Остров Сааремаа.
Следственный изолятор.
15 октября 2005 года.
14:40
Моя челюсть сжимается и ноет от боли. Я хочу убить его. Зачем я вообще согласилась на эту встречу? Я снова и снова ковыряю старую рану и страдаю от невыносимых мучений. Зачем, Асти? Для чего такие муки?
— Вот и закончилась наша сказка, милая, — щебечет Тед, стуча пальцами по столешнице. — Ты так и не стала моей принцессой.
— И слава богу, — рычу я в ответ. — Я нехило выпачкалась, когда связалась с тобой и теперь никогда не отмоюсь от этой грязи. Пусть это будет самым большим моим наказанием.
Он удивленно вскидывает бровями.
— Ты считаешь это наказанием? Хм, я думал иначе. У нас абсолютно разные понимания на этот счет. Что ж, если ты все решила, то…
— Обвинение еще не предьявлено, забыл? — взрываюсь я, подскакивая с места, но быстро гашу в себе эту вспышку и опускаюсь на стул. — Не торопись прощаться, Росси.
Тед смеется. Искренне. Он чихать хотел на мои чувства.
— Ох, я польщен, что у тебя еще осталась надежда на наши отношения, — смеясь, выдыхает он. — Может попросим у конвоира ключи и уединимся?
сарказм выводит меня из себя. Нервы сдают. Я подрываюсь со стула. кричу на весь изолятор, и только зловещий смех Теедо разбавляет мой крик.
— Что-то не так, Асти? — доноситься обеспокоенный голос за дверью. — Что у вас произошло?
Я прилипаю к железной двери и бью по ней ладонью.
— Наш разговор окончен! — мой голос срывается. — Избавьте меня от этого человека! Я больше не желаю его видеть! Никогда!
Человек по сторону выдерживает паузу, а потом говорит спокойным, убедительным тоном:
— Это очная ставка, Асти. Единственный ваш шанс добиться правды. Больше такой возможности не будет, — звучит, как отцовский совет. — Прежде чем я открою эту дверь, хорошо подумайте, ведь есть вероятность, что вам придется жалеть об этом всю свою жизнь.
Я проглатываю горькую правду, она карябает мое горло и, игнорирую новый приступ боли, пытаюсь взять себя в руки.
— Он прав, Тат, — издевается Росси, качаясь на стуле. — Успокойся. Это всего лишь разговор. Прощальный, заметь. Потерпи меня еще немного, и мы больше никогда не увидимся. Так что, присаживайся.
Закрыв глаза, я протяжно выдыхаю. Отталкиваюсь от холодной двери и на шатающихся ногах возвращаюсь за стол.
— Хорошая девочка, — глумится он. — Продолжим, милая?
Наши взгляды встречаются. Мой пустой и его — насмешливый. Я чувствую непередаваемое отвращение. Каждая клеточка моего тела напряжена. Мои легкие наполняются воздухом, который пропитан обоюдной неприязнью. Я стала бояться его и ненавидеть лютой ненавистью. Ненавидеть так сильно, как когда-то любила.
— Полагаю, у тебя есть ко мне вопросы? — шепчет он.
— Один, — уточняю я. — Всего один вопрос, — в горле пересыхает, и я едва шевелю губами: «Ты повинен в смерти этих девушек?».
Тед закатывает глаза и откидывается на спинку стула.
— Ты ведь знаешь ответ, так почему снова спрашиваешь? Я отвечал тебе уже миллион раз, к чему такая настойчивость? Тебе самой не надоело?
Я останавливаю его взмахом руки.
— Ты не признаешься, верно? Даже если это было так, ты бы все равно не признался. Я права?
Ирония покидает его. Взгляд меняется. Теперь он смотрит на меня с заботой, даже с сочувствием. Он кладет локти на стол, скрещивает пальцы, касается губ и разочарованно вздыхает.
— Знаешь в чем твоя проблема, Тати? Ты вела себя так, будто доверяешь мне, но никогда этого не делала. Это тебя и уничтожило.
Запускаю пальцы в волосы и качаю головой.
— Ничего нового я не услышала…
— И не услышишь.
Какое-то время мы молчим.
— Так странно получается, что человек, которому я была готова подарить жизнь, в итоге ее растоптал, — горько смеюсь и пускаю равнодушную слезу. — Как ты будешь с этим жить?
На его лицо падает тень. Он мрачнеет. Кажется, будто сейчас более чем естественен. Такой, какой есть. Холодный и отрешенный. Злой и бесчувственный. Монстр, с глазами ангела.
— Еще вопросы?
Я качаю головой.
— Тогда разговор окончен, — он вскакивает со стула и направляется к двери, но перед тем как позвать следователя, оборачивается. — И ни черта я топтал, Тати. Я просто был рядом. Всегда.
Я отворачиваюсь к окну. Не хочу его видеть. Хочу ослепнуть.
— Прощай, милая, — после этих слов он зовет следователя, и скрипучая дверь отворяется.
В камере появляться следователь и двое конвоиров. Росси пожимает руку мужчине, искоса поглядывает на меня и на прощанье подмигивает.
Ну вот и все. Завтра будет суд, на котором провозгласят неутешительный приговор — это однозначно, и жизнь одного из нас в корни изменится. Видит Бог, я не хотела такой развязки. Я не хотела всего этого. Нет.
— Асти Ваэр? — говорит конвоир, и я неохотно приподнимаюсь. Завожу руки за спину и через секунду на запястьях замыкается холодный металл от наручников. — Пройдемте.
мимо Теедо, напоследок дарю ему слабую улыбку. Улыбку боли и разочарования. Эдакий подарок, который будет напоминать ему обо мне. Знаю, он не забудет. Он будет помнить его. Всегда.
Как и я. А пока, меня ведут в мою камеру. В мою темную одинокую клетку, где я проведу бессонную ночь, думая о Теедо, а потом, в зале суда, предстану перед огромным количеством людей, которые будут видеть во мне убийцу. А все так же буду думать о своем плюшевом Теедо…
О том, как сильно желаю о первом дне нашей встречи…
16 декабря 2005 года судейский состав острова Сааремаа приговорил Асти Ваэр к десяти годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Ее признали виновной в убийстве четырех человек. Убийстве, которого она не совершала.