Глава 29.
Денис Легодаев множество раз хвалил себя за решение купить этот зелёный «Ланос». Машина подходила для его целей идеально: ездила исправно и достаточно быстро, не выделялась в местном транспортном потоке, и по ней его нельзя было выследить. Правда, ему давно уже не приходилось ездить на машинах с механической коробкой, зато здесь был даже кондиционер.
Сейчас он был сосредоточен на дороге и на том, чтобы приехать в нужное место. Нумерация домов в посёлках под Киевом часто была весьма оригинальной, а дороги только весьма приблизительно соответствовали тем, что изображены на интернет-картах. К тому же, моросил мелкий дождь. А потому напарник обратил его внимание:
— Смотри! Это же он!
— Точно! — Денис проводил взглядом проезжающего навстречу мотоциклиста. — Нам повезло, что он в открытом шлеме.
— Едем за ним?! — Предложил в азарте напарник.
— Нет. Второе ДТП будет выглядеть подозрительно. Будем под криминал работать. — Как будто мы сами — не криминал, промелькнуло на секунду в мозгу. Так Денис предпочитал о себе не думать. — А что он уехал, только хорошо. Проще провести разведку.
— Думаешь, он надолго..?
— Думаю, что да. Эти мотоциклы — для дальних путешествий. Я на них не езжу, но немного в мотоциклах разбираюсь… Так что время у нас, скорее всего, есть. Участок у него большой, поставим фотоловушку — не заметит, а мы будем знать, когда вернётся. Вам нужно продумать, как проникнуть в дом. Ночью. Сигнализации вроде нет…
Начали они с того, что несколько раз проехали взад-вперёд мимо дома. Благо, никого не было вокруг, — только одна машина попалась навстречу, серый «Туксон» с женщиной за рулём и донецкими номерами…
Эта квартира в центре Житомира была осколком советской эпохи. Как и сама хозяйка. Из современного, пожалуй, был только хороший телевизор в гостиной, да ноутбук на столе. И, конечно же, как и положено квартире советских интеллигентов, повсюду были полки с книгами. В этом случае — ещё и с какими-то папками.
Евгении Иосифовне было ближе к восьмидесяти, чем к семидесяти, и Руслана она называла: «Молодой человек». На мотоциклетный шлем в его руке смотрела весьма неодобрительно, но, в конце концов, её любимый племянник, тот самый, который попросил её встретиться с киевлянином, тоже ездил на мотоцикле.
— Я сейчас не то что несовременная, — это понятно. Я сейчас — немодная, — Говорила хозяйка. — Сейчас модно обличать преступления коммунистов. Они, конечно, натворили дел, это правда. Но вам, молодым, кажется, что если коммунисты были плохи, это как-то оправдывает Гитлера. Который говорил, что с ними борется. А это совсем не так… — Племянник охарактеризовал её: «Наш местный Визенталь». По его словам, сбором информации о преступлениях нацистов в области она занималась лет сорок. То есть начала, когда её нынешний собеседник только родился. Если не раньше.
— Ну не надо всех молодых под одну гребёнку-то! — Улыбнулся Руслан. — Я так не считаю. Столкнулись две, как сейчас говорят, тоталитарные идеологии, и зачем искать, какая из них лучше?
— Ну, вот… — Евгения Иосифовна кивнула. — Меня тут сейчас многие чуть ли не коммунисткой считают. А я ею и при Союзе не была. А сбором материалов о том, что у нас в области немцы натворили всего за несколько лет, и тогда занималась. Вас ведь, Руслан, это интересует? Иначе зачем бы вы хотели встретиться с таким… устаревшим человеком?
— Ну, это вы зря! — Руслан продолжал улыбаться. — Вы ещё и книгу можете написать. Материала, я смотрю, у вас хватает. Спонсоров найти, наверное, можно, хоть в Израиле. Но вы же не только Холокостом занимаетесь?
— Нет, конечно. Преступлениями в отношении всех, независимо от национальности, — Сказала хозяйка. — Нам, евреям, и так всё понятно. И всегда будет понятно. А вот украинцам, — да и русским, и всем остальным, — нужно рассказывать и напоминать…
— Так вот, меня интересует один человек. О нём известно немного — имя и фамилия, правда, редкая, ещё то, что угнан на работу в Германию. И не вернулся. Ещё приблизительное место не то рождения, не то откуда немцы его забрали.
— Что ж, посмотрим, — Сказала Евгения Иосифовна, включая компьютер. Как ни странно, пользовалась она им очень умело. — Давайте свою редкую фамилию.
— Заголь, — Ответил Руслан.
— Действительно, это не Петренко, — Отметила хозяйка, стуча по клавишам. Печатала она десятью пальцами. — Вот, есть, Заголь Николай Иванович. Подходит?
— Вероятно, да.
— Сейчас посмотрим на него. Если поможете мне снять папку с верхней полки. Во-он ту. Только аккуратно…
С ростом Руслана это не составляло проблемы. Папка была толстая, и в ней явно были материалы не на одного человека. Вот если бы человек был, например, академиком… В другом случае столько просто не набралось бы. Биография «простого» человека не занимает столько места. Особенно человека советского.
Так и оказалось. Перелистав бумаги, хозяйка открыла её где-то на середине.
— Вот ваш Николай. — Она назвала его родное село. — Так… Двадцатого года рождения. Интересно, почему был не в армии. Ага, была тяжёлая травма головы. Советский военкомат счёл непригодным, а немцам подошёл… Из Германии не вернулся. Судьба неизвестна. Практически всё, что есть на карточке.
— А фотографии там, случайно, нету? — Спросил Руслан.
— Есть. Даже две.
— А переснять можно?
— Конечно, если у вас есть чем.
— В наше время, — Снова улыбнулся Руслан, — Даже обычный телефон творит чудеса. Вот им я снимки и сделаю… Спасибо. Ещё вопрос: а в каких условиях остарбайтеры жили в Германии?
— В разных. Зависело от хозяина, у которого они работали. Сейчас пишут много историй, как они жили душа в душу. Такое бывало, но бывало и наоборот. Некоторые хозяева были похлеще эсэсовцев…
— Но в любом случае, это было лучше, чем в концлагере? — Уточнил Руслан.
— Конечно, несравненно. Ничего общего.
— А если в той местности был концлагерь, остарбайтеры с заключёнными могли пересекаться?
Евгения Иосифовна задумалась.
— В каких-то случаях — наверное. Эпизодически. Если заключённых выводили на какие-то работы за пределами лагеря. Возможно, они могли вместе работать. Но тесные контакты — вряд ли: какая охрана это допустит?
— Спасибо. Вы мне очень помогли.
— А почему вы интересуетесь этим Заголем? — Спросила хозяйка. Руслан не мог применить к ней слово «старушка», несмотря на возраст. Обманывать её не хотелось, но допускать, чтобы она, или кто-то с её подачи, начали копаться в этой истории, было нельзя. Поэтому он ответил:
— Есть вероятность, что он — родственник моих знакомых. Вы же знаете, как это бывает… Иногда возникает желание, или необходимость, найти родственные связи.
— Да, и знаю, как ведутся поиски. — Она кивнула. — Ко мне периодически обращаются… Тут сказано, что близких родственников у него не было. Но не исключено, что были не самые близкие. А может, здесь и ошибка. Архивы частью сгорели тогда же, а часть из уцелевшего была вывезена в Москву после девяносто первого года… Так что эти сведения — не истина в последней инстанции.
— И на том спасибо. Вы мне очень помогли, — Сказал Руслан.
— Уже уезжаете? — Хозяйка явно любила поговорить.
— Да, у меня ещё встреча в Ровно. Тоже пришлось углубиться в историю. Обещали помочь в двух архивах.
— В Ровно? — Удивилась Евгения Иосифовна. — Но как вы поедете? Сейчас ведь сплошные дожди!
— Хорошему мотоциклисту дождь — не помеха!
Когда Руслан спускался по лестнице, в кармане завибрировал телефон. Надо будет не забыть отключить перед тем, как поеду, подумал он: телефон очень раздражал, когда нет возможности ответить на звонок во время езды. Лучше уж потом перезвонить всем, кто дозванивался. Но сейчас он вытащил айфон из кармана, и с удивлением увидел, что звонит Дана.
— Привет. Ты не дома, случайно? — Спросила она. О том, что Руслан взял короткий отпуск после аварии, Дана знала.
— Нет, я в Житомире. И сейчас поеду дальше. А что? — Удивился Руслан. Дана никогда не беспокоила без причины, и ни разу не пыталась напроситься в гости.
— Я сегодня выезжала утром с твоей стороны. И возле твоего дома пара каких-то подозрительных типов крутилась. На зелёном «Ланосе» с польскими номерами. Похоже, прикидывали, как в дом залезть, — Сообщила Дана. — Особенно если тебя нет сейчас…
Руслан сразу понял, к чему всё это.
— А ты не заметила, не было среди них молодого парня, чернявого, небольшого роста?
— Был похожий, какого он роста, правда, не знаю: он в машине сидел. А ты, кажется, что-то знаешь… — Проницательно заметила Дана.
— Я много чего знаю! — Рассмеялся Руслан. — А давай мы вот что сделаем. Я тебе сброшу фотографию одного не очень хорошего человека. Когда получишь, — ты мне не звони, я буду в дороге, а ответь, его ты видела или не его. Ладно? И в полицию не звони. Кстати, а второй как выглядел?
— Лет пятидесяти, обычный мужчина. Как говорится, без особых примет. Я бы, конечно, в полицию сообщила на всякий случай. Но — как хочешь, хозяин — барин.
— Насчёт фотографии — договорились?
— Конечно!
Закончив разговор и отправив фотографию со своего планшета, Руслан завёл мотоцикл и тронулся в путь. За рулём лучше всего думалось, — из головы, как он говорил, на ходу выдувало всё лишнее, даже если ездить в шлеме, но где-то на периферии сосредоточившийся на вождении мозг продолжал работать, и выдавал результат. Когда Руслан подъезжал к Ровно, он уже знал, что сделает и как.
— Ну как, сможете залезть? — Спросил Денис. Напарник критическим взором окинул верхний этаж дома.
— Смогу. Я не в худшей форме, чем ты! Только ночью видеть что-то надо. И в доме тоже.
— Это не проблема. Ночным зрением я вас обеспечу. Это технический вопрос, а значит — мой. Время есть… Только это должно выглядеть, как обычный разбой.
— Так и будет. — Напарник кивнул. — Дом вверх дном перевернуть — дело не хитрое. А когда..?
— Как вернётся — через день где-то. Чтобы естественно всё выглядело…
Правда, ждать им пришлось дольше, чем они думали.
На мотоциклах ездят самые разные люди, и знакомство с ними открывает многие двери. А если у тебя не оказывается нужных знакомых, то оказывается, что с тем, кто тебе нужен, кто-то знаком, лишь бы все эти люди ездили на мотоциклах…
Оказавшись в Ровно, Руслан, прежде всего, разместился в гостинице в центре города. А потом пошёл по музеям, как он назвал это для себя. Полтора дня провёл в музее, где далеко не все документы и материалы нашли своё место в открытой экспозиции. А в это время в архиве местной СБУ другой человек, — конечно же, ещё один мотоциклист, — искал для него документы, давно рассекреченные, но которыми с тех пор не интересовался никто, даже профессиональные историки. Поскольку документы не были секретными, и касались событий более чем семидесятилетней давности, ему даже разрешили снять копии.
В гостиничном номере он ещё раз просмотрел всё, что у него оказалось, — частью в виде фотографий, снятых айфоном, частью в виде бумаг. Теперь то, о чём он раньше догадался по обрывкам информации и разговоров, подтвердилось. Вот только принять решение, что со всем этим делать, он сам не мог. А потому достал айфон и набрал номер, на этот раз — нидердандский.
Лукас де Рат был внуком одного из основателей «Зеерат Электрик», а сейчас занимал пост председателя совета директоров. Он тоже пользовался смартфоном, и достаточно ловко, хотя ему и было за семьдесят. В адресной книге у него значились все более или менее заметные фигуры из разных отделений фирмы, и с Русланом они не раз встречались на совещаниях. Однако, увидев, что вице-президент украинской компании звонит ему сам, в вечернее время и на личный телефон, а не в приёмную, он был удивлён. Выслушав извинения за поздний и личный звонок, он решил продемонстрировать, что держит руку на пульсе происходящего во всех отделах и дочерних компаниях:
— Поздравляю вас, из того, что я слышал, вам недавно очень повезло…
— Вы совершенно правы сэр, — Ответил Руслан. — И, как я и предполагал, отлично информированы.
— Даже видел фотографию вашего автомобиля, — это имущество компании, в конце концов. — Этим заявлением старый лис Руслана смог действительно удивить: это кто же по его указанию проник на штрафплощадку, чтобы сфотографировать разбитую «Теслу»? — Поэтому и говорю, что вам, действительно повезло остаться в живых. Нам бы не хотелось вас потерять… Это ведь не случайность? — Председатель, как и положено человеку на такой должности, был проницателен.
— По всей вероятности, нет. Наша полиция ведёт расследование, но надежды мало: это ведь не голландская полиция… Мне пришлось кое в чём разбираться самому. И по этому поводу мне нужно с вами поговорить. Не по телефону и не в офисе.
— Вот как? — На сей раз удивиться пришлось Лукасу. — Это касается дел компании?
— Я бы сказал, это касается возможности дальнейшего существования компании в том виде, как она существует сейчас. Знаете, в русском языке есть поговорка: «пришла беда, откуда не ждали». — Руслан перевёл эти слова на английский, поскольку разговор шёл на этом языке. Оба владели им свободно, хотя ни для кого он не был родным, и де Рат понял, что эта фраза значит. — Это действительно серьёзное дело, я не хочу обсуждать это по телефону, и нельзя допустить утечки информации в офисе.
— Кажется, это действительно серьёзно. — Лукас не был бы успешным бизнесменом, если бы не умел быстро принимать решения. — Хорошо, я встречусь с вами. Где вы сейчас? Когда сможете прилететь?
— В Украине. Завтра смогу быть во Львове, и вылечу ближайшим рейсом, хотя лететь всё равно придётся с пересадкой. — Предвидя необходимость такой встречи, Руслан захватил с собой в поездку загранпаспорт, — выданный ещё до вступления в силу безвизового режима, и потому в нём стояла пятилетняя многоразовая шенгенская виза, так что проблем с вылетом не должно было быть. А расписание рейсов он уже проверил, и даже забронировал необходимые билеты.
— Хорошо. Здесь есть один очень старый, но очень комфортабельный, а главное — совсем небольшой отель. У моря. Здесь нам никто не помешает. Останавливайтесь там. А я приеду…
Дорога заняла, со всеми пересадками, меньше суток. На мотоцикле до Львова, где «Харлей» был оставлен во дворе у друзей, — здесь с ним ничего не должно было случиться. Из Львова самолётом в Варшаву, где Руслан едва успел на рейс до Брюсселя, и уже на арендованном в аэропорту «Мерседесе» добрался до тихой гостиницы в окрестностях Амстердама.
Лукас выслушал рассказ Руслана, лишь изредка перебивая вопросами. Сам просмотрел бумаги, которые Руслан ему показал, — он не знал русского или украинского, но этого и не требовалось, к тому же оба понимали: вводить в заблуждение по такого рода вопросам — смерти подобно.
— Спасибо, что рассказали, — Сказал, наконец, де Рат. — Вы правы, это очень деликатное дело… Практически семейное. Вы же понимаете, мы должны обсудить решение этой проблемы. Я вижу это решение так… — Он коротко изложил возможные условия. — Думаю, что остальные их примут. Я с вами свяжусь, и надеюсь, вы, в свою очередь, получите согласие…
— Но ведь дело не только в деньгах, сэр, — Напомнил Руслан. — Нужно помнить о крови. И нужно, чтобы мы все остались в живых. Как вы верно заметили, один раз повезло…
— Мы не можем допустить огласки. — Лукас покачал головой. — И публичного процесса в Голландии. Максимум, что мы можем сделать, это… — И он назвал ещё одно условие.
— Откровенно говоря, меня меньше интересует, что произойдёт в Голландии. Преступления совершены в России и Украине. И именно нам здесь грозит опасность.
Голландец встретился с Русланом взглядом, — в нём читалась усталость.
— С этим вам придётся разбираться на месте. Желательно, без огласки. Хотя я понимаю, что что-то может пойти не так…
— Я постараюсь, — Пообещал Руслан. — Но, сами понимаете, гарантировать не могу. Слишком многое может случиться…
— Я понимаю, — Повторил Лукас, кивая седой головой. — Когда собираетесь возвращаться?
— Завтра.
Эта дорога заняла ещё почти сутки. Вместо того, чтобы прилететь прямо в Борисполь из Амстердама, Руслан так же с пересадкой добрался до Львова, забрал «Харлей» и отправился на нём домой. И дело было не в самом мотоцикле: во дворе у друзей он находился в безопасности, забрать его можно было бы и позже, даже на специально оборудованной «Тундре», чтобы не добираться до Львова общественным транспортом. Но дело было в другом: он хотел вернуться тем же способом, каким уезжал. Для всех это должно было выглядеть так, что после пережитого стресса вице-президент голландско-украинской компании взял небольшой отпуск и в одиночку отправился в короткую поездку на мотоцикле по Западной Украине. И никто, кроме паспортного контроля и авиакомпании, вообще не узнает, что за это время он успел побывать ещё и в самом сердце «старой» Европы. И уж, тем более, никто не узнает, где именно и зачем.