— И все-таки кто вас «заказал»? — напрягал лоб полковник Кожевников, выпуская дым в потолок и задумчиво поглядывая на Берестова. — Давайте все сначала и по порядку. Колдунья сразу исключается. Это мелкая сошка. «Заказали» очень серьезные ребята. Исполнители сами не знают кто. Пришла разнарядка сверху, а киллеры вопросов не задают.
— Я и сам удивляюсь, — пожимал плечами Берестов. — После нашей первой встречи с колдуньей я сразу поговорил с Викторией Баскаковой, директором международного концертного агентства «Орфей».
— Напомните, что это за дама, — обратился полковник к капитану Горохову.
— Мы навели о ней справки. Она может заказать любого. У нее денег немерено. Их фирма устраивает концерты российских музыкантов за границей, причем на условиях весьма кабальных. У этого агентства большие связи в Европе. Практически любого неизвестного музыканта оно может сделать мировой знаменитостью.
— Значит, не такие уж и кабальные условия, — усмехнулся полковник, щелкая по сигарете.
— В принципе Антон Баскаков своим победам на международных конкурсах обязан агентству своей жены. Через «Орфей» он имел доступ на престижные европейские фестивали. И, кстати, скрипач Олег Кирсанов, который сейчас у всех на устах, своей победой в Америке тоже обязан «Орфею».
— Ну это понятно! У вас-то с ней о чем шел разговор? — спросил полковник у Берестова. — О ее пропавшем муже?
— Ну да! Я предложил свою помощь в розыске через нашу газету. Еще предостерег ее, что Анжелика — шарлатанка. И вроде все. А! Дал еще адрес бабки Матрены, тверской колдуньи.
— Что же мы имеем? — прищурился полковник. — Колдунью, у которой есть причина вас заказать, но нет возможностей, и Викторию Баскакову, у которой такие возможности есть, но нет причины.
Полковник хмыкнул и покачал головой.
— С кем вы еще встречались?
— В этот день больше ни с кем. В понедельник встретился со Сверилиной, которая потом выбросилась из окна.
— О разговоре с ней поподробней, — попросил полковник.
— В общем-то, — пожал плечами журналист, — разговор у нас шел исключительно об Анжелике, какая она добрая да бескорыстная. Наколдовала — и сразу невезучей Сверилиной зафартило. Словом, как в сказке: вышла от колдуньи и сразу же наткнулась на объявление в газете «Требуется медработник на высокооплачиваемую работу». Ее с ходу берут. Благодетели оказались представителями ЮНИСЕФ, которые обеспокоены здоровьем российских граждан. У них были трения с нашим бюрократическим аппаратом Министерства здравоохранения, а тут такая удача: подвертывается энергичная Сверилина и в тот же день организовывает обследование пятидесяти студентов автомеханического техникума.
— Стоп! — стукнул по столу полковник. — Автомеханического техникума, вы сказали?
— Ну да! У метро «Текстильщики».
Полковник с капитаном быстро переглянулись, и в кабинете воцарилась тишина. Кожевников ошеломленно уставился на Берестова.
— В каком году это было?
— Ну приблизительно так… — задумался Берестов. — Если два года назад… думаю, в мае девяносто восьмого.
— Ё… — вырвалась из уст Горохова.
Полковник многозначительно взглянул на капитана, вдруг поднялся с места и стал взволнованно ходить из угла в угол.
— А в чем дело? — удивился Берестов.
— Помолчите! — бросил полковник, что-то соображая.
Он резко остановился, метнул выразительный взгляд на капитана, и тот молча кивнул.
Кожевников сел на свое место и уставился на Берестова пожирающими глазами.
— Вспомните все до слова. Что это была за организация, которая предложила Сверилиной работу, к какому иностранному подданству она принадлежала и где располагалась их контора.
— Насчет подданства я не знаю, — сморщил лоб Берестов. — Сверилина говорила только, что какая-то международная организация по линии ЮНИСЕФ. И все. Про их контору я не спрашивал. Сверилина в ней была только единственный раз, а потом они сами звонили ей.
Полковник с капитаном не спускали с Берестова глаз и слушали затаив дыхание.
— Как проходило обследование в автомеханическом техникуме? Поподробней!
— Ну, как рассказывала Сверилина, ей предоставляли автобус, оборудованный под лабораторию. В нем был рентгеновский аппарат и все остальное, что нужно для обследования. Она говорила, что в ее распоряжении был еще иностранный сотрудник.
— Мужчина?
— Да. Так вот, Сверилина, по ее словам, сняла с занятий две группы четверокурсников…
— Выпускников? — спросил капитан.
— Видимо. У них через день должен был быть экзамен, а в тот день, как я понял, у студентов намечалась консультация.
— Дальше! — нетерпеливо потребовал полковник. — Сняла она эти группы и заставила их обследоваться. В чем конкретно заключалось обследование, она рассказывала?
— Ну, как я понял, в основном делался рентген.
— А что делал иностранный сотрудник?
— Кажется, прививки.
Полковник снова выразительно посмотрел на капитана и произнес:
— Так вот где собака зарыта.
— И дата выпуска совпадает, — ответил капитан.
Офицеры задумались. После чего полковник, закурив и откинувшись на спинку кресла, подмигнул Берестову:
— Это просто чудо, что вы еще живы. Теперь от нас ни на шаг. Ходить только с охраной.
— Объясните, в чем дело! — подал голос Берестов.
— Если говорить коротко, — произнес полковник, — то полтора года назад в криминальных структурах начался передел сфер влияния. Отстреливали авторитетов и близких к ним промышленников. Заказчики не известны. А исполнители — не из криминальной среды, а одиночки и пары. Так называемые новые киллеры. Молодые, дерзкие, хорошо обученные. Действуют очень четко, профессионально и всегда ускользают. Едва мы нападаем на их след, они тут же кончают жизнь самоубийством.
— Я что же, нечаянно напал на след? — удивился Берестов.
— Вот вам информация к размышлению: год назад в мае в Измайловском парке повесились парень с девушкой. Они убили четверых влиятельных авторитетов, двух банкиров и двух директоров фирм. Они оба выпускники автомеханического техникума девяносто восьмого года. Буквально через месяц после их самоубийства в Москве появилась новая пара киллеров. Она отстреляла шесть паханов, двух банкиров и четырех промышленников. Когда мы вышли на след, парочка выбросилась с балкона двенадцатого этажа.
— Просто русские камикадзе! — воскликнул Берестов.
— Совершенно верно! Что интересно, эти двое тоже выпускники автомеханического техникума девяносто восьмого года.
— Из тех самых групп, которые сняла с занятий Сверилина? — догадался Берестов.
— Скорее всего. Это мы уточним…
Берестова под охраной отвезли домой и поставили в подъезде милиционера. Однако к вечеру за ним заехал капитан Горохов.
— Разыскали одного из выпускников, которых обследовали. Владимир Яковлевич хочет, чтобы вы на него взглянули.
Берестова привезли в отдел и показали молодого парня, сидевшего в кабинете у полковника Кожевникова. Как ни вглядывался журналист, не нашел ни малейших признаков отклонения. Парень как парень. С виду нормальный. Глаза осмысленные, умные.
— Вы помните, как вас перед экзаменами заставили пройти флюорографию во дворе? — напирал полковник.
Парень долго чесал затылок и недоуменно водил глазами.
— А! — наконец воскликнул он. — Что-то такое припоминаю. Это во время консультации по физике. Ну так вот. Сидим мы, значит, ждем физика. Вдруг вбегает какая-то тетка с шарами на лбу и говорит: «Все, кто не прошел флюорографию, к экзаменам допущены не будут. Быстро всем пройти!» Ну мы пошли во двор и в автобусе прошли все, что надо.
— И много это заняло времени? — спросил полковник.
— Да нет! Минуты две. Заходишь в автобус, говоришь фамилию, до пояса раздеваешься, встаешь за аппарат, потом подходишь к мужику, он делает прививку — и готов.
— Что за прививка? — спросил полковник.
— Новая какая-то. От всех болезней. После нее я действительно ни разу не болел.
— Укол под лопатку? — улыбнулся полковник.
— Типа того! Только укол делали не шприцем, а какой-то фигней с ручкой, типа пистолета. Вместо дула игла. И не под лопатку делали, а в ладонь.
— В ладонь? — удивился полковник.
— В ладонь и в лоб. Две прививки делали. Одну, как нам объяснили, от инфекции, другую — от рака…
Когда парня увели, полковник поднял глаза на журналиста:
— Какая-нибудь аналогия есть с тем, что вы видели на подпольной «ликерке»?
— Есть. Кажется, такой шприц в виде пистолета я видел лично. Причем непосредственно в руках у Ричарда. Он мне прочел два стиха из тринадцатой главы Апокалипсиса и приказал готовить ладонь и лоб.
— Для прививок?
— Нет. Для его печати. Печати Сатаны.