УАУ УАУ УИИ
УАУ УАУ УИИ
Катя продолжала настойчиво зажимать кнопку дверного звонка, постепенно раздражаясь всё больше и больше. Ключом дверь не открыть — она закрыта на щеколду с внутренней стороны. Девушка была уверена, что Игорь всё ещё там, добрался до припрятанного алкоголя, нажрался как сволочь, накрутил громкость музыки на максимум и теперь не может прийти в себя и открыть ей дверь. «Зачем этот дебил закрыл на щеколду? Неужели он кому-то открывал, запускал кого-то в квартиру?»
Эта мысль и последующее её развитие в голове Екатерины заставили девушку поёжиться. Вдруг непоправимое уже случилось, когда она приводила свои мысли в порядок? Вдруг, ОНИ уже познакомились? Катя, не сдаваясь, раз за разом нажимала на кнопку звонка, чувствуя, как скребут кошки на душе в тревожном ожидании неизвестного. «Рано или поздно он ведь проснётся? Неужели Игорь думает, что я развернусь и уйду ночевать куда-то ещё?»
Со стороны закрытой двери послышалось слабое движение. Катя не была уверена в этом полностью, но чувство, что кто-то наблюдает за ней из квартиры, сразу завладело ей, не предоставив ни шанса на сомнения в подлинности этого чувства. Теперь явственно слышалось, как отпирается дверной замок с той стороны, и вот дверь резко распахнулась.
— Андрей! — едва успела охнуть девушка, как её стремительно потянули за плечо, одним резким движением втащив внутрь квартиры.
Андрей сразу прижал её к себе, одной рукой закрыв ей рот и откинув голову вверх, другой он приставил что-то холодное и, видимо, острое к её горлу.
— Будешь дёргаться — перережу глотку, — шепнул он ей на ухо.
Катя лишь неловко пискнула от внезапности нападения. Она даже не чувствовала страха, — всё случилось настолько быстро, что девушка не успела в полной мере осознать случившиеся.
Андрей, продолжая держать нож у её горла, — который был настолько сильно заточен, что даже лёгкое прикосновение рассекло кожу, заставив выступить каплю крови, — повёл её за собой в комнату, толкнул на диван.
— Катя! Сука, только попробуй ей что-то сделать, и я убью тебя, как ту шлюшку! Нет, мразь, я сожгу тебя, сожгу тебя заживо, ублюдок! Катя! Катя беги! Он долбанный маньяк! — увидев свою сестру, что есть мочи заверещал Игорь, безумно выпучив глаза.
Андрей со всей силы приложился ему в челюсть кулаком, в котором до сих пор был сжат нож. Удар оказался настолько сильным, что Игорь вместе со стулом упал набок и потерял сознание. Катя вскрикнула, но, встретившись взглядом с Андреем, тут же притихла и в буквальном смысле прикусила язык.
Казалось, что-то неестественное завладело телом Андрея и сейчас из его глаз смотрело на девушку. Она видела своего безумного брата в самые страшные моменты, но никогда, даже близко, он не казался ей настолько пугающим, как лицо Андрея сейчас. Это лицо выражало не сумасшествие, ярость или похоть, нет. Пугало отсутствие привычных для человека эмоций. Это было лицо мертвеца, с заполненными тьмой глазами. Лицо, которому было чуждо всё человеческое. Катя впервые в жизни буквально поняла выражение «смотреть смерти в глаза».
— Андрей, — в дверях появился Виктор и ошарашенно наблюдал за происходящим. — Опусти нож, слышишь?
— Ты слышал его? — указывая ножом на поверженного и не подающего признаков жизни Игоря, спросил Андрей. — Ты слышал, что он сказал?
Андрей отвернулся от Кати. Та, пользуясь моментом, с ногами забралась на диван и отползла к его дальнему краю. Судорожно оглядываясь по сторонам, она искала пути к спасению. Только в это мгновение она резко осознала происходящее и безумная паника смертельным ядом растеклась по телу. Катя с абсолютной ясностью поняла, что может умереть прямо здесь и сейчас. Струйка крови, стекающая от головы её брата на пол, была явным подтверждением этого.
«Соберись! Думай, думай! Он не убил меня сразу, значит шансы есть, главное сейчас — собраться!» — как заклинание, крутила она эти слова в голове, отгоняя наступавшую на глаза темную пелену спасительного забытья. Сердце билось, как после марафона, руки дрожали, дыхание участилось, всё тело будто налилось свинцом. В данный момент ей оставалось только ждать и бороться со своим страхом смерти, в надежде на призрачный шанс озарения, который позволит придумать способ спастись…
Виктор переводил взгляд с лица Андрея на зажатый в его кулаке нож и обратно. Видел лежащего на полу Игоря и перепуганную, обнимавшую себя за колени и трясущуюся Катю. Мозг, казалось, превратился в кисель, в густую медленно текущую жидкость, которая мешала мыслить так же ясно, как обычно. А в телевизоре в это время надрывался Рома Зверь со своими «Дождями-пистолетами».
— Ты слышал, что он сказал? Он признался! Витя, это они убили Олю! Почему ты мне не веришь, твою мать, — я же твой сраный лучший друг! — повторил Андрей. Впервые, на последнем слове, его голос дрогнул. Он бросил нож под ноги Виктора и теперь в ожидании ответа смотрел на него.
— Я слышал только, что он кричал… — не сводя взгляда с брошенного ножа начал Виктор. — Из-за этой чёртовой музыки я не разобрал ни слова.
— Ни слова… — эхом повторил за ним Андрей, а после бросился к своему рюкзаку, уверенным движением выхватил киянку и в ту же секунду оказался у телевизора. Замахнулся, ударил. Экран разбился вдребезги, под фонтан вылетевших из него искр. Следующие удары прошлись по аудиосистеме, колонкам и стеклянному столику, на котором они располагалась.
Разбитый телевизор ещё недолго издавал потрескивание и шипение, а после наконец окончательно затих. Звенело стекло разбитого стола. Всё замерло. Никто не издал ни звука, не сделал ни единого движения. Тишина, разбавляемая тяжёлым дыханием.
Андрей разжал руку, державшую молоток. Тот с глухим стуком упал на паркет. Андрей заметил, что осколки впились ему в руку, рассмотрел кровоточащую рану и с усилием вырвал самый большой осколок, издав при этом звук, похожий на рычание. Громко ругнулся, затем взглянул на Виктора и сказал:
— Нахуй музыку! — потом что-то поменялось в его лице. По нему пробежали судороги, выступил угрожающий оскал. Андрей закрыл лицо руками, пригнулся, шёпотом повторяя «нет, нет, нет» и мотая головой из стороны в сторону.
— Андрюха, что с тобой? — Виктор неуверенно направился к нему и, когда оставалось сделать пару шагов, уже протягивал руку, чтобы прикоснуться к другу, но тот резко отстранился от него.
— Мне нужно в ванную. Постарайся тут всё не испортить! — хрипло проговорил Андрей и, пошатываясь, вышел из комнаты.
Виктор проводил его взглядом. Глянул на Игоря, заметив, что тот пришёл в себя, но по-прежнему неподвижно лежал на полу с открытыми глазами. Катя вся дрожала, но похоже уже начинала брать себя в руки. Она сидела на диване с неестественно выпрямленной, напряжённой спиной и бегала глазами по комнате. Но едва они встретились взглядами, как она тотчас крепко зажмурилась. Напряжённая, звенящая тишина воцарилась в комнате.
— Почему ты не кричишь? — спросил у неё Виктор первое, что пришло в голову. Спросил, лишь бы развеять напряжение, услышать голос девушки. Он до сих пор слабо надеялся, что Катя сейчас рассмеётся и воскликнет: «Розыгрыш!»
— А смысл? На этом этаже живём только мы, — дрожащим, тихим голосом ответила девушка.
— Ясно…
Виктор не знал о чём ещё говорить. Он находился в шоке не меньшем, чем сама Катя. Всего лишь каких-то пять минут назад наполнявшие его голову вопросы вдруг пропали. В ушах стоял только отвратительный, непрекращающийся звон.
— Может, водички тебе дать?
Катя удивлённо посмотрела на него и утвердительно кивнула.
— Кухня прямо за стенкой.
— Нет, вообще-то, пойдём со мной. Сама покажешь.
— Я… не знаю, смогу ли встать.
— Что-то не так? Андрей сделал тебе больно?
— Вроде нет… — дотронувшись до небольшого пореза на горле и вытерев рукой кровь, ответила Катя.
— Тогда вставай, пойдём. Выпьешь воды, успокоишься. Поверь, я сам ни черта не понимаю, что здесь происходит!
Виктор попытался вставить смешок, но этот звук тотчас показался ему настолько презрительно неестественным и жалким, что он сразу прервал это чуждое сотрясение воздуха. Вообще, вся последняя фраза была настолько полна оправдания, что ему стало не по себе. Почему он оправдывается? Ведь он, Витя, ни в чём не виноват и на самом деле не понимает, что происходит. Но слова Андрея, в которых он обвинял эту парочку в смерти Ольги, а ровно и напуганный, боязливый и виноватый взгляд Кати заставляли его складывать картину воедино.
— Что с Игорем? Он плохо выглядит, — Катя прервала его размышления.
— Глаза открыты, он моргает. Значит, всё нормально, — сухо ответил Виктор.
— Почему он тогда молчит?
— Катя, давай без лишних вопросов. Пойдём на кухню.
Девушка неловко поднялась с дивана, подошла к своему брату, хотела пригнуться к нему и проверить, что всё в порядке, но Виктор не дал ей этого сделать. Схватил её за руку, повёл за собой. Катя о что-то запнулась и чуть было не упала прямо на стекло, но Виктор вовремя притянул её к себе. Она по инерции обхватила его шею руками. Они простояли обнявшись, на одно мгновение дольше, чем это было необходимо. Виктор первый отстранился и, крепко зажав её влажную ладонь в своей, повёл девушку на кухню.
— Садись здесь, — он указал на первый увиденный им стул и отпустил её руку.
— Давай я налью. Всё-таки, я здесь хозяйка, — предложила дрожащим голосом Катя, но сразу нервно рассмеялась от осознания, что сейчас хозяином положения была явно не она. — Ладно. Хорошо. Витя…
Виктор набрал полный стакан воды из-под крана, забыв о джентльменстве, жадно осушил его сам, потом набрал по новой и протянул стакан девушке. Та обхватила стакан ладонями, крепко вцепившись, будто обнаружила в нём защиту, сделала пару небольших глотков.
— Витя… что происходит, а? — спросила Катя, сама поразившись, насколько наивно и по-детски прозвучал её вопрос.
— Если бы я знал, — замерев у окна и разглядывая всё яростней бушующий снегопад, Виктор тщательно подбирал слова. — Но похоже, мы тут все неспроста, да, Катя?
— Я не знаю. Я приглашала только Андрея. Игоря не должно было здесь оказаться. А что ты тут делаешь? Как зимняя резина, хорошо всё? Витя, по-моему, Андрей сошёл с ума. Нам нужно что-то делать. Игорь душевнобольной, от него мало толку. Если ты уведёшь Андрея, я обещаю — никаких последствий не будет, правда-правда. Ты же сам видел? Андрей ведёт себя ненормально. Вчера был нормальный — сегодня нет. Бывает ведь такое, Вить? Игорь вот в детстве хороший был, не болел, а потом раз и всё… — Катя быстро и невнятно тараторила набор слов, со странной улыбкой заглядывая Виктору прямо в глаза, стараясь изобразить самое невинное и глупое лицо, на которое она только была способна. Своей речью она сейчас напомнила брата.
«Лишь бы он не увидел серьги! Лишь бы он их не узнал! Что им известно, что им рассказал брат? Что же мне делать? Какого хрена я не бросила серьги в огонь!»
— Стой. Хватит трещать! Сперва мне нужно кое в чём убедиться.
Виктор приблизился к ней, протягивая руку к волосам. Катя чуть отпрянула, пока не встретилась со спинкой стула, но поняв, что подобным действием может вызвать ещё больше подозрений, и, лихорадочно выстраивая свой план последней надежды, не убирая с лица улыбки, вкрадчиво вглядывалась в лицо парня. Тот убрал прядь волос, обнажив её левое ушко, и, как от разряда тока, отдёрнулся назад. В глазах Виктора что-то промелькнуло, его рот непроизвольно раскрылся в изумлении.
— Что-то не так? — прошептала одними губами Катя, в ожидании своего приговора.
Но приговор не раздался. Из глубины квартиры донёсся оглушительный грохот, пугающий безумный крик и явственные звуки драки. Виктор взглянул туда и пулей вылетел на встречу шуму.
Екатерина часто-часто дышала, стараясь успокоиться. Провела руками по лицу. Теперь нужно было действовать. Сейчас или никогда.