Глава 19.
Деньги легко решают проблемы, знал Денис Легодаев. А денег ему было сказано не жалеть.
— Тебе тачка нужна, — Сказал ему человек, к которому он приехал. — Лучше всего — «на бляхах».
— А как это?
И опытный украинский водитель рассказал ему об эпидемии ввоза машин на польских и литовских номерах, на которых многие украинцы ездят полузаконно, — государство считает, что незаконно, но сделать ничего не может. Слишком их много. Денис просто не мог поверить, что возможен такой бардак.
— Ты-то нерезидент, к тебе никаких претензий вообще не будет, — Сказали ему. — Тачки дешёвые, а главное — отследить, кто на них ездит, невозможно. Ввёз их по документам какой-то левый поляк…
— А у меня какие документы будут? — Уточнил Денис. — Для полиции.
— Техпаспорт и страховка. И ключи. Страховка у нас на любого водителя. Техпаспорта достаточно, чтобы ездить. Свобода! Никаких доверенностей не нужно.
— Ну и хорошо!
Оказалось, что найти в продаже такую машину проще простого. И уже следующим утром Денис сидел за рулём зелёного «Ланоса» с польскими номерами. Покупка заняла десять минут. Диагностика его не интересовала, — лишь бы машина могла спокойно передвигаться. Переоформление не требовалось. Передав деньги (в долларах) продавцу, даже не показав своих документов, Денис уехал. Идеальная ситуация. Если бы, подумал он, так можно было в России, полиция уже встала бы на уши, заявив, что каждая вторая такая машина используется для какого-нибудь криминала. А отследить, кто на ней ездит, невозможно. Поэтому Денис такую машину и купил: именно это он и собирался делать.
Сам он не был хакером, но связался по интернету с теми, кто владел нужными навыками. Деньги решили и эту проблему, а компьютерные сети большинства киевских гостиниц не могли похвастать высокой защищённостью. И к концу дня он уже знал, что Яна Лесневич остановилась именно в гостинице «Турист». Хотя у него уже была арендованная посуточно квартира, он забронировал номер там же. Пришлось засветить свой российский паспорт, но выбора не было. Если бы номер снимал его партнёр в этом деле, с украинским гражданством и киевской пропиской, — это выглядело бы странно. А на то, чтобы доставать фальшивые документы, не было времени.
Чемодан, с которым он въехал в отель, был почти пуст и только что куплен в одном из киевских магазинов. Сущие копейки. И ещё несколько технических штучек, которые Денис называл модным словом «девайсы».
Положительно, деньги решали все проблемы. А у Яны Лесневич таких денег не было. И в этом было его преимущество. А ещё в технической грамотности, изобретательности и решительности, конечно.
— Отдохнём, как это делают у нас, — Сказал Руслан. — Разве что без алкоголя. За рулём — нельзя.
— В Украине вообще нельзя? Нет допустимого уровня? — Удивлённо спросил Виллем.
— Вообще нельзя. Только скидка на погрешность прибора. Но не на сознательное употребление алкоголя. Так что если ты хотел посидеть за рулём этого старого монстра, то придётся оставаться трезвым.
— Ни за что не упущу такую возможность!
Старый ГАЗ-69 он увидел в гараже у Руслана, когда забирал оттуда электрический «Ниссан», на котором теперь ездил по городу. И, как говорится, влюбился с первого взгляда. Двухдверный «Газик» с продольными лавками вместо задних сидений был первой машиной Руслана, которую тот купил больше двадцати лет назад, потому что в неё можно было установить крепление для перевозки мотоцикла. А потом не только сохранил, но и отреставрировал, и теперь старый вездеход мог бы, будь на то желание владельца, занять место в каком-нибудь музее. Руслан, однако, считал, что автомобиль должен хотя бы иногда ездить. А потому несколько раз в год выезжал на разные выставки, — «шестьдесят девятый» в хорошем состоянии уже считался антиквариатом, — а иногда — в выходной день на природу. Если было с кем. Сейчас в «Газик» уже были загружены переносной мангал и сумка с мясом и прочими необходимыми ингредиентами шашлыков. Когда-то делать шашлыки Руслана научил тесть, который был не только любителем, но и мастером, несмотря на генеральские погоны. Только применить навыки удавалось редко.
— Мне сесть за руль? — спросил Виллем, услышав, как завёлся старый двигатель. Он уже прочитал кое-что об этой модели и знал, что двигатель этот нижнеклапанный, мощностью в 52 лошадиных силы. Работал он очень плавно.
— Давай я выеду на трассу, а ты сядешь там. А я покажу, куда ехать.
— Хорошо!
Молодой голландец сгорал от нетерпения. Покататься на таком автомобиле у себя дома ему вряд ли представилась бы возможность.
— Вот здесь сворачивай с дороги, — Подсказал Руслан полчаса спустя. Виллем уже приспособился к вездеходу, медленному и не очень устойчивому, но, как и все старые машины, дававшему ощущение, что управляешь именно ты. Здесь не было никаких электронных систем, помогающих водителю. Здесь был только сам водитель, здесь можно было почувствовать себя водителем. Это ощущение было почти неведомо современному европейцу.
— Полный привод нужно включать?
— Нет, здесь не настолько плохая дорога. Некоторые даже на легковых заезжают.
Чувствовалось, что у Виллема совсем нет опыта езды по грунту (да и откуда бы?), тем не менее, он довольно уверенно преодолел почти километр лесной дороги. Наконец, «Газик» выехал на просторную поляну.
— Давай вон туда, станем с краю. Подальше от всех этих компаний…
Несколько деревянных столиков в разных уголках уже были заняты, возле некоторых из них стояли машины. Взрослые раскладывали на столах еду, некоторые расставляли бутылки. Дети бегали и кричали. Виллем припарковался подальше от всего этого.
— Поставь машину на передачу, — Подсказал Руслан. — Ручной тормоз тут не лучший, а я не хочу потом вылавливать её из озера. Оно вон там, внизу, за деревьями. А теперь выгружаемся.
Кроме металлического мангала с прикручивающимися ножками, из «Газика» извлекли складные стол и пару стульев.
— Тут можно даже купаться, — Подсказал Руслан. — Хорошее место. Только общественный туалет сделан… по-советски.
— Я уже знаю, как это. — Виллем усмехнулся.
— Ну вот. А вообще, теперь ты видишь, что у нас так отдыхать — принято.
Они держались на равных. Несмотря на то, что в рабочих отношениях во время практики Виллем стал фактически помощником Руслана, и был почти вдвое моложе, он всё-таки был наследником изрядной доли акций и прямым потомком одного из основателей. Руслан же — хотя и тоже акционером и автором патента, в обмен на который и получил акции, всё же вице-президентом дочерней компании.
О компании, разумеется, в основном и говорили. Даже на отдыхе мысли у обоих не отрывались от бизнеса. Виллема интересовало будущее, а Руслан вдруг заинтересовался историей.
— Я очень доволен, что приехал именно сюда! — Говорил голландец. Шашлыки были уже готовы. — О, очень вкусно! Вы здесь — ведёте за собой всех. Вы творите прогресс. Если даже корейцы вынуждены ездить сюда на переговоры — это что-то значит!
— Да. Корейцы заключат с нами договор, никуда не денутся, и их компания получит мощное преимущество перед конкурентами. Они настаивают на эксклюзиве в области транспорта. Мы согласны, за одним исключением, но хотим получить соответствующую выгоду. И сами назначаем цену. — Корейцы хотели в течение нескольких лет выйти на производства миллиона электромобилей в год. Если они будут оснащены панелями «Зеерат», то будут иметь огромные преимущества перед конкурентами. Прибыль голландской компании, — панели, конечно, будут производиться на её заводах по всему миру, — только от этой сделки будет исчисляться сотнями миллионов в год. А оставалось ещё их применением в строительстве и других сферах. Если сработает, выгодно будет всем, но прежде всего Руслану: акции, на которые он фактически обменял свой патент («живых» денег он получил сравнительно немного), подскочат в стоимости в разы. Впрочем, продавать их он не собирался. Виллем был воодушевлён ещё и потому, что его родители тоже были акционерами, и выгоду своей семьи он понимал не хуже Руслана.
— Клаус с Йоханом были бы довольны! — Сказал он.
— Клаусу повезло больше всех, — Заметил Руслан. — Вместо возвращения в Советский Союз он остался в Европе. Где-то встретил свою любовь… Как она оказалась в Германии, кстати?
— Она сначала оказалась в концлагере. Потом её оттуда освободили американцы и англичане. И вот до того, как вернуться в Голландию, она и встретила Клауса. Они прожили вместе до его смерти, и, говорят, хорошо. Хотя вообще-то любовью там и не пахло сначала… Но потом… Как это говорят по-русски: «Стерпится-слюбится», правильно?
— Правильно. А почему там любовью не пахло? — Удивился Руслан. — Я думал, там романтическая история…
— Я тоже так думал, пока не прочитал её письма. Они у нас хранятся в семье. Она писала родственнице… Сейчас переведу, писала, конечно, на голландском… «Я думала, как выбраться из Германии и оказаться дома. Когда ко мне однажды подошёл Клаус. «А ведь если про тебя узнают, что подумают у тебя дома?» — Сказал он по-немецки. «То, что ты в лагере стала любовницей штурмбанфюрера Гатте, может быть, ещё и простят. Это чтобы выжить. Но если узнают, что из-за тебя расстреляли четырёх человек, двое из которых из твоей страны? Тебе дома точно несдобровать.» «Вы угрожаете мне?» — Спросила я. «Я даю возможность сделать выбор. Мне нельзя возвращаться в Россию. Чтобы меня не отправили обратно, я должен жениться. На тебе. Возьму твою фамилию и уедем в твою Голландию. Ты не пожалеешь и потом. Я держу слово.» «Сколько у меня есть времени, чтобы подумать?» «У тебя его нет. Ты отвечаешь мне прямо сейчас. Если меня возвращают, я перед этим даю показания на тебя. Ты знаешь, чем это кончится.» Я согласилась, а он сказал: «Тогда займёмся сегодня тем, в чём все завидовали этому Гатте»…» Вот такая история была на самом деле.
— Да, это было жестокое время. Тогда многим приходилось делать выбор — и расплачиваться за последствия. Впрочем, сейчас тоже…
— Да, но я не могу осуждать прабабушку, — её звали Анна. В конце концов, если бы она не выжила, меня тоже не было бы… — Задумчиво сказал Виллем.
— Не нам осуждать людей, которые жили тогда, — Согласился Руслан. — Нам нужно бывает делать выбор сейчас. И мы должны знать историю, чтобы понимать, к чему приводит тот или иной выбор. Но я даже не думал, что у нашей компании такая история… А второй основатель, де Рат, хотя бы он без «второго дна»?
— Нет, с Йоханом всё в порядке! — Рассмеялся Виллем. — Его семья известна в Амстердаме несколько сотен лет. До седьмого колена. Да, мы в семье и в компании так и привыкли их называть — Клаус и Йохан. Конечно, их давно нет в живых…
— У нас просто нет таких старых компаний. — Руслан задумчиво покачал головой. — Как ты знаешь, во времена Советского Союза заниматься частным бизнесом было нельзя, это считалось преступлением.
— Я читал об этом. Но я не представляю, как народ целой огромной страны мог так жить, — Признался голландец.
— Лучше тебе и не представлять. Да это и не представишь, если не пережил сам. В цифрах и картинках это кажется привлекательным. Потому в Европе и не только до сих пор так много левых. Они это на себе не испытали, иначе так жить точно не захотели бы.
— Я понимаю… — Виллем пожал плечами. — В любом случае, наша компания ещё не старая. Старыми у нас считаются те, что существуют века с восемнадцатого. — Он рассмеялся. — Правда, электрических компаний тогда не было… Это вот такой автомобиль считается старым! Но именно поэтому ездить на нём действительно классно.
Руслан машинально ответил в истории несколько мелких несоответствий. Но, в конце концов, всё это было семьдесят с лишним лет назад. Тут с происходящим прямо сейчас попробуй разберись! Он вспомнил произошедшее с Юлей. Нужно будет поторопить Олега с информацией. А тут — семьдесят с лишним лет… Кто-то что-то забыл, кто-то что-то не так понял или перевёл, да и после поражения Германии там наверняка царил тот ещё бардак.
Виллем, который отличался способностью очень чётко мыслить, — в этом Руслан уже убедился, — на отдыхе явно расслабился, даже трезвый. Мысли у него перескакивали с одного на другое. Сейчас он задал вопрос по «супердому», как он его называл. И Руслан мысленно отложил историю «Зеерат Электрик» в сторону.
А Яна Лесневич работала.
Накануне она уже побывала в пресс-службе киевской полиции, но там к её истории, — она сказала, что хочет написать о завладении квартирами по чужим документам, — отнеслись без энтузиазма. Особенно, когда она сказала, что речь идёт о событиях двадцатилетней давности. Полиция может что-то расследовать только в рамках уголовного производства, объяснили ей. Было уголовное дело тогда? Нет? Ничего не раскрылось? Заявление никто не подавал, потому что было некому? Значит, и информации ни у кого нет. А сейчас дело никто не откроет. И сроки давности давно истекли, и доказать ничего нельзя. Яна чувствовала, что помогать ей, журналистке из России, тут никто не хочет, а брать на себя бесперспективную работу — тем более. Открывать украинским полицейским все карты Яна, разумеется, не стала.
Ну что же, она справится и без них.
Единственной зацепкой оставалась недвижимость. Немного поискав в интернете, Яна узнала, что существует открытый реестр прав на украинскую недвижимость, где за небольшую плату можно было получить информацию. Но сама она сделать этого не могла: для этого нужна была электронная цифровая подпись.
Позвонив в одно из агентств недвижимости, она договорилась о встрече, сказав, что ей нужно снять квартиру. Но при встрече описала свою проблему. Агент, молодой парень, согласился помочь за обычные комссионные.
— А электронная подпись у вас есть? — Спросила Яна.
— Да, это сейчас иногда нужно. Да и сведения по недвижимости мы проверяем, когда продаём или сдаём. Давайте завтра встретимся. В офисе никого не будет.
И вот сейчас они сидели за столом перед компьютером с потёртой клавиатурой. Влад, так звали агента, вытащил откуда-то из-под стола провод с портом USB и вставил флешку, потом зашёл на нужный сайт.
— Называйте данные, — Сказал он.
— Коркин Алексей Ефимович, — Сказала Яна. Фамилия была редкая.
Влад ввёл данные, потом сделал оплату через интернет (сумма, объяснил он, была небольшой).
— Вот, есть! — Обрадованно сказал агент. — Сейчас сделаю распечатку.
— Но тут всего одна квартира.
— Зато какая! — Влад только улыбнулся. — Это самый центр, квартал от Крещатика. Вот. — Он вывел на экран карту Киева с отметкой нужного адреса. — Такую квартиру можно дорого сдать. Можно неплохо жить на эти деньги.
— А откуда она у него? — Спросила Яна.
— Приватизировал. Везёт же кому-то с наследством…
— Но мне сказали, что у него ещё должен быть дом. В Бортничах. Куплен позднее этой квартиры. — Яна сверилась со своими записями.
— Ну как видите — нет ничего. Значит, или вам дали неверную информацию, или он оформил дом не на себя. На жену с другой фамилией, на родственников…
— Всё может быть, хотя родственников у него нет… Ладно, будем плясать от того, что есть. А можно узнать, сдаётся ли эта квартира?
— Сейчас попробуем. — Влад застучал по клавишам. — По крайней мере, этот адрес и квартира такой же площади здесь есть. Может быть, эта, а может быть, и кто-то из соседей сдаёт. Это агентство солидное. Рекомендую им звонить с понедельника. — Он, вероятно, знал многих игроков рынка.
— Спасибо. — Яна оставила Владу оговоренную сумму. — Пойду тогда проведу разведку на месте. Только никому не рассказывайте, чем мы тут занимались.
— Конечно. Вы тоже. У нас вообще-то такое не поощряется… — Тем не менее, Влад был доволен. И денег буквально на ровном месте заработал, и симпатичной девушке помог. Он, правда, был женат, но тем не менее…
Яна вышла из метро на станции «Крещатик» и быстро сориентировалась, куда нужно идти. Действительно, отсюда всего пара кварталов. Она зашла в нужный двор, но столкнулась с проблемой: здесь не было бабушек у подъезда. И детей не было, потому что не было в тесном дворике места для детской площадки. Здесь даже для парковки было всего несколько мест. Войти в подъезд не подучалось, на дверях был кодовый замок, да и народ здесь, судя по всему, жил не простой, легенда о потерянном родственнике могла не сработать. С журналисткой «криминального» издания из России тем более могли не захотеть разговаривать. Немного покрутившись во дворе, Яна пошла обратно. С понедельника, решила она, нужно попробовать выйти на владельца квартиры через агентство недвижимости. А пока хорошо уже то, что на неё никто не обратил внимания.
Денис Легодаев был человеком, который мог сделать что-то полезное почти из ничего. Из деталей смартфона (не нового, но с неплохой камерой), специально купленного пауэрбанка и специально сделанного скворечника (доски пришлось «состарить») он соорудил нечто вроде фотоловушки, используемой для изучения животных. Скворечник был прибит в нужном месте на дереве во дворе в квартале от Крещатика. Камера срабатывала на движение и посылала сделанные фотографии на адрес электронной почты. Пароль был у Дениса и у его нового напарника. Тот специально зашёл на сайт питерской газеты, чтобы знать, как выглядит объект (статьи Яны Лесневич сопровождались её фотографией). Каждые несколько часов они заходили в почту и просматривали фотографии. Первым это заметил напарник. И у Дениса зазвонил мобильный (с купленной украинской сим-картой).
— Привет. Есть фиксация.
— Я так и думал. Теперь у нас нет выбора.
Виллем был доволен. Он покатался на антикварном советском вездеходе. Он отлично отдохнул и вкусно поел. Он установил ещё более тесные отношения с Русланом. Теперь их можно было назвать друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Вдобавок, день имел приятное продолжение. Когда они уже собирались уезжать из леса, к ним подошли две особы женского пола, оказавшиеся мамой и дочкой. Маме было лет сорок, а дочке, вероятно, восемнадцать. Во всяком случае, машину она водила, и именно она засадила «Мицубиси Лансер» в грязь на грунтовке так, что пришлось просить двух мужчин на старом внедорожнике вытянуть его оттуда.
— У нас это обычное дело, — Вполголоса объяснил Руслан, пока они ехали к тому месту, где застряла легковушка. — Платный сервис в таких случаях не вызывают, да его толком и нет. Всё держится на взаимовыручке водителей.
— И что, все помогают, никто не отказывается?
— Ну, не все. Но чтобы вообще никто не помог — такого ещё ни разу не было…
Как бы там ни было, пока Руслан занимался буксировкой (Виллему руль он в такой ситуации не доверил), с девушкой быстро завязался разговор, благо, Виллем вполне прилично говорил по-русски. Вика явно была не прочь продолжить знакомство. Номер телефона Виллем у неё не просил, но сама она в разговоре назвала группу на Фейсбуке, в которой состоит, и которая относилась к конкретному микрорайону. И даже назвала одно кафе, которое там находится. Из чего заинтересованный наблюдатель мог сделать вывод, где девушка живёт, и где часто бывает. Виллем принял эту информацию к сведению, и решил отправиться туда завтра же.
— Будь осторожен! — Сказал ему Руслан на обратном пути.
— Почему? Хорошая девушка. И они нас не выслеживали, когда подошли, не знали, кто мы. По нашей машине не скажешь, что мы особенно богаты. — Он слегка усмехнулся. — И они действительно попали в беду. Вряд ли это… криминальная ловушка.
— Не в этом дело, — Рассмеялся Руслан. Хотя номер «Мицубиси» он на всякий случай запомнил. — Ты просто себе не представляешь, до какой степени многие наши девушки мечтают выйти замуж за иностранца, чтобы уехать из страны! Некоторым удаётся…
Тем не менее, оказавшись в своей съёмной квартире, Виллем прежде всего отыскал группу того микрорайона в социальной сети, а там быстро нашёл и саму Вику, которой отправил запрос на добавление в друзья.
Сидя в своей комнате на другом конце города, девушка, увидев этот запрос на своём ноутбуке, победно вскинула руки. Но отвечать не спешила: пусть парень потерпит до завтра! А вообще, она думала, что он собственной персоной появится в их районе. Но и активность в соцсети проявлять не стала, чтобы голландец не подумал, что она его игнорирует, а считал, что девушка сейчас просто не в онлайне.
А Виллем в это время решил позвонить в Голландию.
Его отправили в Киев с двойной целью. Да, ему нужно было, и он сам хотел, изучить, как работают разные подразделения семейной компании, которой, возможно, когда-нибудь будет руководить. И это было ему полезно. Одно только участие в переговорах с корейцами чего стоит!
Но он должен был узнать это не только для себя. Человек, который устроил ему эту поездку, хотел узнать, что происходит в филиале, не из официальных отчётов, а у Виллема, знал он, острый глаз. Особенно его интересовало, что за человек Руслан Лещинский, вице-президент по технике и ключевой человек в проектах, связанных с новой энергетической технологией, а теперь ещё и акционер. Что интересно, молодой голландец не чувствовал себя ни суперагентом, ни человеком, предающим дружбу. Скорее, это было что-то вроде сплетен, но с пользой для дела. С этой мыслью он и нажал на иконку мессенджера.
— Hello! — Ответил собеседник. — Ну, как дела?
— Всё отлично! Это действительно передовая компания. Они ещё сделают нас первыми в мире! — Это было мечтой обоих. Руслан эту мечту разделял.
— Рассказывай подробности! — Хохотнули в трубке.
Далёкого собеседника интересовало всё. Состояние дел на заводе и на стройке «супердома», отношения в коллективе, особенно между руководителями «Зеерат Украина», и переговоры с корейцами, и даже манера общения, увлечения и личная жизнь Руслана, которого лично он практически не знал (украинскую дочернюю компанию в руководстве курировал другой человек).
Человека на другом конце канала кое-что удивило, кое-что обрадовало, а кое-что почти повергло в панику. Но он точно знал, что будет делать завтра. Тревожить давнего партнёра в выходной день не хотелось, но иного выхода не было.