Глава 7.
Ворота перед Русланом распахнулись. Хорошо, подумал он, когда охрана знает тебя не только «в лицо», но и «в шлем». Поприветствовав рукой охранника в будке, он тронул мотоцикл с места и, проехав по территории, припарковался в метре от проходной. Это была его привилегия, но не как одного из руководителей «Зеерат Украина», а как мотоциклиста.
Пока он снимал перчатки и шлем, с парковки подошли двое приехавших на работу инженеров и директор, доктор Ханс Йонгс. Они о чём-то оживлённо переговаривались на английском, и разговор шёл явно не о работе. Отношения на фирме были весьма неформальными, и, конечно же, никакого дресс-кода (в разумных пределах). Последнее было Руслану очень на руку, так как позволяло приезжать на мотоцикле в нормальной экипировке. Он, конечно, будучи вице-президентом, в любом случае мог бы игнорировать дресс-код, но лучше было не выбиваться из коллектива.
Все трое поздоровались с ним, а один из инженеров (выглядевший так, как будто собрался в отпуск, а не на работу, — если не считать сумки для ноутбука в руках) сказал:
— Ханс говорит, что по тебе можно часы сверять: появляешься точно, когда обещал. Минута в минуту. А я говорю, что можно заключать пари, на чём ты приедешь. Вариантов у тебя столько! И никогда не угадаешь.
— Ни в коем случае не начинайте этим заниматься, Дима. А то вам всем придётся давать мне взятки, чтобы выигрывать пари. А тогда, во-первых, я перестану получать удовольствие, а во-вторых, все пари будет выигрывать Ханс: у него зарплата больше! — Все рассмеялись. — Что у нас сегодня?
Обычное место работы Руслана было в киевском офисе. Но нередко ему приходилось бывать и здесь, на заводе, когда возникали проблемы с производством новых разработок, за которые он отвечал. Точнее, которые были его детищем. Он любил бывать здесь, любил работать не с бумажками, а с «железом». Недостаток у таких поездок был один: они занимали много времени. Завод находился за городом, но точно с противоположной его стороны от дома Руслана, поэтому ему приходилось пересекать весь Киев, чтобы попасть сюда. Если погода позволяла приехать на мотоцикле, это и экономило время (дорожных заторов для мотоциклиста не существует), и приносило удовольствие.
— Обычные дела. Элементы не приехали. — Пожал плечами Ханс. — Похоже, китайцы не знают, что такое пунктуальность, а ваша таможня — тем более!
— Ну, с китайцами я ничего не могу поделать. А что касается таможни — скинешь мне на почту, где и что. Я попробую с ними разобраться. — Строго говоря, это не было обязанностями технического вице-президента, но знакомства Руслана в силовых структурах помогали решить многие проблемы. При этом он принципиально никогда не просил откровенно нарушать закон, но считал, что такие связи можно использовать, чтобы преодолевать тормозящую бизнес бюрократию, когда та сама нарушает закон, или когда её представители намекают на взятки. Либо когда надо было помочь человеку в беде, как в случае с Юлей. — Но вы же меня не поэтому попросили приехать?
— Нет, конечно, — Сказал инженер Дима. — У нас опять проблема по панелям для вашего любимого дома. Строители жалуются, что они не работают с нужной эффективностью при испытаниях.
— Тогда мне нужно было ехать не сюда, а на стройку, — Заметил Руслан. — Ну ладно, если я уже приехал, пошли разбираться. А к ним заеду на этой неделе. Хорошо, пошли на сборку.
Пристегнув шлем к мотоциклу специальным замком, Руслан возглавил процессию. Они вошли в огромное помещение, где производилась сборка новейших энергетических панелей. Основа каждой панели и стекло, прикрывающее её сверху, вырезались по компьютерным лекалам в соседнем цеху. А здесь рабочие собирали каждую панель из множества деталей, и только частью из них были элементы солнечных батарей. Да и те были нестандартные, специальные, маленького размера пластинки.
— Так на что же жалуются наши друзья из «Сталагмита»? — Так называлась строительная компания, с которой они сотрудничали.
— На эффективность панелей, конечно. В который раз, — Ответил инженер Дима.
— И, наверное, опять потому, что не могут нормально их поставить. А конкретно?
Началось обсуждение параметров, которые требовались от энергетических панелей, и которые, по словам строителей, были в реальности. На выяснение причин ушло два часа. Оказалось, что друг на друга наложились две ошибки: одна, которую допустили сборщики «Зеерат Украина», другая — при монтаже панелей на объекте. Каждая из них сама по себе не привела бы к плохим последствиям, но вместе они существенно снизили энергоэффективность. Ханс думал, что он неплохо знает русский язык, — украинский он только начал учить, когда его перевели из головного офиса «Зеерат» в Киев, что было существенным повышением по службе, — но оказалось, что он никогда не слышал тех слов, которыми характеризовали работу сборщиков Дима и, особенно, Руслан. Последний, в конце концов, сам встал к сборочному столу и показал рабочим, как надо устанавливать оптические элементы и провода под ними. Ещё несколькими фразами из неизвестных Хансу слов он убедился, что они поняли, как правильно.
А потом снова перешёл на английский.
— И здесь идиоты, и там кретины. Не знаю, где хуже.
— И что мы будем делать? Какое решение примем? Насколько я понимаю, панели, в принципе, работоспособны. Будем учить наших друзей нормально их монтировать? — Спросил Ханс.
— На обычном объекте мы бы так и сделали. — Руслан покачал головой. — Но этот проект — имиджевый. Вопрос примера. И не только для Украины. Тут должно быть всё идеально. — Он обернулся к Диме. — Позвони им, пусть везут обратно эту партию, мы их проверим и переделаем. Но предупреди, что в следующий раз при ошибках монтажа — за их счёт. Я на неделе заеду к ним. Придётся учить ещё и их монтажников. Как будто это наше дело…
— Вообще-то наше, — Покачал головой Ханс. — Но, такое впечатление, они не хотят учиться.
— Есть такое. И работать тоже не хотят, — Сказал в сердцах Руслан. — Найти нормальных рабочих — это проблема. Причём независимо от зарплаты. И не потому, что не умеют, а потому, что не хотят. Наследие Советского Союза. Ты в нём не жил, Ханс, ты просто не поймёшь.
— Почему же ты настаивал, чтобы мы делали этот проект в Украине, а не там, где таких проблем нет? — Спросил Ханс. Хотя он не входил в руководство «Зеерат», но его явно проинформировали об отношениях фирмы с Русланом, когда послали возглавлять украинское отделение. Ханс не настолько хорошо владел русским, чтобы понять разницу между «послали» и «отправили», подумал Руслан.
— Потому что я хочу что-то сделать для своей страны. — Он развёл руками. — И для той части наших людей, которые что-то хотят, которым что-то надо… Возможно, я переоценил количество таких людей, — Признался Руслан. — Но я здесь живу, и не собираюсь уезжать. Я надеюсь что-то сделать… А проблему с производством решим.
Ханс смотрел на Руслана скептическим взглядом. Но молчал.
— Хорошо, я поехал в офис. Там надо кое с чем разобраться. Ты здесь остаёшься?
— Да, есть дела. — Ханс улыбнулся. — К тому же я не могу перемещаться с твоей скоростью.
— Кто же тебе мешает тоже сесть на мотоцикл? — Спросил Руслан, выходя на улицу. Ханс ответил что-то невнятное, вероятно, на голландском.
А Руслану нужно было проверить электронную почту. И ещё раз набрать Палыча. В офисе он окажется через полчаса.
Юля с иронией подумала, что впервые принимает здесь гостя. И стала наливать чай.
Гостем был, конечно, адвокат Юрий Терновой. Сегодня — в костюме. И на машине, как успела увидеть в окно Юля, ездил он на «Лексусе».
— Я у тебя в офисе даже не была! — Сказала девушка.
— Это дело наживное. — Юрий улыбнулся. — Успеешь. А сейчас так проще. Отсюда общественным транспортом тебе пришлось бы добираться час, — Объяснил он. — Район такой. А мне на машине — десять минут. А поговорить нам надо. Завтра собеседование в миграционной…
— Я помню. Вы с Русланом говорили, что всё будет в порядке.
— Да. По сути дела, после того, каких людей Рус поднял, — это формальность. Но у меня принцип: всё делать правильно. Так, как будто никаких связей нет. Так, как будто мы идём с улицы. Чтобы никто не мог подкопаться по сути.
— Конечно! Я понимаю. — Собственно, Юля сама была сторонницей именно такого подхода. Именно поэтому диссертацию она до сих пор так и не написала. С отцом-проректором, она в любом случае защитилась бы, и получила бы заветную корочку кандидата. Но не хотела халтурить, и тему раскрыть желала полностью, насколько это возможно. Теперь ей казалось, что это было в другой жизни. На ум неожиданно пришла строчка из Высоцкого, песни которого любил слушать отец: «Казалось мне, кругом сплошная ночь, тем более, что так оно и было».
А вот с киевским общественным транспортом она познакомиться ещё не успела, и перспектива такого знакомства отчасти пугала. В Занайске троллейбусами или маршрутками она не ездила лет пять.
— Значит так. Мне Рус кое-что передал из вашего разговора. Надеюсь, ты на него не в обиде? — Продолжал Юрий.
— Нет, конечно, это же для пользы дела.
— Ну, так вот. Для того, чтобы получить статус лица, нуждающегося в защите, нужно доказать, что дома тебе грозит опасность, и не просто грозит, а в связи с политикой, убеждениями, религией или чем-то подобным. Ты же вряд ли относишься к свидетелям Иеговы, которых у вас прессуют?
— Нет. Я и в церкви-то не помню, когда была… — Юля пожала плечами. — Говорят, после чудесного спасения многие идут молиться. А меня — не тянет. Хотя, наверное, в Киеве можно было бы найти церковь…
— Можно, конечно. Но раз не тянет, то и не надо. У нас никто ни к чему не принуждает. Ну, а раз религия не подходит, значит, нужно съехать на политику. Но врать на собеседовании ни в коем случае не надо. Там тоже люди не первый день работают. Поэтому мы подробно расскажем о том, как тебя хотели убить. И обязательно упомянём, как к тебе приходили те сторонники «Новороссии». Кстати, ты не помнишь, как называлась их организация?
— Они её и не называли. Но я их имена помню. Один, бородатый такой, в камуфляже, говорил, что он сам в Донецке воевал. Похоже, не врал. Они когда пришли, у нас с кафедры все разбежались на всякий случай. Срочные дела нашли вдруг. Меня с ними одну оставили… — Девушку передёрнуло. — Никто с ними связываться не хотел.
— Ну, вот. Значит, ты это всё подробно рассказываешь, имена называешь, внешность описываешь. Как можно подробнее. Рассказываешь, как тебе было не по себе.
— Не по себе? Да я испугалась просто! С одной стороны, такие типы, от которых непонятно, чего ждать. Могут оскорбить, да что угодно. Могут травлю устроить хоть в интернете, хоть в универе. У нас там их сторонники тоже есть. С другой — если влезть в это, то можно неприятности получить со всех сторон. И на кафедре, и потом при защите, и от ФСБ. Потому я их и отшила так, чтобы у них отпала охота.
— А чего они от тебя хотели вообще? — Уточнил Юрий.
— Чтобы я написала статью о том, что Украина не выполняет обязанностей по отношению к населению Донбасса. И не выполняла их по отношению к жителям Крыма, почему те и выбрали Россию… Статью, говорили они, сначала для их журнала, но эта статья, по их словам, пошла бы как научная публикация. А потом на основе этой статьи — ещё несколько для газет. Сказали, что мне так защититься будет легче. А потом обещали, если всё получится, раскрутить и краевым депутатом сделать. Только этого мне и не хватало..!
— Вот! Тебе предлагали извратить свою научную работу, написав пасквиль об Украине. Обещали всякие блага и политическую карьеру. Ты отказалась. Не надо подробно рассказывать, как обосновала свой отказ. Просто — отказалась категорически, не хотела лезть в политику. И не исключаешь, что попытка тебя убить как-то связана с этим отказом. Месть или, возможно, они не хотели, чтобы ты кому-то рассказала об их предложении. — Юрий задумался. — Кстати говоря, этого действительно нельзя исключать. Хотя, с одной стороны, получается слишком сложно. С другой… Может быть, тебя предательницей посчитали, сторонницей тех, с кем они воевали. Потому решили наказать, а потом именно в Украину и отправить. «На Украину», как они говорят. Кто знает, что у них в голове творится. Как они видят восстановление справедливости… — Иногда Юрий открывал в себе творческие способности, и актёрские тоже, когда требовалось выстроить версию. Да так, что в неё начинал верить не только судья или следователь, но и клиент. В этом случае, по его мнению, ничего особо придумывать не требовалось: версия вырисовывалась сама собой, и была вполне реальной, хотя, конечно, и не единственной. Правда, в рамках этой версии было ещё соображение, о котором он решил не говорить: если бы жертва погибла и была найдена, в Украине тело никогда бы не опознали… Если бы оно было найдено в воде, никому никогда в голову не пришло бы сверяться со списками пропавших без вести в соседней стране, особенно, если это страна-агрессор.
Юле, правда, эта мысль тоже пришла в голову, она, в конце концов, была далеко не глупа. И криминалистику в своём универе изучала. Чашка чая в её руке со стуком опустилась на блюдце.
— Так сможешь всё это красиво рассказать? — Спросил Юрий.
— Смогу. — Юля взяла себя в руки. — Этого будет достаточно?
— Я же говорил — это, вообще-то, формальность. Но её нужно соблюсти и красиво обставить. Как если бы это было основное…
Мотоцикл, действительно, экономил время. Из-за города до офиса Руслан домчался за полчаса с небольшим. Бизнес-центр, где «Зеерат Украина» занимала два этажа, был построен, как обычно в Киеве, без учёта количества паркомест, необходимых для тех, кто будет тут работать. Это, конечно, был не центральный район, — в отличие от «престижных» компаний, работающих с клиентами, переплачивать за расположение офиса в центре не было необходимости, — но проблема с парковкой была и здесь. Впрочем, у руководящего звена были выделенные места в подземном паркинге. Но мотоцикл Руслан припарковал прямо возле ступенек, чтобы далеко не ходить, — ещё одно преимущество двухколёсного транспорта. Взял за ремешок шлем, снял с бензобака сумку, которая крепилась к нему на магнитах, зашёл в здание, приложив к турникету карточку-ключ, и вошёл в лифт.
Приёмная у него была общая с другим вице-президентом, отвечавшим за маркетинг, прежде всего, в Украине. А вот секретарша у каждого была своя. Почему специалист по интерьерам так спланировал офис, Руслан не знал, но уже привык. Когда он появился на пороге, обе секретарши поднялись из-за своих столов и поздоровались с ним практически хором. Обе до «Зеерат Украина» работали в других компаниях, и у обеих укоренились характерные привычки. Сколько ни старался Руслан искоренить это «чинопочитание», ничего не получалось. Ольга, секретарша его коллеги, сразу отвернулась и занялась своими делами. Его же делами ведала Аня, не очень приметная внешне, но очень толковая девушка. Она доложила:
— Заходил Гниденко, искал вас. Говорил, что вопрос с Киевэнерго, в общем, согласован, нужно, чтобы вы просмотрели документы. Дизайнеры принесли образец пауэрбанка. Сказали, что это тоже ваша тема — утвердить или отвергнуть. И вот письмо от корейцев. Они заинтересовались нашими предложениями для своих электромобилей. Просят предоставить варианты по стоимости для бокса, который шёл бы как аксессуар, и для встроенного варианта. И по характеристикам тоже.
— Корейцы ответили в каком виде? — Уточнил Руслан.
— На бумаге, как ни странно. Международной курьерской почтой доставили.
— Секретничают, значит. — Он улыбнулся. — Думают, что никто не будет вскрывать рядовое письмо, а электронную почту могут взломать. Ну, посмотрим, насколько это серьёзно. Давай это письмо сюда, изучу. Пауэрбанк тоже. Гниденко перезвони, пусть зайдёт через полчаса, мне нужно проверить почту.
Аня лишних вопросов не задавала. Но поняла, что шеф ждёт какое-то важное сообщение. Интересно, от кого?
А Руслан удивлялся сам себе. У него есть важные вопросы, требующие решения. В том числе один, который можно считать стратегическим. А он хочет срочно увидеть, есть ли в почте ответы по «делу летающей блондинки», и если есть, то срочно их обдумать. Избежать поездки утром на завод он не мог, и всё равно — ему буквально не терпится. Даже то время, которое нужно для загрузки компьютера (Руслан не относился к тем пользователям, которые постоянно держат компьютер включенным, независимо от того, работают на нём или нет), казалось неоправданно долгим.
В списке входящих писем были оба, которых он ждал. Первым открыл письмо с заголовком: «Re: Немного разговорил нашу гостью». Разумеется, от Юрия.
В письме говорилось:
Рус!
Во-первых, спасибо за информацию. Она мне пригодится. Гостью надо подготовить к собеседованию. Никто не должен подкопаться, даже несмотря на Палыча. Надо, кстати, чтобы он не упускал вопрос с контроля.
У нас и так с такой информацией есть шансы. Но это будет долго, а девушка, по моему мнению, на грани. Неопределённость выматывает, мы-то знаем.
Во-вторых, если вопрос с документами решится, гостье нужно будет помочь с работой. Мне кажется, она сама этого захочет. Ты не возражаешь, если я возьму на себя этот вопрос?
В-третьих, прочитал публикации по делу «маньяка», на которые ты ссылки дал. Это не дело, это полная хрень. То, за что взяли этого таксиста, вообще не соответствует почерку маньяка. Это обычное ограбление с изнасилованием, закончившееся убийством. Я имел дело с подобным, когда работал в следствии. И с маньяками тоже. Это совершенно разные дела. Думаю, что в 90-е менты точно так же хотели «срубить палку» и закрыть дело, как и сейчас. И повесили нераскрытые эпизоды на первого попавшегося реального убийцу, чья жертва была похожа на потерпевших по «их» делу. Только по делам маньяков это делать опасно. Если тебя интересует эта история, — тогда копни, не продолжались ли похожие убийства после того, как этот таксист был осуждён. Если окажется, что так и было, я не буду удивлён. Впрочем, место, где держали жертв перед убийством, похоже, они действительно нашли. Только никаких доказательств принадлежности именно обвиняемому я не увидел. А оборудовать новое при необходимости — не проблема.
В общем, если тебе интересно, можешь заняться. А мне детективов и на работе хватает.
Юра.
Руслан начал писать ответ:
Во-первых, рад, что информация оказалась полезной. Надеюсь, она повысит шансы на благополучный исход. Палыч в курсе, я с ним сегодня снова разговаривал. Он удивлён всем этим, но согласен помогать.
Во-вторых, если ты сможешь чем-то помочь нашей гостье, помимо своих профессиональных услуг, разумеется, я не против. Наоборот, только рад. Мне меньше хлопот. Лишь бы на благо.
В-третьих, я не юрист и не криминалист, но о деле «занайского маньяка» у меня сложилось такое же впечатление. Только как это привязать к нынешней истории нашей гостьи, я не знаю. С другой стороны: мать убивают в рамках такого, мягко говоря, странного дела больше 20 лет назад, а сейчас пытаются убить дочь при обстоятельствах, прямо скажем, неординарных. Ты веришь в совпадения? Я не очень.
Рус.
Нажал на кнопку «Отправить», и открыл следующее письмо. Оно было с российского адреса. Руслан долго думал, можно ли кого-то в России о чём-то просить. Думал даже действовать через службу безопасности «Зеерат», — компания имела интересы в России, в том числе, как выяснилось, завод в Занайске. Но потом решил не использовать столь явно своё служебное положение. Учитывая его положение в компании, ему бы никто слова не сказал, но, как говорится, осадок остался бы. А главное — это было бы известно слишком многим людям в компании. А «Зеерат» не была ЦРУ или КГБ, риск утечки информации был высок. Ставить под угрозу жизнь Юли Руслан не мог, да и об опасности для себя не мог не думать.
Беда в том, что все связи в России после начала войны были разорваны. А с подавляющим большинством тамошних знакомых общаться и не хотелось: после случившегося в Крыму и Донбассе их нельзя было узнать. Как подменили. «Крым наш», «хунта», «народ Донбасса», «ополченцы»… Говорить с ними было невозможно. Да, в общем, и не о чем.
Оставалась надежда, что есть исключения. Одному из таких людей он и написал, тщательно выбирая кандидатуру. С Олегом Головиным, чьё прозвище в среде мотоциклистов было Космос, он познакомился лет восемь назад на мотошоу в Польше. Тот жил в Калининграде, — там Руслан никогда не был, — и работал в местном банке, а ездил полуторалитровом «Кавасаки Вулкане». В разговоре, помнил Руслан, он упоминал, что, мягко говоря, не любит российскую власть и президента персонально. Впрочем, тогда тот временно был премьером. Он надеялся, что пропагандистская машина на Олега за эти годы не повлияла. В конце концов, до всего, что произошло между их странами, они всегда общались нормально, хотя близкими друзьями и не стали.
Письмо от Олега он открывал не без душевной дрожи. Мало ли, что случилось с человеком за эти годы… С другой стороны, мотоциклетное братство пока никто не отменял. На это и была надежда.
Привет, Лях!
Отлично, что ты мне написал. Пусть даже и по делу. Достали неадекваты — и с вашей стороны, только матом и изъясняются, но больше с нашей.
Тут перспектив нет. Жалко нас, жалко детей (у меня двое). Отсюда надо валить. Думаю, ты мне вовремя написал, через полгода ты меня здесь не застал бы. Это не железный занавес, это железный туман. Нас эта машина победила. Вы сопротивляетесь — честь вам и хвала. Для нас — не знаю, что хуже: если всё останется, как есть, или «бунт, бессмысленный и беспощадный». Впрочем, я в него не очень верю.
Ладно, это всё лирика.
По твоим вопросам.
Да, частные детективы в России есть, работают. У них у всех лицензии. Они бывшие менты или сотрудники других служб (их у нас сейчас дофига). Лицензией они дорожат, и, как ты понимаешь, если их прижмут, обеспечить тайну будет трудно. Кроме того, сфера их деятельности ограничена по закону. Расследовать тяжкие преступления они не могут.
Если ты хочешь что-то узнать, но так, чтобы никто об этом не узнал, есть несколько вариантов. Нужна огласка — по чистому криминалу можно нагрузить журналистов. Если не завязано на политику, может быть толк: иногда нужно отвлекать народонаселение громкими историями. Проблема в том, что никогда неизвестно, где упрёшься в политику, где начнут прессовать, и результат будет тот же. Если что — у меня есть знакомый редактор такой «криминальной» газетки, причём в Питере. В серьёзные дела не полезет, конечно. Но помочь может.
Лучше искать мента, которому можно заплатить. В идеале — из наших, как ты правильно написал. Денег сдерёт всё равно, но больше вероятность, что в случае проблем не продаст. Хотя гарантии, как ты понимаешь, в наше время в принципе быть не может. А тем более с ментами.
Удивлён твоим интересом к Занайску. Об этом городе никто бы никогда не слышал, если бы не маньяк, который там завёлся в 90-е. Больше там ничего и никогда не происходило. Как бы там ни было, там никого знакомых у меня нет. И наших особо тоже. То есть кто-то, конечно, катает, но чтобы было движение — не слышал.
Пошерстил свои контакты — есть знакомый в Южанске. Работает в полиции, подполковник. Вроде бы имеет отношение к оперативной работе, но точно должности не знаю. Наверное, какой-то начальник. Ездит на «Интрудере 1800», то есть на зарплату, как ты понимаешь, не живёт (а кто из них живёт?). Если хочешь, могу вас свести.
Есть ещё одно предложение. Если тебе нужно, чтобы не было понятно, откуда идёт неформальный запрос, можно организовать его через нашу СБ. У нас она, как и в любом банке, имеет неформальные связи с ментами. Естественно, не бесплатно. Естественно, наши безопасники захотят и себе какой-то процент. Но если что, найти концы будет сложнее. А ещё лучше, если все концы будут сходиться ко мне. Только найди способ перегнать деньги. Ты с биткойнами работаешь?
Связь лучше по скайпу или вайберу. Сохрани себе контакты…
Космос.
Руслан (его прозвище среди мотоциклистов как раз и было «Лях», из-за польской фамилии) далёкого собеседника читал, как открытую книгу. Сначала — ритуальные стоны о том, как в России всё плохо, и что ничего против Украины и персонально Ляха Космос не имеет. Даже немного завидует. Хотя не исключено, что он действительно так думает, если не перестал состоять в «пятой колонне» за последние годы. Потом — ответы на вопросы. А в конце — деловой разговор. Руслан прекрасно понимал, что Олег, как и все остальные, хочет заработать. Потому и предлагает передавать деньги и вопросы и получать информацию через него. Какая-то часть денег осядет в его кармане или, скорее, биткойн-кошельке. Впрочем, это был идеальный вариант. И он начал писать ответ.