В деревню я приехала много позже, чем обещала Татьяне. Она набросилась было на меня с упреками, но скоро угомонилась. Начала расспрашивать о том, где была и что делала, а я честно ей все рассказывала. О своих мыслях и догадках умолчала. Передала только события. Но и этого ей хватило. Принялась их обсуждать и прикидывать, что и как. Не обошлось бы и без советов, но к нам на огонек пришла тетя Клава, и с теми разговорами было покончено. Собрали быстро на стол и принялись ужинать.
На следующий день мы с подругой вернулись к вопросу о магазинах. Мое решение переехать жить в Москву к утру не только не ослабело, а наоборот, только укрепилось. Я ей объяснила все толком, подробно и четко. Ответила на вопросы и, по всему, смогла убедить, что действовала не сгоряча. Таня согласилась, что работу по специальности я смогу в столице найти скорее. А еще порадовалась, что не собиралась отказываться от всех магазинов разом. Тот, что в Москве, по-прежнему у меня должен был остаться. И с ним одним реально было справиться, даже если устроилась бы на постоянную работу. А там было бы видно.
Позавтракав на скорую руку, поехали в город. Там совершили объезд моей собственности. Все показав и рассказав, я ждала от Татьяны ответ. Она сомневалась. Хоть и признала, что у меня все было продумано и отлажено, но для нее непривычно. К тому же следовало думать и о семье: дочь с пожилой матерью оставались на старом месте, а это означало, что будет видеть их еще реже.
— Понятно, что потом, если здесь все сложится, совсем переберемся в этот город. Продать там мои пару магазинов и дом не проблема, только много с них не выручишь. Чем с тобой расплачусь?
— Для меня деньги никогда проблемой не были. И когда их не было, и когда были, и когда их стало много для меня одной. Кому, как не тебе, знать об этом? Поэтому торопить тебя не буду. Живи, работай, торгуй и развивайся. Срок назначишь сама. Тот, который для тебя будет реальным. Я смогу ждать.
— А, помнишь, что ты задумывала полтора года назад? Ты тогда с головой ушла в этот мой бизнес, хотя он сам занимал тебя мало. Ты задалась одной целью…
— Помню. Хотела быстро умножить то, что имела, что смогла собрать, продав все: дом, квартиру, машину. Меня жгла обида и гнев, а еще разрывало на части чувство несправедливости. Не понимала, за что на меня тогда навалились сразу все беды. Думала, вот заимею много денег, и выведу всех на чистую воду. Найду виновных в моих злоключениях и накажу по полной.
— Что же теперь? Не хочешь их найти? Или что?
— Сама не знаю. С тех пор многое изменилось. И я сама в том числе. И последнее, пожалуй, самое главное. Наказать не плохо бы, но только тех, кто действительно виновен. А как разберешь, что правда, а что ложь? Кто я такая, чтобы судить? Поэтому решила, что не стану брать грех на душу. Пусть тот, кто главнее нас всех, решает, кто и чего достоин.
— Это ты так стала думать после того, как встретилась со Свиридовым? После его признания решила оставить мысли о собственном расследовании того дела?
— Отчасти, да. Но не только. Посмотрела я на Алину, на Сергея, на Ирину, со старой работы…
— Это с которой в самолете встретилась?
— Да. С ней. Она отдыхать в Китай летела. И заметила я, что у всех свои проблемы. Вроде как, у них все идет своим чередом, все по плану, а счастливыми их не вижу. Одни потуги пустые.
— Что же ты для себя хочешь? Ну, снова заняться любимой работой, по профессии, имею в виду, понятно. А в остальном?
— Из старого расследования у меня только одно дело осталось.
— Какое же, не пойму я?
— Леонида хотела бы увидеть. Он у меня в памяти сидит клином. Сейчас уже соображаю, что нереальный он. Что выдуман, и мной в том числе. Но точку в той истории смогла бы поставить, как только его бы увидела. Мне так кажется.
— Может быть, и это твоя выдумка?
— Все может быть.
— Так чего легче совсем его из головы выбросить, и жить себе спокойно.
— Может, так оно и будет. Кто знает?
— Хочешь сказать, что сама теперь его искать не будешь?
— Вчера, во всяком случае, я решила именно так.
— Ну, и, слава богу.
— Наверное, ты права. Не стоит он того, чтобы его разыскивать, гоняться за ним. Но меня не отпускает одно чувство… Вернее, наверное, память о том чувстве…
— Не пойму, о чем ты?
— Я сама не очень себя понимаю. Только мне кажется иногда, что мелькнуло передо мной нечто, под названием счастье. Не синей птицей пролетела, и нет ее. А помнятся мне ощущения, ни с чем не сравнимые. Это когда радуешься и не понимаешь, чему, а просто тебе хорошо.
— Ой, Машка!.. Это когда же было? И при чем здесь Леонид? Или я не права, и он здесь вовсе ни каким боком…
— Не знаю. Сама ничего не знаю. Но это все из того времени. Все из того…
— Знаешь, что?! Давай с тобой встряхнемся. Тем более что нам есть, что
отметить сегодня.
— Не значит ли это, что ты приняла мои предложения и решила переехать в этот город?
— Страшно, но попробую замахнуться на этот масштаб, подруга. Если бы не ты, то я никогда бы не отважилась ворочать таким делом. Но твой пример вдохновляет. Смогла же ты?! Чем я хуже? — заулыбалась она так, как когда-то в детстве, отчего на душе стало тепло и спокойно.
— Вот и хорошо. Вот и молодец, — обняла ее за плечи и разом забыла обо всем, что тревожило недавно. — А жить ты сможешь у меня в доме. Что избе пустой простаивать? Да и за тетю Клаву мне было бы спокойно. А там посмотришь. И я, хоть и уеду скоро в Москву, но это же не на другой конец света. Всегда смогу подъехать, если, что. Помочь.
— Стоп, стоп! Ты уже все за меня решила?
— Почти! — теперь была моя очередь выдать свою самую лучшую улыбку.
— Ладно. По рукам! Как там раньше купцы свои сделки скрепляли?
— По рукам!
На вечер мы запланировали поход в ресторан. Долго спорили и выясняли, в какой хотели бы пойти. При этом не очень-то и знали все эти заведения в городе, чтобы иметь какие-то предпочтения или вполне ощутимые желания. Но сам процесс спора нас захватил. Как игра, какая. Нам было весело цепляться друг к другу, отнекиваться и выдумывать то, чего и быть-то, возможно, не могло.
— Стой! — вдруг Татьяна подняла кверху указательный палец. — Кажется, я знаю, куда мы с тобой пойдем.
— Ты, о чем? — с интересом взглянула на нее, ожидая, что станет делать дальше.
Она схватила свою сумку, стала в ней рыться, а потом извлекла на свет божий старую записную книжку. Потом присела на диван и с вниманием принялась ее листать, стараясь не пропустить ни одной страницы.
— Куда же я могла его записать? — бубнила себе под нос, еще больше подогревая мое любопытство. — Кажется, нашла? Вот, точно. Это оно.
— Что?
— Название ресторана, — состроила она мне хитрую рожицу. — Отгадай, какого?
— Не валяй дурака. Не имею даже предположения, что ты задумала. Если нам придется ехать к черту на…
— Ближе. Не обижай меня. Имею вполне реальное предложение, а не ни пойми, чего.
— Говори уже! А не тяни.
— Ладно. Вот, взгляни. Это заведение известного тебе Ивана Григорьевича Рюмина. Помнишь такого?
— Таня! Того самого?
— Да. Помнишь, как мы славно повеселились тогда? Ну, на твое тридцатилетие?
— Как же мне не помнить…
— Вот. Мы с ним потом еще один раз встречались… — подняла она глаза к потолку, вполне возможно, вспоминая ту встречу.
— Правда? Ты мне ничего не рассказывала.
— Что же рассказывать, когда он жил в одном городе, я в другом. У него свое дело, а у меня тоже, как знаешь, забот полно. Не вышло укрепить наши отношения. А так, да, они были и вполне хорошие.
— Вот видишь! Может это судьба?! Переехать тебе сюда, имею в виду.
— Поживем и увидим… — она теперь доставала из сумки свой мобильный. — А сейчас, для начала, выясним, помнит ли он вообще о такой женщине, как Татьяна Акимова.
Она приложила телефон к уху и отошла к окну, повернувшись ко мне спиной. Я, стараясь ей не мешать, присела на диван, где только что сидела она, и, откинувшись к мягкой спинке, приготовилась ждать. Это оказалось не лишним. Терпение мне понадобилось. Их разговор сразу принял лирический характер, оттого у меня не было ни желания, ни возможности участвовать. Потом пришло ощущение, что про меня забыли, а затем и мысль, что могу здесь состариться, ожидая, когда эти двое, наконец, наговорятся и договорятся о встрече сегодня вечером. Пришлось подняться и пройтись, ненавязчиво так, по кабинету взад и вперед, чтобы, хоть как, обратить на себя внимание и напомнить о своем существовании.
— Да, Вань, да. Увидимся. Пока, — Танька повернулась ко мне, глаза ее сияли, щеки розовели, губы сложились в известный мне бантик, что лучше слов говорило за то, что она довольна без меры. — Вот я все и устроила!
— Конечно, старалась за нас больше обычного. Я так и поняла. А на все у тебя ушло всего-то сорок минут. — Показала ей циферблат своих наручных часов.
— Ты же должна понимать, подруга, что это мог быть судьбоносный звонок?
— Именно, я так и поняла, — улыбнулась ей, потому что слов у меня больше не было. — Ну, а сейчас… поехали в деревню?
— Зачем? Я думала сразу к нему в ресторан.
— Насколько я слышала, точное время ты не назвала.
— Да, но имела в виду…
— Ерунда! Мужчины должны нас ждать. А мы имеем право опаздывать. Разве, ты не знала об этом?
— Конечно, но…
— Никаких «но»! Едем в деревню, там приводим себя в порядок. Так?! Одеваем свои лучшие тряпки. Ты привезла лучшие? Не скромничай. Твой бирюзовый костюмчик, надеюсь, присутствует в чемодане? Отлично! Едем!
Всех таких нарядных и красивых назад в город из деревни нас вез Николай, младший сын Клавдии Степановны, заехавший проведать мать. Все косился на нас в зеркало и весело покрякивал.
— Ну, девчонки! Сегодня точно кому-то мало не покажется! Праздник, говорите у вас? Ну, ну…
Его нам сосватала сама тетя Клава, как только узнала про наши планы на вечер.
— Повеселитесь, девоньки, иногда оно надо!.. Зачем вам такси? Мой Колька вас в город забросит. Все равно по пути.
Вот так мы и оказались рядом со зданием, очень напоминающим средневековый замок. Сходство усиливалось еще и за счет его местоположения. Оно возвышалось, как раз, на природном холме, и к нему вела крутая и витая дорога, частично скрытая деревьями, росшими по обе стороны и на склонах возвышенности.
— Маша! Ну, прямо как на несколько веков во времени перенеслись…
— Точно. Нам бы больше подошла карета с кучером и бальные платья.
— Красота! Прямо не верится, что это чудо стоит в черте города.
— На окраине, если быть точными, — встрял в разговор Николай, вместе с нами вышедший из машины перед входом в заведение и тоже сейчас стоящий рядом, открыв рот от удивления и неожиданности. — Ну, я поехал? Если чего, звоните, девчонки, подскочу.
— Твоя ненаглядная тебе подскочит! — вернула я его на грешную землю, и сама вспомнила, что нам следовало немного поторопиться, так как Иван Григорьевич, должно быть, совсем заждался. — Пошли, Таня. Пора взять штурмом и этот замок.
Сама-то я имела в виду не здание, а что думала подруга, осталось загадкой. Татьяна вдруг стала очень серьезной, и мне даже показалось, что немного растерянной. Пришлось взять ее под руку и провести в гостеприимно распахнувшиеся перед нами двери.
Тщательно осмотреться не получилось. Как только принялись поворачиваться, чтобы внимательно ознакомиться с обстановкой, нас окликнули. Это был он. Сам Иван Григорьевич. Спускался к нам по широкой лестнице, выполненной вполне в духе средневековья.
— Не уж-то я дождался?! Дамы, я очень рад вас снова видеть. Мария! Татьяна! — черный костюм и белоснежная рубашка шли ему необыкновенно.
— Иван Григорьевич, добрый вечер, — еле сдержалась, чтобы не поклониться в духе того времени, о котором здесь напоминала каждая деталь интерьера.
— Иван, это и правда твой ресторан? — брякнула Танька, но ей, похоже, можно было сегодня все, это следовало из довольного вида хозяина и его широкой улыбки.
— Пойдемте скорее за стол. У нас сегодня интересная концертная программа, а вы задержались… Уж думал, куда пропали?.. И гости никак в толк не возьмут, отчего все никак не начинается… Идемте!
Мы позволили себя увлечь, поднялись с ним по лестнице и оказались в просторном зале. Народу было много. Мне показалось, что почти все столы были заняты. Наш располагался в нише. И оттого смогли усесться за него, не очень привлекая к себе внимания собравшихся. Во всяком случае, мне так показалось. А как только я уселась, так снова начала осматриваться.
В центре располагалось пространство, которое я бы назвала ареной. Может быть сходство с ней пришло на ум еще и оттого, что почти сразу после нашего появления в зале, на ней начали выступать циркачи. Свет притушили, откуда-то раздались трубы, красочные прожектора нашли и начали сопровождать номер ярко одетых гимнастов и акробатов. Им на смену пришли жонглеры, освещение тоже изменилось. И так было при каждом новом номере. Мне особенно понравилось огненное шоу. Сидела и смотрела, как завороженная. Еще показалось, что снова перенеслась в детство. Потому что именно тогда последний раз была в цирке.
— Здорово! — сверкнула восторженным взглядом в сторону Ивана Григорьевича. — Какой же вы молодец! Все так интересно.
— Рад, что вам нравится, Машенька. А тебе, Танюша, как?
— Нет слов! Ощущаю себя знатной дамой на пиршестве у могущественного лорда.
— А, что дальше будет в программе? — не сдержала я своего любопытства.
— Что, так хочется знать? Может быть, лучше дождаться…
— Конечно, хочется! — поддержала меня подруга.
— Сейчас должны выйти борцы. Что-то вроде азартного ринга. Символически каждый из них выберет даму из зала и станет бороться с противником, прославляя ее красоту и прочие достоинства.
— Интересно! — задвигалась на своем стуле Таня. — А потом?
— Дальше уже станет проще. Музыка, пение, танцы. Правда, в перерыве между первым отделением представления и вторым будет звучать арфа. У нас замечательная выступает арфистка. Впрочем, сами услышите скоро. А если бы пришли чуть пораньше, то уже могли бы составить о ней впечатление. Обычно, арфа встречает гостей.
— Вот как?! — я снова повернулась к арене, приготовившись наблюдать за действием дальше.
— Ваня, у тебя программа, достойная столицы! И что там… Лучшая в мире.
— Спасибо, Танюша.
Кухня в ресторане Рюмина нам с подругой тоже понравилась. Конечно, мы не могли попробовать все за один вечер, но то, что отведали, было выше всех похвал. О чем Таня и затеяла с ним беседу. Я же была приглашена на танец и их покинула, приняв руку мужчины, вдохновленного мелодией блюза. Мне казалось в тот момент, что окажу им услугу, оставив наедине.
Но не скрою, что не только желание дать тем двоим перемолвиться тет-а-тет целиком и полностью двигало мною. Я всегда любила танцевать. А тут все располагало к этому. Волшебство зала, прекрасная музыка и симпатичный мужчина, а еще выпитое вино и романтический настрой. Одним словом, я легко вспорхнула со своего места, вложила белую ручку в протянутую загорелую ладонь, одарила партнера взглядом, вдохновляющим на великий подвиг, не то, что на танец, и пошла, точно пава, в центр той самой арены, где недавно выступали артисты.
Собой осталась довольна. Моим партнером тоже. Когда танец кончился, и он провожал меня к друзьям, все никак не хотел выпускать из ладони моих пальцев. Из этого заключила, что произвела на него неизгладимое впечатление. Как оказалось, не только на него.
— Мария, вы прекрасно танцуете, — встретил меня этими словами Иван Григорьевич. — Возможно даже сказать, что украсили своим танцем этот вечер. Я очарован.
— И не только он впечатлен, — наклонилась к моему уху подруга. — Если повернешь голову налево, то за крайним столом увидишь Круглова. Но не советую сейчас этого делать, если не хочешь встретиться с ним взглядом немедленно. И еще. Мне показалось, что он не одобрил…
— Это его дело, — пригубила бокал и отпила минеральной воды, после танца захотелось пить.
— Так вот, да? Смотри, доиграешься.
— На что ты намекаешь?
— Он решительный мужчина. По его взгляду понятно стало, что к тебе неравнодушен. А мы сейчас в средневековом замке, как ни как… Возьмет тебя в охапку и утащит в неизвестном направлении, моя дорогая. Советую быть осторожной.
Я восприняла ее слова, как шутку. Выпила еще воды, немного отдохнула и снова пошла танцевать. В сторону, куда указала Татьяна, старалась не смотреть. Но влияние на меня те слова оказали. Появилась некая взвинченность и накал. Стала вдруг чувствовать себя натянутой струной. Отсюда, наверное, и взялась усталость через совсем непродолжительное время.
— Тебе интересно еще знать, что он делает? Там, за своим столом? — вновь склонила подруга ко мне голову. — Или решила его игнорировать до конца?
— Мне все равно. Но ты, ведь, не отстанешь, пока не расскажешь, что там происходит. Так? Я угадала?
— Так вот! — она пропустила мимо ушей мои слова. — Он сидит в компании. Их пятеро. Дамы только две. Похоже, что к нему эти женщины не имеют отношения. Но на танец он их приглашал. И ту, и другую. Дальше докладывать?
— Достаточно. В целом, картина мне ясна. Благодаря тебе, конечно.
— Не надо благодарности… А к тебе снова направляется тот мужчина, что первым пригласил на танец. Не кажется ли, что ты его слишком поощряешь? Как бы чего себе не придумал…
— Мне просто хочется танцевать.
— Да, да, конечно.
Где-то, через час, она же мне сообщила, что Круглов поднялся из-за стола и распрощался с компанией. Как только поняла, что он совсем покинул зал, мой интерес к танцам неожиданно потух. Это не укрылось от Танькиных глаз. И через пять минут мы решили закончить развлечение.
— Рюмин предлагает заночевать у него. Это здесь рядом. Минут двадцать на машине. Ну, да ты знаешь этот район, раз вы были раньше соседями. Ты как?
— Решай сама. Мне все равно. Как скажешь, так и будет.
— Мне бы хотелось…
— Тогда поехали.
К себе мы вернулись на следующий день. Ближе к трем часам. Привез нас Иван Григорьевич. Как только он нас покинул, высадив около дома, мы с подругой потянулись друг за другом в избу. Переоделись и стали заниматься своим несложным хозяйством.
— Может, чайку попьем? — предложила Танька. — Я могу чайник поставить.
— Давай. Я только «за».
— А, что та машина, Мерседес имею в виду, так и будет теперь стоять около забора? — поинтересовалась подруга ни с того, ни с сего, откусывая кусок от тульского пряника и запивая его чаем из огромной кружки в красный горох. — Я совсем немного около нее повертелась недавно и заметила ключи в замке зажигания. Они что, так там и находятся с того времени, как Алексей Дмитриевич ее здесь оставил?
— Наверное.
— Ну, ты даешь! А если ее угонят? Что станешь тогда ему говорить? — она чуть не поперхнулась на мой ответ. — Нет, это все неправильно. Я сейчас сбегаю и посмотрю, нет ли там документов на нее…
Я знала, что останавливать ее было бесполезно. Уж если чего задумает, то непременно сделает. Так оно и вышло. Вскочила, накинула на себя мою куртку, подвернувшуюся ей под руку, ноги сунула в мои калоши и понеслась на улицу. Через закрытое окно до меня долетели какие-то ее крики, но слов не разобрала. А через пару минут она уже и сама вновь стояла на пороге.
— Ничего себе! Какой подарок для грабителей стоит в вашей деревне. Мерседес последней модели, новехонький, с открытыми дверями, ключами в зажигании и документами в бардачке. Красота! — плюхнулась на свое место за столом, делая мне страшные глаза.
Я продолжала молчать. Она поерзала, но слов для меня больше не нашла, оттого принялась снова за чай и пряник, стараясь не смотреть ни на меня, ни в окно, откуда была видна красивая белая машина.
— Ты напилась? — спросила ее через некоторое время. — Чего молчишь и сопишь? Я начинаю убирать со стола.
— Скучно тут у тебя, — отодвинула Танька от себя чашку.
— Можешь посмотреть телевизор, пока я убираюсь.
— А потом, что?
— Если хочешь, сходим прогуляться.
— Скучно!
— Что ты задумала? Давай, говори. Я уже все поняла, что от меня не отстанешь.
— Поехали кататься! — сразу же оживилась Татьяна.
— Ты что? Ничего не уразумела? Я же тебе, вроде бы, все доходчиво объяснила…
— Уразумела, — упрямо наклонила она голову. — Общественность заждалась твоего выхода. Вернее, выезда. Так не станем их разочаровывать! Давай, замаскируемся, чтобы нас мать родная не узнала, сядем в авто и прокатимся с ветерком по улицам этого славного города. А?! Здорово я придумала?
— Ничего хорошего, — укоризненно посмотрела в ее сторону, отставляя в сторону уже чистую чашку. — Общественность, общественностью. А как быть с самим дарителем? Если приму его подарок, то это будет означать…
— Ничего нового это не станет уже означать! Согласись, что это глупо, не принимать дар, если вы уже давно любовники. Какой в этом смысл? И потом, у тебя вроде бы теперь есть подозрение, что он к тебе охладел. Нет, я-то, как раз, с этим категорически не согласна. Но если это все-таки так, то примем машину, как его прощальный дар. А, как тебе этот вариант? Как прощальный подарок, пойдет?
— Не втягивай меня в новую историю. Если помнишь, именно тебе я обязана моим «близким» знакомством с Кругловым. Забыла, кто позвал его в мой дом?
— Отлично все помню. Не нагнетай! Если хочешь знать мое мнение…
— Не хочу.
— И все же… мое мнение таково, что это единственный подходящий для тебя мужчина из всех, что я когда-либо знала в своей жизни.
— Даже так!
— Да. И ты сама это уже поняла. Просто упрямишься.
— Дай мне спокойно уехать в Москву. Вот когда там обживусь…
— Фи! Обживется она… Знаю я тебя! Как только и, правда, работу найдешь по специальности, так с головой в нее и уйдешь. Что, не угадала?
— Отстань!
— Нет. Ты посмотри, — она соскочила со стула и кинулась к шкафу, достала из него шелковый шарф и накрутила на голову, а потом еще дотянулась до солнцезащитных очков и водрузила их себе на нос. — Как?!
— Смешно, — выплеснула я воду из таза и принялась вытирать полотенцем влажные руки. — Через час, максимум через два, солнце сядет. И тогда твои очки станут просто…
— Значит надо поторопиться! — растянула она рот до ушей. — Ну же! Давай, соглашайся. Это будут последние гастроли. Айда!
Я чертыхнулась, в сердцах швырнула полотенце от себя и кинулась к шкафу.
— Вперед! Но только быстро. Туда и обратно.
— Конечно! — Танька тоже засуетилась рядом. — А краситься будем, как считаешь?
— Обязательно. Но достаточно и помады. Поярче! Надо же соответствовать образу роковой красотки. И действительно замотаем головы платками. И очки… Только губы и будет видно.
— Ага! А у тебя кольца покрупнее есть?
— Зачем?
— Так еще веселее. Давай все, что есть надевай. И мне!..
Слово с делом у нас с Танюшкой никогда не расходилось. Через несколько минут мы уже катили в сторону города. В приоткрытые окна в салон врывался теплый ветерок и шаловливо развевал концы наших легких шарфов. Мы то и дело прыскали от смеха. Веселились просто так, скорее всего, своей собственной фантазии. Потому что видимых причин точно не было. А это было ничем иным, как признаком легкого помешательства, не иначе. Ведь известно же, что смех без причины… Ну, да ладно. Я себя уговорила, что последний раз иду у подруги на поводу.
Первым встретился инспектор полиции. Его реакция на машину особенно понравилась Танюшке. Мне было не совсем до нее, так как в тот момент рулила и была очень ответственна, как всякий раз, когда проезжала дорожные посты. Подруга мне комментировала происходящее, и она готова была поклясться, что тот чуть под козырек не взял. Весь подтянулся, выпятил грудь и расправил плечи, уж точно.
Дальше были просто граждане. Сначала мне казалось, что Танька все преувеличивает, обращая мое внимание на застывшие фигуры на тротуарах, лица, светящиеся любопытством, в окнах кафешек и в проезжающих мимо машинах. Потом я сама заметила любопытные взгляды на себе и подруге,
когда остановилась на светофоре на красный свет. К тому моменту мы уже во всю разыгрались, и устроили целое шоу с улыбками и ужимками. Поэтому на зеленый вовремя тронулся только наш автомобиль, у других вышла заминка. Какое-то время после этого мы ехали по прямой и хохотали, вспоминая отдельные яркие сценки сегодняшнего вечера. А потом подруга дернулась и указала вдруг на стрелку датчика бензина в баке.
— Машка, смотри! У нас бензин на исходе. Ты не заметила, когда эта лампа загорелась?
— Черт! Не заметила. Не до того мне было…
— Кто же так машины-то дарит?! Нальют бензина «кот наплакал»…
— Не бойся, дотянем. Здесь недалеко должна быть заправка. И потом, нам все равно уже пора было домой возвращаться. Поворачиваем!
Я выбрала кратчайшую дорогу к нашему загородному шоссе. Пришлось рвануть через центр. Мимо своей бывшей работы проезжала как раз в то время, когда служащие выходили из здания после окончания трудового дня. На пешеходном переходе собралась горстка людей, все они ожидали зеленого света. Так вышло, что Алина стояла ближе всех к проезжей части и бросилась мне в глаза, скорее всего поэтому. Сказать, что она смотрела в нашу сторону, значит исказить правду. Она пожирала нас глазами. Подозревала, что загорись в тот момент зеленый сигнал светофора, она его не заметила бы. И что на меня нашло тогда? Не знала. Но, что сделала, то сделала. Взяла и одной рукой чуть сместила очки к кончику носа, чтобы ей стали видны мои глаза. Женская месть? Может быть, но я не знала, что творю.
— Кто это был? — заинтересовалась Татьяна, наблюдая за мной. — Могу поклясться, что ее хватил удар. Так кто это?
— Я тебе о ней рассказывала.
— Не уж-то Алина? Твой злой гений! А ведь и правда в ней что-то есть такое… такое зловещее. Не думай, это не просто мои фантазии. Она сейчас так смотрела!
— Черт!
— Что? Что еще случилось?!
— Бензин! И заправка рядом, да возможно не дотянем.
— Это нельзя допустить. Как мы будем выглядеть? Нет, ты только представь. А так все хорошо начиналось!
— Не хнычь! Пока еще не все потеряно. Маня хорошая! Хорошая девочка Маня! Маня умница!
— У тебя что, нервное? Ты с ума сошла? Что ты там причитаешь?
— Отстань. Это я машину уговариваю довезти нас вон до той колонки.
— А, а! Дошло! Ты машину назвала Маней. А я-то подумала… А ты ее почему так назвала?
— Сама толком не знаю. Так вышло. Может, от слова Мерседес, или из-за первой буквы «м».
— Понятно. — Ответила она мне, но ее интонация меня насторожила, в ней было что-то совсем непонятное, поэтому я завертелась, стараясь проследить за Танькиным взглядом.
То, что увидела на заправке, заставило бы меня в другой ситуации нажать на газ и на скорости проехать мимо колонки. Но тогда, с пустым баком, как известно, не наездишься, выбора не было. Поэтому мне пришлось свернуть к станции и остановиться рядом с парнем в униформе. Тот стоял со шлангом в руке и напоминал скульптуру, потому, что отчего-то не мог сдвинуться с места. В нем жили только глаза, косили то направо, то налево, и напоминали деревенские ходики в виде милого кота.
С одной от него стороны была моя машина, а по другую машина так мне известного Круглова, что из-за него-то и хотелось бы не останавливаться в этом месте. Сам хозяин большой черной машины, как раз вышел из магазина напротив, и остановился рядом, с интересом наблюдая за действием на пятачке заправки.
— Молодой человек, — обратилась к служащему Танька, совсем опустив стекло. — Нам полный бак, пожалуйста.
Мне же пришлось выйти из машины, чтобы оплатить бензин. Не взглянуть в сторону Алексея я не смогла, а когда наши глаза с ним встретились, слегка кивнула ему. Он ответил тем же. При этом показалось, что готов был вот-вот рассмеяться. Не дожидаясь такой реакции, юркнула в магазин и как спряталась там за стеклом и стойками. Когда возвращалась к машине, Круглова уже не было. К моей радости, он успел с заправки уехать.
— Это же надо! Именно в этот час и в этом месте… — начала причитать подруга, поймав на себе мой взгляд, не суливший ей ничего хорошего, когда я снова включала зажигание. — А с другой стороны… Ну, и что? Ничего такого!
— Что-то Алексей Дмитриевич стал нам часто встречаться. Ты не находишь?
— Нахожу, конечно. Только, что это значит? Ты не знаешь?
— Теперь, наверное, скоро уже узнаем, — покачала я ей головой осуждающе. Но потом одернула себя. Что на Танюшку-то было сердиться? Не надо было позволять втягивать себя в очередную авантюру. Вот, и получила по заслугам. И ясно было одно: теперь следовало ждать ответного хода с его стороны. Вздохнула и повела послушную машину к дому.
На следующий день мы снова были в городе. Предстояло решить много дел, связанных с переходом моих магазинов под руководство Татьяны. Поэтому отправились пораньше и на машине подруги. Заботы поглотили все наши мысли, и о вчерашнем не вспоминали совсем. Только ближе к вечеру, когда с делами на этот день решили покончить, отважились заговорить о нашей недавней вылазке.
— Как думаешь, если мы пойдем поужинать в какое-нибудь тихое местечко, не рискуем ли снова встретиться с вездесущим Кругловым? — скосила на меня глаза Татьяна.
— Даже и не знаю, что сказать. Это должно быть очень тихое местечко, наверное.
— Есть хочется так, что до дома я живая точно не доеду. Поэтому предлагаю все же рискнуть. Ты как?
— Была, ни была…
Мы выбрали молодежное кафе на улице Гагарина, решив, что там уж точно нашему общему знакомому не придет в голову приобщиться к шведскому столу. Как-то не рисовалось в воображении, чтобы он ел там, где салаты лежали на общей тарелке… В общем, туда мы и направились, решив утолить голод и немного передохнуть перед обратной дорогой в деревню.
Со второй половины дня, не переставая, лил дождь. Мелкий, холодный и частый, одним словом, осенний. Поэтому, когда подъехали к кафе, Таня постаралась подрулить как можно ближе ко входу, чтобы меньше намокнуть, раз были без зонтов. Слава богу, место нашлось, и она припарковалась легко.
Внутри царило оживление. По всему это кафе у жителей города пользовалось популярностью. И не только у совсем молодых. К нашему удивлению, здесь можно было заметить и очень благополучных граждан самых разных возрастов в дорогих костюмах. Увидев их, мы было переглянулись с подругой в сомнении правильности выбора места для ужина, но потом решили не заморачиваться, а поесть наконец, лишь бы место нашлось.
Вот с этим проблема стала понятна сразу. Как ни оглядывались, а свободного стола не видели. Хорошо, что подошла администратор и помогла, все же, устроиться за маленьким столиком на двоих в самом углу зала, рядом с витражным окном на улицу.
Мы расставили тарелки и принялись пробовать то, что набрали с общего стола. У меня отчего-то пропало настроение, есть расхотелось, сидела и вяло водила вилкой. Мне бы с подруги брать пример, вот кто с аппетитом налегал на содержимое своей тарелки. Танюшка посматривала на меня непонимающе, и только нахваливала еду. Но мне отчего-то интереснее было смотреть на стекло окна в каплях дождя, на лужи на мостовой за ним и спешащих прохожих, поднявших воротники плащей.
— Не хандри. Глядя на тебя, у меня пища не усвоится, — попеняла она мне.
— Что-то аппетита совсем нет.
— Смотри, отощаешь. У тебя лишнего жирка не водится. Останутся тогда кожа и кости.
Она хотела развить эту тему. Я видела это по ее глазам. Но тут зазвонил ее телефон. Танька как подпрыгнула и уставилась на экран.
— Ванька! — загорелись ее глаза, а губы растянулись в счастливую улыбку. — Да, Ванечка! Здравствуй, милый. Я тоже рада.
От чужого счастья меня совсем потянуло отвернуться к окну. А через пять минут я уже поняла, что сейчас останусь одна тут со своей полной тарелкой.
— Машка. Ты на меня не обидишься? — заныла подруга, как только отключила телефон.
— Да поняла я уже все. Поезжай к нему. Чего уж…
— А, как же ты? Мы на моей машине, а на улице дождь…
— Такси возьму. Не первый раз. Поезжай.
Уговаривать ее не пришлось. Не успела я договорить, а Таню уже как ветром сдуло. Уныло покосилась на тарелку и отставила ее прочь. Решила, что лучше выпью кофе. Когда вернулась с чашкой за стол, там уже прибрались. Пить кофе стало уютнее.
— Можно к вам? — мужской голос вернул меня к действительности из непонятного состояния, когда смотришь и не видишь, а запахи и звуки не имеют особого значения.
Сначала я просто удивилась, что его расслышала. Потом нахмурилась, сообразив, что голос мне знаком. В следующий момент резко повернула голову от окна, куда до этого смотрела безотчетно, и уставилась прямо ему в лицо.
— Привет, Леня, — не могла себе представить, что мой голос будет звучать так буднично и безразлично при нашей следующей встрече. — Конечно, садись.
Он немного помедлил, как если бы не был уверен, что поступает правильно, нарушая мое уединение. Потом все же сел. Поставил на стол чашку чая и устроился на стуле, который недавно занимала Татьяна. Мне это почему-то не понравилось, и я снова нахмурилась. Но одернула себя и постаралась расслабиться, раз уж сама разрешила ему расположиться рядом.
— Ты все так же красива, Мария. Даже еще больше, чем мне запомнилась.
Сделал паузу и стал наблюдать за моей реакцией. Мне пришло на ум, что в театральных постановках следующая фраза обычно за дамой. Но решила не следовать классическому сценарию. А как вам театр одного актера, товарищ, мысленно спросила красавца напротив, продолжая попивать кофе и рассматривать его поверх края чашки.
— Я знаю, что виноват перед тобой. Исчез тогда. Не подавал вестей.
Снова пауза. Поменял позу. Утроился на стуле иначе, как если бы понял, что времени пройдет немало, прежде чем добьется намеченной цели, а привык к удобствам, вот и пришлось пошевелиться.
— Если бы ты знала, как я хотел снова быть с тобой, видеть тебя, касаться…
Протянул руку и дотянулся до моей ладони, лежащей на столе. Я ее не убрала. Только покосилась на его действие коротко, отметила про себя, что ничего не чувствую от этого легкого пожатия, и снова уставилась в его лицо.
— Тогда я остаться не мог. Это от меня не зависело. Таковы были обстоятельства, и они были против нас. Но теперь, теперь у меня появилась возможность увидеть тебя. И я сразу же приехал. В городе уже с месяц, только все не решался к тебе приблизиться. И сейчас, веришь ли, но мне страшно. Я действительно боюсь, что ты можешь меня оттолкнуть.
И тут я ощутила интерес. Не к его словам, ни к его действиям, ни к его обаянию и красоте. Он по-прежнему был на высоте. Этот мужественный облик, полная достоинства осанка, завораживающий голос. Он весь все еще был желанен ста женщинам из ста одной. А я поняла, что имею на него стойкий иммунитет. Хотелось сказать ему, не трудись, мол, я уже тобой переболела. Но у меня появился интерес. Не к нему, а к тому, кто стоял за ним. А теперь нисколько не сомневалась, что он кукла, и есть кукловод.
— Между нами встала тайна. Она не моя, и я не имею права о ней говорить. Да и расскажи я о ней сейчас, ведь это не сможет вычеркнуть из нашей жизни больше года разлуки. Я помнил о тебе каждый день, Маша. А ты? Ты скучала по мне, девочка моя?
В его глазах непостижимым образом зажглось пламя неутоленной страсти. А я вдруг стала припоминать, в каком институте он учился? Не в театральном ли? Вроде, нет. Надо было внимательнее слушать его маму, попеняла себе.
— Конечно. И думала о тебе. Если не каждый день, то очень часто.
А вот я точно не заканчивала Щукинского училища или студии МХАТ. От собственной натянутой реплики чуть не покоробилась, хоть и сказала, в отличие от него, чистую правду.
— Знала бы ты, как я счастлив это слышать. Это все равно, как если бы неизлечимо больному вдруг сообщили, что у него есть шанс выкарабкаться. Маша, любимая моя, Маша.
Он схватил и вторую мою руку и принялся целовать пальцы. Когда поднял на меня снова лицо, глаза его блестели, как если бы в них недавно стояли слезы.
— Я боялся, что ты не простишь меня. Скажи, теперь скажи мне… Ты сможешь простить меня?
— За что же прощать-то, Леня? — придвинулась я к нему так близко, что увидела собственное отражение в его глазах.
Тут мне показалось, что он заподозрил неладное. То есть, до этого момента был уверен, что находится на полпути к удаче, а тут вдруг, бац, и возникло сомнение. Он держался достойно. Ни один мускул на лице не дрогнул. Никакие складки или морщинки не выдали его тревоги. А вот зрачок взял и сжался на миг.
— Ты мне не веришь? Скажи. Одно твое слово, и я уйду. Если между нами больше ничего нет, то так тому и быть.
Станиславский ему поверил бы. А я нет. Но под влияние, все же, попала. Как кролик перед удавом, я сидела напротив него и не могла отвести взгляда. Получалось, что он как заговорил меня. Внушил мне, или как еще это называлось, но помимо воли наружу рвались слова «я дура, останься, моя единственная любовь». Нисколько не удивилась бы, произнеси я их вслух. Но вдруг моргнула, раз, другой. Потом прикрыла глаза на минуту, а в следующий миг уже твердо знала, что не он моя любовь, и даже наоборот.
— Зачем же уходить? Нам есть, о чем поговорить.
Дальше мои глаза затуманились. Начала прикидывать, как мне его лучше разговорить. Горестно подумала, что следователь из меня никуда не годился. По всему, он был непрост и легко не выдаст того, кто за ним стоял. А встреча произошла так неожиданно, что у меня не было времени обдумать, каким образом стану действовать. Мысли скакали, как блохи, не поймать, а время шло.
Леонид все мне что-то говорил, не умолкая. Правда, сначала, услышав мой ответ дернулся, как если бы я произнесла что-то непотребное, но быстро с собой справился. Схватил мои руки, сложил ладонь к ладони, обхватил своими и приподнял, точно кого-то заклинал и благодарил одновременно.
А во мне начала ощущаться неуверенность, следом за ней и вовсе объявилась паника. Уже стала малодушно прикидывать, как бы вообще все это прекратить. Не знала, как это выглядело со стороны. Возможно, сидела, вжавшись в стул, вся растерянная и с глазами, что те блюдца, которые стояли перед нами на столе, и не имела сил и слова произнести. И тут как свет померк. То есть, вдруг стало подозрительно темно.
Конечно, за окном, около которого сидела, царила непогода. Тучи там значительно сгустились и налились свинцом, и вот-вот мог раздаться гром, вполне. И еще сидела я не столько у стекла, сколько в углу. И дело было глубоким вечером. Но все это не объясняло полностью, почему стало темно. Лишь только, когда тряхнула головой, смогла сбросить с себя наваждение, и в тот же миг заметила, что мы за столом уже не одни.
— Леша…
Круглов стоял возле нас. Это он заслонил от меня свет ламп, что освещали кафе. Стоял и молчал, держа руки в карманах джинсов. На нем была куртка, поверх свитера, и мне это показалось странным. Почему он зашел в зал в верхней одежде? Так спросила себя. Сразу же и ответила, что, должно быть, зашел на одну минуту. И оказалась права.
— Здравствуй, дорогая, — сказал он мне, но смотрел при этом на Леонида.
— Вы кто? — удивился в свою очередь Леня.
— А ты не знаешь? Сейчас объясню. Вставай и двигай на выход. И живее. Мне некогда.
— Маша… — начал было тот тянуть время.
— Не серди меня, парень.
По всему, вид и тон Круглова повлияли на Леонида. Пререкаться ему расхотелось, он встал и показал, что готов подчиниться, хотя и не представляет, почему должен это делать. Как только он вышел из-за стола и направился к дверям, пришла моя очередь, обратить на себя внимание Круглова. Вернее, он сам его обратил на меня. Повернул ко мне голову и посмотрел в глаза.
— Леша…
— Вставай, Мария, — наклонился и взял за локоть.
Мне тоже не захотелось больше задавать вопросы. Просто встала и пошла на выход. Впереди, на расстоянии нескольких метров, шел Леонид. Он успел надеть пальто, вышел на крыльцо и остановился, повернувшись к нам лицом.
— Что теперь? Куда идти? — вопросительно уставился на Круглова.
— Да, вот, ребята проводят, — кивнул тот на подошедшую охрану.
Двое парней встали по бокам растерявшегося красавца и указали на машину, припаркованную на другой стороне улицы. Я поняла, что и мне тоже надо было идти в том направлении. Оттого не стала дожидаться, когда Алексей меня подтолкнет, а сама решила шагнуть под дождь.
— Подожди, — он надел мне на плечи мое пальто, которое успел прихватить с вешалки, и о котором совершенно забыла я, поддавшись панике.
Я решила, что теперь уже идти пора и снова собралась шагнуть на тротуар.
— Стой. Там же сильный дождь, — придержал меня немного, а потом притянул к своему боку, накрыв голову полой куртки. — Теперь пошли. Нет, нам не туда. Вон моя машина. Ты что, ее не узнаешь? А вчера, вроде, помнила.
Мы ехали на двух разных машинах, но в одном направлении. Куда, понятно не было. Оказалось, что в главный офис Круглова, о котором я впервые узнала. То есть, раньше даже не задумывалась, что вообще у него есть какой-то бизнес и есть рабочий офис. Машины остановились, мы все вышли и, поднявшись на лифте на четвертый этаж здания, прошли в просторный кабинет с большим столом и множеством стульев.
— Садись, — кивнул Алексей Леониду на один из них, а мне пододвинул кресло с торца своего стола. — Тебе сюда, дорогая.
Мы сели. Один из охранников вышел, а другой остался и тоже присел, но на удалении, у стены рядом с дверью.
— Ну, Мария, теперь ты довольна? Нашла, кого искала?
Его взгляд мне совсем не понравился. Сделалось как-то неуютно, и сидеть расхотелось. Я бы лучше даже встала в тот момент. По всему мне дали слово, но язык меня не слушался, да и с мыслями было в голове как-то бедно. Оттого и решила промолчать и выждать.
— Ладно. Помолчи пока, — он повернулся от меня к Леониду и стал мерить его своим колючим взглядом. — А ты, хочешь мне что-нибудь сказать? Например, что тебе понадобилось от этой вот женщины? Тоже не хочешь разговаривать. Вы что, сговорились?
Я поерзала немного в кресле и пришла к выводу, что возможно из этой ситуации и мог бы получиться толк. Например, можно было использовать эффект неожиданности. Леонид явно был растерян и не мог понять, что происходит. Я, правда, тоже. Ну, да это ничего. Главное, что он не догадывается о моей растерянности. Поэтому я выпрямилась, села поудобнее, еще и ногу на ногу закинула для убедительности, мол, вот я какая уверенная и расслабленная.
— Алексей Дмитриевич, ты, кажется, хотел, чтобы я поведала о своем настроении? — обратила я свой взгляд на Круглова, он взглянул на меня тоже, и как оказалось, с большим интересом.
— Да, дорогая. И как оно?
— Это будет зависеть от того, какими будут ответы на мои вопросы. У меня их несколько, и все они к этому мужчине.
— Замечательно, — кивнул мне Алексей, как бы подбадривая. — А какое имя у этого мужчины? Ведь вы с ним знакомы? Когда познакомились и при каких обстоятельствах?
— Его зовут Леонид. Познакомились давно. Больше полутора лет назад. Правда? — обратилась к тому, чтобы начинал уже хоть что-то говорить, а не сидел, набрав в рот воды, но он только плечом пожал, что меня задело. — Можешь его спросить, в конце концов.
— Хорошо, спрошу. И так… Леонид. Откуда знаешь вот эту даму?
— Эта дама есть моя любимая женщина, — сложил он руки замком на своем колене, в голосе имел гордость, в осанке стержень.
Я такого не ожидала. Но потом подумала и решила, что ничего другого ему и не оставалось говорить. Ход он сделал верный. А вот мне-то, что было дальше делать? Пока думала, время шло. А Круглов снова повернулся ко мне.
— Вот и спросил. А ты, что теперь скажешь?
— Мы любили друг друга, пока чужая тайна не разлучила нас, — брякнула то, что первое пришло в голову, не очень достойно женщины с двумя высшими образованиями, согласна, но ничего не могла с собой поделать, в этой обстановке умничать не получалось.
— Интересно. Что за тайна? Кто теперь станет говорить? Дадим слово возлюбленному мужчине. И давай договоримся, что мое время не резиновое. Говори и быстрее.
Я была довольна. Превратилась во внимание и смотрела на Леонида. Он тоже смотрел на меня. Уставился с легкой улыбкой на губах.
— О чем ты, Мария?
— Хочу знать, почему ты исчез из моей жизни тогда. А еще больше, зачем появился теперь.
— Я уже сказал тебе, что люблю тебя и хочу быть только с тобой.
— Это ответ на второй вопрос. А на первый?
— Ты сама сказала, что второй тебе важнее. К тому же, та история уже быльем поросла. Ну, скажи на милость, зачем тебе копаться в прошлом, если я вернулся к тебе?
— Леня, кончай строить из себя дурака, — я сердилась больше на себя, что так бездарно провалила попытку вывести его на чистую воду и узнать, кто поручил снова возникнуть на моем горизонте. — Ты совсем заигрался. И сейчас больше похож на шута горохового, а не на героя-любовника. Ладно. Хватит. Жалею, что вообще затеяла весь этот разговор.
— Это все твои вопросы к Леониду, дорогая? — напомнил о себе Круглов.
— Что ты задумал? Какого черта устроил весь этот балаган? — напустилась теперь я на него.
— Мне кажется или твое расследование зашло в тупик? — начал он сверлить меня взглядом. — Я не враг тебе, Маша. Если хочешь, задай мне те вопросы, что не дают тебе спокойно жить. Обещаю, что постараюсь на них ответить.
— Идите вы все к черту! Я уже ничего не хочу. Только домой, — очень захотелось всплакнуть, и слезы угодливо подступили к глазам.
— Успокойся, скоро поедем, — он поднял голову и кивнул охраннику.
Тот поднялся и вышел в коридор. Но не прошло и минуты, как снова появился, распахнув дверь перед новым действующим лицом. Когда в кабинет вошла Алина, я сидела и вытирала глаза платком. Леонид в это время был хмур и отвернулся от меня, изображая праведный гнев на то оскорбление, что нанесла ему, назвав дураком и шутом. Бывшая подруга прошла на середину комнаты, оглядываясь и оценивая обстановку.
— Присаживайся, — Алексей указал ей стул, самый ближний к нему. — Сегодня у меня не самый лучший был день, а вечер и вовсе пока никуда не годится. Еще вот эта проблема. Надо решить, что делать с этими двумя.
Обращался он к Алине, на нас с Леонидом только коротко кивнул. И на лице у него ничего хорошего к нам не было, что не укрылось ни от кого в этой комнате. При его словах Леня весь подобрался и сел, как школьник, хорошо выучивший урок и готовый отвечать. У меня по сравнению с ним вид был, скорее всего, двоечницы. Ну, а Алина при этом походила тогда на учительницу, если продолжать сравнивать нас в этом ключе. Действие же разворачивалось в кабинете строгого директора, никак не иначе.
— Сама понимаешь, что без тебя эта история закончиться не может. Ты, Алина, ее начала, тебе ее и завершить придется.
Услышав подобное, я разом переключилась со своих переживаний на бывшую подругу. И не потому, что взгляд ее в мою сторону был очень уж вызывающим, а в словах Алексея явно звучала угроза в наш с Леонидом адрес. Просто за то время, что мы с Кругловым были вместе, успела его немного изучить. И теперь понимала, послушав и понаблюдав за ним, что он вел игру. Свою, только ему понятную. Но мне стало отчего-то тревожно, если не сказать больше. А вот Алина, похоже, праздновала очередную свою победу.
— Сказать-то мне, Алеша, нечего. Ты сам теперь видишь, какую змею пригрел. Она по жизни все разрушает. Ни о какой любви и преданности даже не подозревает. Нет у нее таких понятий.
— А у кого они есть, может быть, у него? — взгляд Круглова уперся в Леонида. — Так куда ты делся от своей любимой женщины прошлой весной, когда ее обвинили сразу и в измене жениху и в должностном преступлении? Говори, не стесняйся. Молчать в этом кабинете бесполезно. Если я кого здесь спрашивал, то все мне отвечали. Что напрягся? Ну, да черт с тобой. Не ломать же тебе, в самом деле, пальцы. Я и сам могу за тебя ответить.
Он выдвинул ящик стола и достал из него листы бумаги. Положил перед собой и принялся нам их читать.
— Вот. Леонид Матвеевич Костюков, кличка Кость. Анкетные данные с рождением, учебой и прочим пропускаю. Далее. Привлекался по статье… Для тех, кто в этом не разбирается, поясняю, что это означает мелкие аферы. Еще от себя добавлю, что промышляет больше на любовном фронте, входя в доверие к женщинам, действует в своих корыстных интересах. Если в двух словах, то брачный аферист.
— А с виду такой приличный мужчина… — фыркнула Алина.
— Ну, ты-то должна была знать его лучше, — Алексей снова обратился к ящику стола и извлек из него несколько фотографий. — Вот ты с ним на групповом снимке. Это еще в институте. Ведь учились вы в одной группе, разве нет? А этот снимок сделан много позже. Вновь судьба свела вас на курорте. Хорошая пара, даже красивая. Твоей маме, Леня, это фото грело душу, все надеялась, что остепенишься и заведешь семью. Здесь и дата есть и город указан «Сочи».
На фотографии никто из нас даже не взглянул. Их рассматривал только Круглов. Пока он это делал, мы сидели и молчали. Смотрели при этом все больше в пол. Кто и о чем думал, не знала, а вот я снова обратилась к событиям прошлой зимы и весны.
— Так, когда и кто, тебя, Мария, познакомил с этим парнем? — эхом моим воспоминаниям прозвучал голос Алексея.
— Тогда она называлась моей подругой, — взглянула я на Алину и назвала приблизительную дату.
— Очень интересно. А ты, Алина, ничего не хочешь мне пояснить?
— Ты сам все знаешь, Алеша, — ее голос теперь дрожал, в нем стояли слезы, и не только в нем.
— Конечно, знаю. Иначе не сидели бы вы сейчас здесь. Поэтому предлагаю самим все рассказать. Кто начнет? Ты или он? Никак не можете решить? Тогда я еще немного вам помогу. У меня есть несколько интересных документов. Например, справка из банка. Датирована тем числом, когда нашего пылкого возлюбленного последний раз видели в городе той весной. Сумма впечатляет. А главное, она совпадает с той, что была отдана за передачу неких документов моему давнему знакомому, руководителю крупной строительной компании. Если я его очень попрошу, то он мне не откажет и сможет, где угодно и кому угодно, подтвердить этот факт.
— Алексей! — Алина попыталась схватить его руку, но была остановлена суровым взглядом, дернулась и поникла, сжимая в кулаке платок, которым только что вытерла слезы. — Ты знаешь, почему я это сделала. А больше мне добавить нечего.
— Э, э… — Леонид тоже решил включиться в беседу, но замолчал, как только Круглов перевел на него глаза.
— Ты хочешь еще его слушать, Маша? — обратился Круглов ко мне вполне спокойно.
Я и тогда, полтора года назад, догадывалась, что меня подставили, и эта мысль здорово отравляла жизнь. А теперь, когда все части головоломки вставали на свои места, сделалось совсем гадко. Просто нестерпимо. Казалось, что меня окунули в зловония, и могла в них задохнуться.
— Мне бы домой поехать хотелось, если можно.
— Хорошо, — сказал так просто и легко, что я и поверить не могла, что все еще говорю с самим Кругловым. — Поехали, — встал и протянул мне руку.
Мы выходили с ним из кабинета под молчаливыми взглядами Алины и Леонида. Что станет с ними, мне в тот момент было безразлично. Только хотелось скорее оттуда уйти. В лифт залетела, не помню, как. И вообще, стала воспринимать окружающее только тогда, когда заметила, что подъехали к крыльцу со знакомыми коваными перилами. Стало понятно, что Алексей доставил меня к себе домой.
— Приехали, — помог он мне выйти из машины, а потом широко распахнул входную дверь.
И вот мы опять стояли посреди той самой гостиной. Алексей был заботливым хозяином, а я его гостьей. Он помог снять мне пальто и разделся сам. Потом предложил присесть на диван, а сам уселся в кресло напротив. Все как тогда. Невольно погладила замшу обивки, что точно от него не укрылось.
— Интересно, ты думаешь о том же, о чем и я? — со вниманием заглянул мне в глаза.
— Все, как будто уже было.
— Точно. Мы снова в той же точке. Надеюсь, теперь нам станет легче поговорить по душам?
— Ты этого хочешь?
— Мечтаю.
— Хорошо. Я готова.
— Мне очень жаль потерянного времени. Эти полтора года могли провести совсем иначе. Ну, да, ладно. Видно, тогда была не судьба договориться…
— Постой, — меня насторожили и сбили с толка его «полтора года». — Мы здесь, на этом самом месте, сидели с тобой месяц назад. Я это имела в виду.
— А я другое. Сейчас все объясню.
Мне было невдомек, чего следовало ждать, оттого снова напряглась. Стала к нему приглядываться внимательнее, стараясь хотя бы предположить, что имелось в виду. По всему, надо было опять возвращаться к моим старым бедам.
— Ты помнишь, когда мы с тобой познакомились? — Алексей выпрямился в кресле и сложил кисти рук замком у себя на коленях.
— На мое тридцатилетие.
— Нет, дорогая, много раньше. Вспомни вечеринку по случаю празднования нового года.
— Я ее хорошо помню. Мы коллективом гуляли в ресторане. Народу там и помимо нас было много. Возможно, что…
— Именно, я там тоже был. Ты права, в том, что знакомы мы тогда еще не были. Это верно. Но это была наша первая встреча.
— Что потом? Я недолго там пробыла. За мной заехал Сергей, это мой бывший жених, и мы вместе с ним покинули ресторан. Извини, было много мужчин, и все при параде. Я еще тогда некоторым образом отвечала за торжественную часть банкета…
— Да, помню. Тогда и обратил на тебя внимание. Такая хлопотунья и вместе с тем красавица. И еще вся просто горела энтузиазмом…
— Я к своему делу всегда серьезно отношусь.
— В этом уже смог убедиться. Так, вот… Второй раз я оказался с тобой рядом в январе.
— А, эту встречу я помню, хоть мы не познакомились и тогда.
— Верно. Я узнал, что вы снова что-то там отмечаете и приехал специально. Чувствуешь, как давно ты у меня на примете?
— Мне стоит радоваться?
— Сейчас во всем разберемся, — он привстал и прошелся до окна и обратно, а я не могла взять в толк, что его так беспокоит. — Я подошел к тебе и пригласил на танец. Помнишь?
— Да. В зале тебя заметила сразу, — решила быть с ним откровенной. — Я тебе отказала. Извини, сама не знала, что на меня нашло. Со всеми танцевала, а тебе… взяла и отказала. Извини меня.
— Я сейчас не об этом, — его глаза подозрительно прищурились, но ненадолго. — Сознаюсь только, что к отказам не привык. Что да, то да… После того случая следующая наша встреча произошла когда?
— В апреле, наверное?
— Точно. На твой день рождения. Я тогда ничего не подарил тебе. А хотел. Только не успел. Извини, но не успел.
— Не стоит извиняться. Мне тогда вообще было не до подарков, если помнишь.
— Я вообще все помню. Такая у меня память. А у тебя?
— Память? Тоже хорошая.
Когда он сел рядом со мной, отчего-то захотелось отодвинуться. Еле сдержалась. А еще не отводила от него глаз и смогла робко улыбнуться.
— Тогда скажи мне, как тебе было той ночью? Можешь ты быть честной?
— Зачем мне тебя обманывать?
— А себя?
— Хорошо. Я скажу… Ту ночь помню и сейчас, и еще каждую, что провела с тобой этой осенью.
— Я тебе верю, — он, наконец-то, улыбнулся, и у меня отлегло от сердца.
Только веселье в нем читалось недолго. Стал опять сверлить меня взглядом, чего-то искать на лице и в глазах.
— Раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, то я должен тебе сознаться. Когда понял, что между нами встало это твое расследование… На мой взгляд оно было совсем ни к чему, надо было просто рассказать мне, что тебя тревожило. Так, вот. Я тоже предпринял некоторые шаги. Результат ты сегодня наблюдала.
— Блестяще все выяснил, и поставил всех на место. Но это и не мудрено, с твоими-то возможностями… Я еще хотела тебя спросить…
— Погоди. Ты еще не все знаешь.
— Я как раз об этом и хотела…
— Должен тебе кое в чем сознаться.
— Слушаю.
— Нужно тебе объяснить, откуда знаю Алину. Ты же поняла, что мы с ней знакомы?
— Мне кажется, что я догадалась, откуда. Это она уже потом решила довольствоваться моим женихом и моей должностью. Воспользовалась тем, что само шло в руки, раз, на другое шансов не осталось. Ведь я уже знаю теперь, что к своим любовницам, к которым у тебя ослабевает интерес, ты никогда не возвращаешься.
Сказала и испугалась. Не слишком ли была умной. Вон, как его глаза начали менять цвет. От этого дикаря всего следовало ожидать. Но слово не воробей…
— Так это правда? Вы были любовниками в ту зиму? — в глаза ему предпочитала больше не смотреть, сконцентрировалась на его губах, сначала сжатых и жестких.
— Да. Верно.
Он по-своему понял тот взгляд. Поднял мое лицо за подбородок и тоже увлекся изучением губ, моих.
— Она решила попробовать исправить свое пошатнувшееся положение, — продолжил через некоторое время. — Что из этого вышло, ты теперь знаешь. Ты, вообще, теперь все знаешь. Так что, между нами тайн не осталось, Маша. Ты с этим согласна?
— Не совсем…
Мой ответ ему не понравился. Даже очень сильно. Стал снова весь внимание и настороженность, хоть и желал казаться расслабленным.
— Скажи тогда. Что еще?
— Как ты поступишь с теми двумя? Ну, ты понял…
— От тебя будет зависеть, дорогая. Это больше твои враги. Хотя у меня есть на их счет решение…
— Какое-нибудь кардинальное?
— Имеешь в виду, похоронить их на пустыре рядом со свалкой? — его глаза теперь смеялись.
А у меня в душе снова сделалось нехорошо. Уж больно четко вспомнилась сцена с бывшим моим обидчиком по имени Макс, которому я сама лично обещала подобную расправу. Но потом погнала из головы темные мысли. Если постоянно что-то подозревать, можно было реально с ума сойти. Поэтому решила расслабиться.
— Как ты думаешь, что им будет труднее всего пережить?
Блеск в его глазах подсказал мне, что готов сделать последний бросок. Это как дикий зверь, а точнее сходство видела по-прежнему с волком. Гнал и гнал добычу, и вот его победа близка, всего-то и остался один рывок. Было отчего мне насторожиться.
— А ты знаешь?
— Уверен, что знаю. Нет, могу просто передать добытые документы, кому следует, и станем ждать, пока колеса государственной машины со скрипом повернутся… А можно… Нет, еще можно и то, и другое.
— Ладно. Говори уже.
— Наш с тобой союз станет для них самым тяжким наказанием. Причем, для обоих. Это я тебе заявляю со всей ответственностью. Так что… Я делаю тебе предложение, Маша. Хочешь, встану на одно колено?
— Не надо, — мои слова больше походили на лепет.
— Что не надо?! — насторожился Круглов.
— Колено не надо.
— Это хорошо, что только колено. Ну, я жду!
— Чего? Ответа?
— Конечно! И только положительного.
— Леша, это так неожиданно… Обычно избранницам дают подумать…
— Хватит дурить, — улыбнулся он мне, и так ласково, что сразу все зубы продемонстрировал. — Я в курсе, что ты избавляешься от своих магазинов в городе, и что купила квартиру в Москве, и что со дня на день собираешься уезжать, и подыскиваешь себе там новую работу. Я ничего не забыл?
— Ну, вот! А мне так хотелось быть для тебя «непрочитанной книгой»!
— Подозреваю, что у нас еще много всего впереди. Ведь, с тобой так весело, дорогая.
— С тобой, Леша, тоже обхохочешься.
* * *
Со свадьбой он тянуть не стал. Расписали нас уже на следующий день. А венчание и сбор гостей был через месяц после этого. Свидетелями нашими стали Татьяна и Иван Григорьевич. Как только отгуляли шумную свадьбу, сразу улетели к теплому морю. И, правда, что зимой в городе интересного для молодоженов? А на арабском берегу вам и солнце, и теплая водичка, и комфорт пяти звездного отеля. Все, что душе угодно. Одна беда, моему мужу очень редко хотелось выходить куда-нибудь из нашего номера.
— Милая, иди сюда! Хватит в ванне плескаться. Не то может рыбий хвост вырасти, а мне русалка ни к чему. Другое дело, моя волчица…
— Ты опять за старое? — вошла в спальню и замерла, рассматривая его самодовольное лицо. — Не называй меня так.
— Как может быть иначе, если я твой волк?
— Угу. И я тебя поймала. В капкан. Скажи, поймала?
— Конечно. Если тебе так нравится… То оно конечно…Что бы ты ни сказала, я со всем согласен. Иди же сюда…
Конец.
Больше книг на сайте - Knigoed.net