— Поговорим с ним? — спросил Алистер, кивая на идущую вверх лестницу.
— Не сегодня.
Если честно, я просто слишком вымотался за сегодняшний день.
И Алистер это тотчас понял.
— Пойдёмте со мной, дружище, — произнёс он, хлопая меня по плечу, когда мы вышли на промозглый мартовский ветер. — Займёте сегодня мою гостевую спальню. Просите всё, что потребуется.
Он с лёгкостью отмахнулся от моих вялых отговорок, и всё было решено.
* * *
Несмотря на усталость, я не мог заснуть из-за сумбура в голове.
Я знал, что когда-то эта гостевая спальня была комнатой Тедди. Сына Алистера.
Комната оставалась живым свидетельством интересов Тедди: серебристые ножны на левой стене; книжные полки, уставленные артефактами из прошлых раскопок; египетская фреска над изголовьем кровати.
Я посмотрел вниз и пробежал пальцами по сине-золотому покрывалу на кровати. Ткань была плотной и дорогой, в отличие от потрёпанного одеяла у меня дома.
Естественно, ничто в моей крохотной квартирке не напоминало эту уютную, обставленную со вкусом комнату с мебелью из красного дерева.
Сине-золотая гамма сохранялась во всём: в обоях, в покрывалах, в подушках и даже в шикарном турецком ковре на полу, привезённом, как я догадывался, из путешествия по Дальнему Востоку.
Наверно, на свою зарплату я мог позволить себе лучшие апартаменты, чем грязный клоповник в Добсоне, к северу от Манхеттена, который я сейчас называл домом. У меня не осталось родственников, которым надо было помогать, и я скопил кое-какую сумму — результат многолетней скромной жизни, когда я помогал маме и собирал деньги на свадьбу с Ханной.
Но моя мать умерла несколько лет назад, а Ханну забрали у меня воды, омывающие остров Норт-Бротер.
Не в первый раз я задумался: каково же расти в подобном окружении?
От этой мысли мне стало неуютно. Особенно учитывая тот факт, что Тедди был мёртв, а я лежал в его кровати, среди его вещей, и старался не думать о его жене. Вернее, о его вдове. Которая, без сомнений, уже давно заснула в своей квартире напротив.
Всё, что меня окружало, принадлежало Тедди с рождения. Но оно не дарило ему удовлетворения, которое он пытался найти в своих бесконечных далёких поездках.
Я поднялся и плотно запахнул тёмно-синий халат. Я пытался уверить себя, что он принадлежал Алистеру, но сам не верил…
Затем я осторожно открыл дверь спальни.
Тишина.
Стараясь ступать тихо, я на цыпочках прокрался на кухню Алистера — просторное помещение с белыми шкафчиками, чёрно-белой в клетку плиткой на полу и гигантской плитой, занимающей большую часть комнаты.
Здание «Дакоты» было одним из первых, где провели электричество, поэтому мне нужно было всего лишь нажать одну кнопку, чтобы комнату залил свет.
Часы оказывали 02:10.
Сначала я подумал о баре и бутылке ликёра, который Алистер предлагал мне попробовать этим вечером. Но никакое спиртное не помогло бы мне справиться с бессонницей.
Меня будоражили мысли об Изабелле.
Может, она тоже не спит?
«Нет, чепуха», — подумал я.
Я часто вспоминал о ней. И особенно о том волшебном вечере, который провёл с ней прошлой осенью.
Мы ужинали в Китайском квартале, ели юэбины, наслаждались кофе в Маленькой Италии… И на те несколько часов я полностью забыл о сложностях дела, которое тогда расследовал.
Это был момент мимолетного счастья.
Когда мне удалось избавиться от мыслей об Изабелле, их место заняли размышления о последнем деле.
Я осознал, что уже не усну, и отыскал в шкафчике кофейные зёрна; там же, на соседней полке, стоял кофейник и кофемолка. Я измельчил зёрна, утрамбовал их в кофейник и залил кипящей водой. Наградой мне послужила чашечка крепкого кофе.
Я сел с чашкой кофе за небольшой деревянный столик у окна, выходящего на абсолютно пустую в это время ночи 72-ую улицу.
Аромат кофе и его уютное тепло успокоили мои нервы.
Это дело глубоко засело в моей голове.
Хотя сегодняшнее убийство и было замаскировано под суицид — никаких следов насилия и крови — от этого становилось лишь ещё более тревожно.
Убийца был изощрённым. Замысловатым.
Это делало работу ещё более зловещей, чем обычные кровавые убийства, которые мне приходилось расследовать.
К тому же, сегодняшнее представление в комнатке театра только подтвердило, что Джек Богарти и его коллега Фрэнк Райли будут лишь помехой в этом деле, а никак не союзниками и помощниками.
Я, конечно, и не надеялся, что будет по-иному. Но то, как Богарти увёл у нас из-под носа актрис, которых мы хотели опросить, только подтвердило мои догадки.
Естественно, я мог помешать ему. Но он бы тогда всё равно присутствовал при разговоре. А я подозревал, что совет Молли был хорош: я добьюсь лучших результатов, если буду опрашивать актрис по одной, лично.
И ещё больше мне не нравилось то, насколько просто Богарти удалось увлечь этих женщин за собой. Он вызвал у них доверие, несмотря на то, что только что с ними познакомился.
Я не видел, чтобы у кого-то так получилось… Ну, кроме одного человека.
Кроме Изабеллы.
Во время нашего прошлого расследования она так дружелюбно и обезоруживающе общалась со многими важными свидетелями.
Такая способность — дар божий. Может, она согласится помочь и с этим делом?
Я налил себе вторую чашку кофе и впервые за вечер и ночь позволил себе расслабиться.
Завтра. Я спрошу у неё завтра…