы он набрал код тревоги и вызвал охрану или…
Наконец я смотрю ему в глаза:
— Но ты бы хотел?
Он затихает. В нем идет борьба.
— Не там, — отвечает он. — И не так.
Я снимаю платье и бросаю его на пол.
— А сейчас? — спрашиваю я.
Он не отвечает, но я успела выучить урок: чтобы достигнуть желаемого, необходимо быть непреклонной.
Я поднимаюсь с кровати и встаю между его ног. Его руки медленно двигаются по моим бедрам, а пальцы он засовывает под резинку моих трусиков. Его губы касаются моего живота, кончиком языка он проводит по коже, это движение тут же отзывается мурашками по всему телу. Я запускаю пальцы в его волосы, когда он стягивает с меня трусы.
Затем я сажусь ему на колени.
Мягко целую и шепчу снова и снова:
— А теперь, Виктор Фауст? Если это твое имя. — Я слегка толкаю его подбородком в щеку.
— Только при одном условии, — шепчет он.
— При каком?
Он мягко целует меня.
— Теперь я буду контролировать все.
Я дразню его, целуя в губы и нежно проводя пальцами по челюсти. Некоторое время он смотрит мне в глаза, читая мои мысли. Затем он обеими руками обнимает меня, притягивая ближе к себе. Его поцелуй неистов, сильные пальцы впиваются в кожу спины, и через ткань брюк я ощущаю, как напрягалось его мужское естество, что заставляет меня трепетать. Я открываю рот, и все мое тело дрожит от ощущений, желая почувствовать его в себе больше, чем что-либо в жизни.
Одной рукой держа за волосы, Виктор оттягивает мою голову назад, тем самым открывая шею. Он целует мое горло, поднимаясь вверх к губам, кусает нижнюю губу.
Я чувствую, как его пальцы скользят по телу вниз.
Дышать становится трудно, голова все также опрокинута назад, а я пытаюсь придвинуть свои бедра ближе к его рукам.
— Хочу почувствовать тебя в себе, — прерывисто говорю я.
Просто уже нет сил ждать.
В поцелуе наши языки соприкасаются. Я нащупываю пуговицу на его брюках и расстегиваю молнию.
Он переворачивает меня на кровать, устраиваясь сверху и не переставая целовать, пока одной рукой снимал брюки. Когда я ощущаю тепло обнаженного тела, то обхватываю его ногами, прижимаясь теснее бедрами к нему, чтобы еще ближе почувствовать его член. Губами Виктор исследует мою шею и грудь, пока зубами не натыкается на соски, он кусает их настолько сильно, что вызывает мой вскрик.
— Все это противоречит моей натуре, Сэрай, — говорит он, а затем целует.
— Нет, — шепчу я и целую в ответ. — Это показывает настоящего тебя.
А следом он медленно входит в меня. Теперь я едва могу держать глаза открытыми. Мои ноги трепещут, и тело вздрагивает от медленных толчков. Из моего рта вылетает стон, мои бедра все больше прижимаются к нему, подталкивая его проникнуть еще глубже.
Я даже не могла вообразить, что секс может так ощущаться, что мое тело когда-либо может так реагировать.
Он приподнимается, все также находясь на коленях между моих ног, и хватает мои бедра руками, притягивая их к себе. Сначала он двигается медленно, настолько медленно, что приводит меня в бешенство. С каждым толчком Виктор продвигается все дальше, что вызывает еще большую дрожь в моих бедрах, и у меня не получается держать их в том же положении вокруг него. Мой затылок соприкасается с подушкой, я выгибаюсь и стону, а мои пальцы впиваются в плоть его бедер. Он начинает двигаться быстрее, и я хватаюсь за подушку прежде, чем удается ухватиться за изголовье кровати, прижимаясь все сильнее и сильнее к нему.
Он снова наваливается на меня, и я ощущаю его рот на моей груди. Моем горле. Моих губах. Его грудь пылает от быстрого дыхания, и я чувствую, как бьется его сердце. Виктор старается контролировать себя, двигаясь медленно, его поцелуи горячи и голодны, его пальцы спускаются вниз, настойчиво и уверенно двигаясь к моему клитору. Свои пальцы я запускаю в его волосы, сильно сжимая их, и выдаю стон, не переставая целовать и изучать его язык.
Мы на одной волне и кончаем одновременно. Виктор вытаскивает свой член, но не перестает двигать пальцами до тех пор, пока мое тело не расслабляется и ноги не раскидываются по сторонам.
Он кладет мокрую голову мне на грудь, и я провожу рукой по его волосам.
Так мы проводим большую часть ночи, в спокойствии и раздумьях.
И все, о чем могу думать, так это то, что никогда не хочу выходить из этого номера.
***
Я лежу с Виктором, окутанная простынями. Шторы полностью раскрыты и моему взору открывается комната, в которую пробивается иссиня-черный свет, падающий с городских огней. Виктор засыпает вскоре после нашего занятия любовью. Любовью? Я не уверена, что понимаю истинное значение этой фразы. Не думаю, что это любовь или даже похоть. Это нечто другое, нечто сильное и очевидное, что нам обоим сложно игнорировать. Но у произошедшего нет лица. Или имени. Может, он и не занимался любовью со мной, но это не был просто секс. Определенно это было что-то другое.
— Куда я пойду отсюда? — шепчу я, высказывая мысли вслух, двигаясь поближе к нему.
— Мы придумаем, — отвечает Виктор и обнимает меня.
Я и не знала, что он проснулся. Подняв голову с его груди и прильнув к его плечу, я могу видеть его лицо.
— Ты не собираешься уезжать?