Неприметно, но неумолимо наступал вечер. Привередливая осенняя погода, дарившая с утра надежду на последний отзвук лета, изменила свои намерения. Начавший покапывать небольшой дождь, судя по небу, затянутому тёмно-серыми тучами, легко мог перерасти в непрекращающийся, ледяной ливень.
Виктор стоял на балконе, задержавшись там после выкуренной сигареты, смотрел в небо, будто выискивая в нём что-то. По стеклу катились капли, освежающий запах дождя витал в воздухе. Виктору всегда нравилось смотреть на дождь. Дышать этим особенным, влажным воздухом. Слушать размеренные постукивания о карниз. Ну и, желательно, находиться в этот момент в тепле и уюте. Вспоминалось раннее детство, разные ощущения того времени, даже не связанные с какими-то конкретными событиями. Просто что-то бесформенное, но доброе и родное. Это настроение навевало ностальгическую грусть, от которой не хотелось избавляться, скорее наоборот — раствориться в ней полностью.
Наконец, Виктор вышел с балкона, лёг на до сих пор не сложенный диван, взял в руки телефон и, не особо задумываясь, набрал номер Оли. Через пару гудков раздалось её чуть уставшее «Алло».
— Привет, трудящимся! Что, не опоздала сегодня? Ты так тихо ушла, я даже не слышал.
— Привет. Да вас, хоть из пушки над ухом стреляй, не разбудишь. Ваш храп лучше любого будильника. Подожди секундочку… — прошептала Ольга, потом в трубке на некоторое время стало тихо.
— Вообще-то, нам на работе нельзя пользоваться телефонами, — вновь раздался её голос, в котором слышались игривые нотки. Теперь она не шептала.
— Если очень хочется, то можно. Что ты там говорила? Я храплю? Не может быть! — притворно удивился Виктор.
— Видимо, присоединился к Андрею за компанию. Заедешь за мной?
— Не знаю, посмотрим на твоё поведение.
— На моё поведение?! Я по-твоему должна под дождём, практически ночью, идти одна домой? И ещё, ты может быть не слышал, но вообще-то у нас в городе маньяк завёлся.
— Да успокойся, я пошутил. Приеду, конечно. Слышала, ещё одно тело нашли вчера?
— Да…
— Слушай, Олька, может сходим куда-нибудь вечером?
— Ничего, что тебе на работу завтра? И вообще, тебе не кажется, что ты стал часто пить? Ладно вчера, вроде как можно было: по Андрюхе и ты и я соскучились, а сегодня какой повод придумаешь?
— Кто-то явно не в духе, да? Почему ты думаешь, что куда-то сходить, обязательно значит — выпивать? Устроим романтику, посидим где-нибудь, что-нибудь ещё придумаем. Не поверишь, но я даже соскучился по всей этой фигне.
Виктор почувствовал, что Оля на другом конце провода улыбнулась и мило выдохнула в микрофон. Она была удивлена, но ей явно пришлось по душе его предложение.
— Зовёшь на свидание?
— Вроде того.
— Хорошо, давай, я только рада! Правда, мне нужно будет переодеться по такому случаю.
— Я уверен, что ты и сейчас выглядишь великолепно, — в ответ ему Оля рассмеялась. Недоверчиво уточнила:
— В старых потёртых джинсах и простой белой блузке? Может быть, для тебя это великолепно, но в ресторане я буду себя чувствовать, как минимум, неловко.
— Ого, в ресторан! — шутливо изумился Виктор. — Я вообще-то думал о новой чебуречной, рядом с твоей работой.
— Вот как значит, ты представляешь романтику? Ну, для подобных заведений я одета, как нельзя лучше.
— А хочешь, давай купим тебе платье? В нём сразу и поедешь. Как тебе идея?
— С чего это вдруг сегодня такое внимание?
— Наверное, всё из-за того, что ты его заслуживаешь, Олька.
Девушка смущённо промолчала, чуть слышно сопя в трубку.
— Ладно, что там говоришь на тебе одето? Джинсы, блузка — мм, интересно — давай дальше.
— Вот теперь, ты стал похож на самого себя. Ты ведь знаешь, я смущаюсь от подобных заявлений.
Они говорили ещё, непринуждённо воркуя. Обсуждали, куда им лучше направиться вечером и в предвкушении скорой встречи с неохотой попрощались.
— Я люблю тебя, — в самом конце выпалил Виктор, но в ответ уже раздавались только длинные гудки.
Виктор похвалил себя за то, что он придумал по-особенному провести эту субботу. Часы показывали начало седьмого. Ещё достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Он плюхнулся на диван, сладко потянулся, зевнул, включил музыку на ноутбуке. «Какой же всё-таки у неё милый голос! Я не видел Олю всего несколько часов, а уже скучаю по ней и хочу поскорее встретиться. Наверное, я действительно люблю её. Сегодня — я уверен — у нас всё получится!»
В мыслях об Оле, планах на будущее, в которых неожиданно для себя он начал обдумывать детали их свадьбы и даже подбирать хороший, подходящий для этого случая день, Виктор прикрыл глаза и сам не понял, как заснул.
Что-то резко вырвало Виктора из сна. Он тут же посмотрел на часы: без десяти минут десять. «Чёрт!» — ругнулся он про себя, тут же подрываясь с дивана. Первым делом выключил ноутбук, из которого по-прежнему доносилась музыка.
Он с детства ненавидел опаздывать. Планы побриться, перекусить, выбрать одежду получше, может быть, даже надеть его любимый костюм, полностью провалились. Он быстро оделся в первое, что попалось под руку. Но, посмотрев в зеркало, всё-таки решил переменить футболку, с названием известной марки виски, на классическую белую рубашку.
Выключил телевизор, погасил свет, обулся, накинул на себя лёгкую куртку с капюшоном и вышел в подъезд. На лестничной клетке толпилась группка непонятных малолеток, обдававшая весь подъезд запахом табачного дыма и чего-то ещё малоприятного, что Виктор не смог определить. Их вспугнуло появление Виктора. Один парень сделал движение назад, убрав что-то себе за спину. Одна из двух девиц, которые были в этой компании, сначала хотела припрятать и пиво в своих руках, но передумала. Их разговор сразу затих. Не обращая на это сборище никакого внимания, Виктор прошёл к лифту, спокойно дождался, когда кабина откроется перед ним, и поехал вниз, слыша возобновившиеся разговоры «детишек», сопровождавшиеся глупым хихиканьем.
На улице уже изрядно стемнело. Дождь разошёлся не на шутку. Пронизывающий мощный ветер обдал Виктора, заставив поёжиться от холода. Быстрым шагом он дошёл до машины, завёл двигатель. Ну вот и всё: можно ехать. Прикидывая, какой маршрут лучше выбрать, чтобы минуть максимальное количество пробок, он достал телефон и начал звонить Оле.
Шли длинные гудки. Виктор тронулся задним ходом, чуть резче, чем обычно, несмотря на то, что из-за ливня почти ничего не было видно. Сверкнула молния, осветив всё электрическим белым светом. Виктор успел заметить приближавшуюся машину, но избежать удара ни он, ни второй водитель не сумели. Машину тряхнуло, Виктор больно ударился грудью о руль, громко выругался и, включив аврийку, вышел на улицу, потирая место удара.
— Ты куда прёшь, парень! Зеркала-то тебе на кой чёрт налеплены, что ты в них не смотришь! — возмущался вышедший из другой машины, старенькой шестёрки, пожилой мужчина, прикрываясь от дождя быстро раскисшей газетой. Он потешно скакал вокруг машин, осматривал место аварии и возмущённо размахивал руками. Из шестёрки под дождь вышла и такая же пожилая, очень полная женщина, видимо, его супруга. Она взяла с собой маленький зелёный зонтик, который едва прикрывал её массивное тело. Они теперь на пару начали суетливо причитать, причём казалось, на все невзгоды жизни, а не только из-за попорченной машины. Даже ледяной ветер и ливший как из ведра, всё набирающий силу ливень не могли остудить их пыл.
Виктор крикнул им, чтобы вызывали ДПС, а сам, не желая мокнуть и тратить нервы на дальнейшее общение с ними, залез обратно в машину. Никакого неописуемого ущерба, которого бы не смогла покрыть страховка, он не увидел ни на одном автомобиле. Но всё равно, это была очередная ненужная головная боль, затраты сил и времени. Он снова звонил Оле.
«Оглохла она, что ли? Опять, наверное, в сумку бросила телефон, как в чёрную дыру. Долбанный старпёр со своей «шестёркой»! Теперь сидеть неизвестно сколько, ждать пока эту мелочь будут оформлять. Блин, может всё-таки, договориться с ними? Мда, купили платье, сходили в ресторан… Ладно, не хочет брать трубку, может, сообщение прочитает?»
Вкратце описав ситуацию, он отправил ей смс, подождал подтверждения, что оно доставлено. После Виктор глубоко вздохнул. Похоже, что следующие минуты, а может и часы, обещали стать совершенно бездарными. Он вышел навстречу непогоде и направился к супружеской чете, которые всё ещё крутились вокруг машин.
Примерно полчаса он провёл в малосодержательных беседах и попытках договориться полюбовно. Выяснилось даже, что они с ним живут в одном доме, тремя этажами ниже. Это добавило к друг другу немного расположения. Задействовав всё своё обаяние и вымокнув до нитки, замёрзнув до дрожи во всём теле и безвозвратно опоздав к окончанию рабочего дня Ольги, Виктор всё-таки смог добиться того, чтобы решить всё на месте. Дополнительным фактором, прибавляющем Виктору мотивации «уболтать» пенсионеров, стало и всплывшее в его памяти обстоятельство, что ещё и суток не прошло, как он курил гашиш, а вероятность, что его отправят на освидетельствования, нельзя было полностью исключать. Главным его аргументом в споре стало брошенное с горяча обещание оплатить пожилой чете затраты на ремонт.
Наконец, Пётр Сергеевич — новый знакомый Виктора, махнув рукой, припарковал свой автомобиль на удачно освободившееся за это время место — прямиком напротив входа в подъезд. Виктор ещё раз посмотрел на свой задний бампер и, мысленно прикидывая стоимость ремонта, поспешил обратно домой.
В кабине лифта он достал телефон и увидел сообщение от Оли. «Понятно. Ладно, нет проблем. Меня подвезут. Устроим романтику дома. Целую.» С почти стопроцентной уверенностью, что девушка уже дома и ждёт его, он вышел из лифта, отметил, что шпана покинула его лестничную площадку, позвонил в дверной звонок. Подождал немного, позвонил опять. За дверью не слышалось ни малейшего намёка на чьё-либо присутствие. Виктор открыл дверь ключом.
Оли дома не было. Только кошка, приветственно мяукая, вышла встречать своего хозяина, потираясь об его ноги, мешая разуться, предвкушая возможную кормёжку.
Время подходило к одиннадцати вечера. Едва ли не каждые десять минут Виктор набирал заветный номер, слыша лишь успевшие осточертеть длинные гудки. Беспокойство всё больше одолевало его.
Он зашёл в одну из социальных сетей с ноутбука, увидел, что Ольга заходила полчаса назад с телефона. Это немного успокаивало. Наверное, её подбросила подружка с работы, они заехали куда-нибудь посидеть, отдохнуть после трудового будня. Оля компенсировала неудавшийся романтический вечер? Виктор мог это понять. Телефон она могла потерять или просто забыть снять его с беззвучного режима после работы. Это объясняло, почему она не брала трубку сейчас. Время было не настолько позднее, чтобы начинать всерьёз паниковать. Виктор успокаивал себя как мог, пытаясь заглушить тянущий дискомфорт в сердце.
Он решил не отказываться от своей затеи ярко провести сегодняшний вечер. Задумал подготовить сюрприз для Ольги. Заказал её любимые роллы по телефону, нашёл подаренную кем-то, когда-то, бутылку хорошего вина. Обнаружились даже свечи. Всё было почти готово к домашнему, романтическому ужину. Он аккуратно расправил кровать, чтобы закономерно закончить вечер. Лепестков роз для украшения их ложа не нашлось, к сожалению. Оставалось только ждать.
Виктор убивал время, бесцельно слоняясь по просторам интернета, периодически выходя на балкон покурить, что делал сегодня чаще обычного. Стоя на балконе, он провожал взглядом все проезжающие машины во дворе. Каждый раз, как какая-то из них подъезжала к подъезду, его сердце радостно замирало. Но всегда в итоге это заканчивалось разочарованием.
Наконец, раздался звонок в домофон. Виктор пулей бросился к нему, снял трубку. Нет. Курьер привёз еду. Расплатившись с ним, он начал накрывать на стол в комнате, погасил свет, зажёг свечи. Сидел на диване, освещаемый только дрожащим огнём свечей и отложенным на край дивана ноутбуком, разглядывая причудливую игру пламени и медленно скатывающуюся каплю воска с одной из свеч.
Виктора терзали смешанные эмоции: от страха и беспокойства, до радостного ожидания. Порой пробуждались и приступы сильного раздражения и даже явной злости, что они договорились по-особенному провести этот вечер, а Ольга так бескомпромиссно исчезла.
00:20. У Виктора кончились сигареты. Докуривая последнюю, он заметил, что дождь наконец затих, только малюсенькие капли с тоскливым звуком падали вниз с карнизов. Такая морось легко могла затянуться на несколько дней. Виктор в очередной раз набрал её номер. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…»
«Почему не взять телефон у подруги и не позвонить мне, предупредить, сказать где ты?» — задавал он себе вопросы, и тут же сам отвечал на них. — «Она всё ещё не запомнила наизусть мой новый номер.» Всё равно, волнение никак не уходило. Он заметил, что у него тряслись руки. Опять хотелось курить, хоть он и выкурил последнюю сигарету не больше десяти минут назад.
Ему не хотелось идти за новой пачкой, так как он ярко представлял, что самолично откроет дверь припозднившейся Ольге, не станет ругаться, пригласит её к столу и забудет к утру эти страшные муки ожидания. Не хотелось выходить из дома, даже на несколько минут. Казалось, стоит выйти на улицу, и он непременно пропустит всё, пропадёт безвозвратно сам в мокрой осенней ночи, оставив Ольгу совсем одну, без домашнего уюта ждущего сердца.
Виктор тревожно бродил по дому. Поиски заначки не увенчались успехом. Но он всё же нашёл кое-что. Это был крошечный кусочек, оставшегося со вчерашнего гашиша. В надежде, что это одновременно и успокоит его и отобьёт никотиновую тягу, он, недолго думая, отправился на балкон. Сразу отыскал пластиковую конструкцию, которую он не особо и припрятал прошлой ночью. Виктор повторил вчерашнюю «процедуру». Опасения, что без покровительственных советов Андрея может не получиться — не оправдались. Приняв клубы дурмана внутрь своих лёгких и ощущая нарастающую тяжесть в голове, он сразу вышел с балкона, закончив своё дело.
На этот раз, он не чувствовал вчерашнего моментального расслабления и весёлости. Но эффект пришёл неожиданно быстро: Виктор сразу ощутил, как сильно заколотилось сердце. До сих пор царящая в комнате загадочная, навевающая романтический лад атмосфера показалась ему жуткой. Игры теней, которые создавались огнём свечей, выглядели угрожающе. В голове возникали мрачные образы-ассоциации. Волнения, беспокоящие его, только усилились, гипертрофируясь в непонятный животный страх, едва не перерастающий в панику.
Ему срочно нужно было отвлечься, собраться с силами. Мелькнула даже паническая мысль, что он может умереть, что ему срочно нужна скорая помощь. Изо всех сил он постарался выбросить её из головы. Как мантру повторяя про себя: «всё нормально, всё хорошо, я просто перекурил, скоро полегчает», — Виктор присел на краешек дивана, переключился на экран ноутбука, силясь сконцентрироваться на одном навязчивом желании, — исполнение которого ассоциировалось у него с чувством освобождения и радости. Наконец, он смог сделать то, что задумал. Включил музыку. Буквально методом «что угодно, лишь бы отвлечься», он открыл The Beatles, всегда нравившуюся ему песню «Michele». Спокойная мелодия, зазвучавшая совсем по-иному, чем он привык её слышать, немного успокоила Виктора. Невнятно подпевая словам песни, он смотрел на причудливые узоры проигрывателя, как будто врастая в экран ноутбука.
Он почувствовал движение рядом с собой. Вздрогнул от неожиданности, стараясь не обращать внимания на пулемётную очередь ударов своего сердца, в которое вкрадывался, подобно омерзительному насекомому, новый приступ беспричинного страха. Набравшись храбрости, Виктор обернулся.
Всего лишь кошка запрыгнула на диван, в ожидании ласки от хозяина. Он погладил её, ощущая, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Последовавшее за испугом облегчение было похоже на глоток живительного, освежающего воздуха, после длительной его нехватки.
Виктор продолжал сидеть на диване, слушать музыку, гладить кошку, понемногу свыкаясь со столь сильными эффектами. Он пытался найти в этих эффектах удовольствие, расслабиться и сконцентрироваться на нём. Получалось это с переменным успехом. Песня начала играть заново, Виктор перевёл взгляд на часы. С того момента как он покурил эту дрянь, прошло чуть больше трёх минут.
Новость совсем его не обрадовала. По его подсчётам, должно было пройти, как минимум, полчаса. Виктор решил прогуляться до ванной комнаты, умыться холодной водой. Ходить было тяжело, тело плохо слушалось его команд. Темнота квартиры представлялась логовом монстров. По мере удаления от музыки, становилось всё мрачнее и неприятнее.
Проходя мимо входной двери в прихожей, он услышал странно-знакомый смех, со стороны подъезда. Этот смех заставил Виктора оцепенеть на том же самом месте. По коже пробежали мурашки, в пересохшем горле образовался противный комок. Слыша своё хриплое дыхание, которое, как ему казалось, гремело на весь дом, Виктор изо всех сил подбадривал себя тем, что всё это — лишь действие дури, которое вот-вот пройдёт, — посмотрел в глазок. На лестничной клетке никого не было. Прислушавшись, он будто расслышал чьи-то приглушенные голоса. Вспомнив о виденной им вечером подъездной компании, он постарался убедить себя, что этот смех принадлежал кому-то из них. Попытка самовнушения потерпела крах, когда перед глазами всплыл его настоящий обладатель. Виктор крепко зажмурил глаза, помотав головой у глазка. Чуть подождав, снова посмотрел в глазок. На лестничной клетке никого не было.
Но будто застывший в ушах смех заставлял его стоять у двери и дальше. Его незримый обладатель мог быть неподалёку. Виктор подумал об Ольге. Если сейчас она выйдет из лифта, обладатель смеха обязательно нападёт на девушку. От этой мысли мурашки страха забегали по телу быстрее. Виктор даже решил было караулить у глазка всю ночь, если это потребуется, чтобы незамедлительно прийти на помощь, в случае чего. Не сразу ему удалось прийти в себя, избавиться от наваждения, собраться с мыслями и, наконец, оторваться от глазка входной двери.
Добравшись до ванной, он, первым делом, посмотрел на себя в зеркало. На него взирало бледнющее лицо с красными, безумными глазами — узкими щёлочками, рот был непроизвольно приоткрыт, придавая лицу неестественное выражение. От внезапной мысли, что это лицо мёртвого человека, тошнота подступила к его горлу. Он не стал с ней бороться. Бросился к унитазу, засунул два пальца глубоко в горло, вызвав рвоту.
Было холодно, он весь дрожал. Обняв унитаз, сидел на полу, разглядывая скудное содержимое своего желудка. На ватных ногах Виктор сумел подняться и вернуться обратно в комнату. Задул свечи, забрал ноутбук с игравшей на повторе всё той же песней и отправился в спальню, где сразу бросился на кровать, закрывшись с головой одеялом. Крепко зажмурив глаза, он чувствовал, что его куда-то уносит, затягивает в бесконечную воронку. В голове творилось настоящее слайд-шоу из быстро меняющихся кадров.
Вот Андрей, года три назад, предлагает ему съесть непонятную бумажку, на которой изображён весёлый смайлик. Потом они бегут от кого-то. Вот детство: они с пацанами со двора воруют яблоки на рынке. Какие-то люди, их лица, голоса, которые кричат: «ТЫ ДОЛЖЕН!». Бессвязные образы: его первая машина — битая «десятка»; новенькие джинсы; мороженное; улыбающаяся Оля, ещё совсем девочка, когда они только познакомились; а затем сразу плачущая Оля держится за покрасневшую щёчку после того, как Виктор в первый и последний раз её ударил; его велосипед — самый крутой во дворе; та подъездная шпана, которую он видел сегодня, показывали на него пальцем и смеялись. Возникло лицо мужчины в очках, который приветливо улыбался ему, протягивал сигарету…
Виктор изо всех сил старался избавиться от этого наваждения, но не мог. Он уже глубоко провалился в тяжёлый, беспокойный, наркотический сон. Страшные, гротескные картины показывал ему мозг, будил те скрытые воспоминания, потревоженные ранее. Заставлял переживать всё заново, придавая этому атмосферу фильмов ужасов. Причудливая нить сна меняла местами жертву и мучителя. И вот уже сам Виктор делал фотографии раздетого мальчишки, беспомощно елозящего перед ним. А кто-то большой, чёрный и страшный стоял позади них, источая собой лишь ужас, пустоту и смерть.
Он видел трупы женщин, выстроенных в ряд. И снова та большая чёрная фигура стояла позади них, заставляя своих жертв беспомощно парить в воздухе. На их телах появлялись жуткие порезы, из которых сочилась кровь. Порезы приобретали изображение цифр. Единица, двойка, тройка, четвёрка, пятёрка, шестёрка…
И тут появилась ещё одна девушка. Живая, в отличии от прочих. Она вышла на первый план. Чёрная фигура и мертвецы исчезли. Виктор не видел лица новой девушки, но жуткое понимание — кто она — пришло моментально. Девушка медленно поворачивалась к нему — обнажённая, такая хрупкая и беззащитная. Казалось, что она просто-напросто спала.
Виктор не хотел видеть продолжения, отчаянно боролся со сном, пытаясь прогнать этот образ, закрыть глаза или наконец проснуться. Знакомые глаза на милом лице распахнулись, и Виктору не оставалось ничего другого, — только смотреть. Уродливая гримаса исказила Олины черты, из её рта вырвался истошный, пронзительный, полный отчаяния крик боли и ужаса…