Мистер Штраус побежал к лифту с такой прытью, которой я не ожидал в его тщедушном теле.
Я подошёл к занавесу и окинул взглядом кучу игл и ниток, которыми к шторам была прикреплена мисс Биллингс.
Теперь нам ещё больше нужна была игла, которой укололся детектив Марвин.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы отыскать хорошо спрятанную и острую иглу. Я взял нож, аккуратно извлёк её из ткани… и тихо выругался под нос.
Это была игла для подкожных инъекций.
Она была специально запрятана так, чтобы любой, кто полезет вытаскивать из занавеса иглы и нитки, укололся.
Я достал из саквояжа одну из хлопчатобумажных перчаток, которые всегда ношу с собой, и завернул внутрь иглу. Теперь она стала важным вещественным доказательством. Я осторожно положил свёрток в передний карман своего коричневого саквояжа.
Бросил взгляд на Марвина, который выглядел ужасно.
— Надо отвезти его в больницу.
— Доктор Уилкокс уже должен был приехать, — пробормотал Марвин, глянув на карманные часы. — Спустим Марвина на первый этаж.
— Хорошо. Поднимаем на счёт «три», — кивнул я.
Марвин к этому времени стал абсолютно неспособным двигаться, и я понимал, что он станет мёртвым грузом.
Хотя, не очень удачный термин… Но чем внимательнее я смотрел на Марвина, тем больше убеждался в его правильности.
— Уилкокс будет с минуты на минуту, — произнёс Малвани, скорее чтобы подбодрить себя, чем остальных.
Мы с трудом дотащили Марвина до первого этажа. Наконец, мы уложили его на пол в вестибюле, вздохнули с облегчением, и я про себя поблагодарил Бога за мощную комплекцию Малвани.
И только мы выпрямились, как в дверь вошёл коронер — доктор Макс Уилкокс. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить ситуацию.
Я быстро рассказал о причудливом расположении трупа наверху и о том, как детектив Марвин укололся иглой.
— Видите ли, это была игла для подкожных инъекций, специально расположенная так, чтобы человек на неё напоролся.
Доктор внимательно слушал меня, всё время проверяя пульс детектива и щупая липкий от пота лоб. Затем вытащил из медицинской сумки пузырёк с нашатырным спиртом, поднёс его к носу Марвина, а затем принялся делать искусственное дыхание.
Никакого эффекта.
— Дайте мне взглянуть на ту иголку.
Я выполнил его требование.
Осторожно сжимая иглу через хлопчатобумажную перчатку, он надел её на маленький шприц из собственного саквояжа и надавил на поршень. Из среза иглы показались крошечные капельки жидкости.
На лице доктора отразилось сначала удивление, а затем ужас. Два слова — всё, что он нам сказал. Больше не требовалось ничего.
«Горький миндаль».
Мы с Малвани поражённо переглянулись; оба понимали, что это значит. Вкус горького миндаля служил верным индикатором цианида. Не существовало яда более смертоносного, чем он.
Уилкокс отрывисто бросил своему помощнику:
— Где носилки? Этого человека нужно перенести.
— А что с женщиной наверху? — озадаченно уточнил помощник врача.
— Она может подождать. Ей уже не помочь, — Уилкокс поднялся на ноги и вытер лоб. — А вот у этого мужчины, я думаю, ещё есть шанс.
Он снова взглянул на своего пациента.
Дэвид Марвин был в сознании, но его пребывание в этом мире держалось на волоске.
— Куда мы можем его перенести?
— А ближайшая больница не подходит? — спросил Малвани.
Доктор резко дёрнул головой.
— Никакой больницы. У нас нет времени. Нужна кровать, куда я смогу его уложить и оказать помощь.
Державшийся всё это время позади мистер Штраус вышел вперёд.
— Рядом с холлом есть комната для отдыха леди. Там есть диваны.
— Отлично. Итак, мне нужна горячая вода. И бренди. И много вёдер.
Никто не двинулся с места.
Уилкокс удивлённо посмотрел на столпившихся людей.
— Лучше бы вам всем поторопиться, — он бросил на нас многозначительный взгляд. — Как вы видите, время есть абсолютная ценность.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Студия местных новостей, здание «Таймс», 42-ая улица.
Нужно было проверить, получили ли в «Таймс» очередное письмо от убийцы.
Честно говоря, я был рад занять себя чем-то.
Здание «Таймс» располагалось рядом с театром «Новый Амстердам», а находясь в холле театра и шагая от стены к стене, как загнанный лев, я ничем не мог помочь Марвину.
Войдя в студию новостей «Таймс» второй раз за неделю, я был поражён: в воскресенье днём обстановка здесь была такая же оживлённая, как и в пятницу вечером. Репортёры остервенело печатали за столами, пытаясь вовремя сдать колонки новостей и выполнить указания редакторов.
И вряд ли сегодня их вышло намного меньше, чем вчера.