— Согласен. А ещё я говорил, что Лев Айзман тоже заслуживает пристального внимания. Он знает о театре не меньше, чем Фроман, и я был свидетелем его взрывного характера. Но обладает ли он достаточными знаниями и навыками, чтобы подделать отпечатки пальцев, как это сделал человек, повесивший вину на По?
Я рассказал то, что узнал от своего отца о применении свечного воска для создания отпечатков. Для этого требовались серьёзные умения.
Допустим, По какое-то время находился без сознания. Тогда оставить его отпечатки на инъекционных иглах — проще простого. Но перенести отпечаток его большого пальца на кнопку лифта в «Эриэл Гарденс»? Для этого нужен талант, каким обладают лишь люди вроде моего отца.
— Если Фроман, по твоим словам, связан со всей политической верхушкой этого города, — хмуро заявил Алистер, — тогда он или его сотрудники могут знать, как получить нужную им помощь.
Этого можно было и не говорить.
Такие люди, как Фроман, всегда знали, как найти человека, обладающего нужными навыками, и как его нанять.
— И не стóит забывать о нашем «джокере», — добавил я, — о человеке, который ухаживал за всеми тремя девушками перед их убийством. Его каждый раз описывали по-разному, и мы до сих пор понятия не имеем, как он выглядит, несмотря на все усилия и допросы.
— Могли ли Фроман или Айзман провернуть подобное так, чтобы их не узнали? — поинтересовался Алистер.
— Если человек, подобный Фроману, хочет встретиться с актрисой, — размышлял я вслух, — он будет очень осторожен. Он мог заручиться поддержкой нескольких мужчин, что объясняет, почему свидетели описывают человека, приносившего цветы и записки, с такими различиями.
— То же можно сказать и о Айзмане, — заговорила Изабелла.
— Или убийцей может быть наш тайный воздыхатель, поджидавший актрис после спектаклей, — заметил я.
— Меня больше волнует другой вопрос: почему? — Алистер продолжил мою мысль. — Кто бы то ни был — Фроман, Айзман или неизвестный поклонник, охмурявший каждую из актрис, — должна быть причина. И если мы её поймём, то сможем выманить убийцу.
— Тогда, — серьёзно кивнул я, — нам нужно тщательнее поразмыслить над его мотивом.
— И что ты думаешь? — повернулся ко мне Алистер.
— Возможно, убийца уже достиг задуманной цели, какой бы она ни была, и теперь просто планирует сделать из По козла отпущения.
— Возможно, — неуверенно произнёс Алистер.
— Но ты сомневаешься, — кивнул я, — и я с тобой согласен. Дело в том, что если он закончил задуманное, но он ничего не достиг. Да, он убил трёх актрис в чрезвычайно театральной манере. Но чего он этим добился для себя?
— Может, истинной целью была лишь одна из девушек, а остальных он убил, чтобы сбить нас с толку? — предположила Изабелла.
Глаза Алистера блеснули.
— Отличная идея! В ней есть смысл, хотя нет никаких указаний, на кого именно из девушек он нацелился изначально.
— А все три актрисы настолько похожи, что могут быть, теоретически, взаимозаменяемы, — добавил я.
Чтобы не сбиться с мысли, я начал писать на доске возможные причины и мотивы. Остальные наблюдали за мной из-за стола.
В центре я указал Чарльза Фромана, но внизу приписал: «чего он достиг, убив трёх своих актрис?»
— На самом деле, их смерти дали результат, обратно противоположный желаниям Фромана. Сейчас, по крайней мере, один из его театров закрыт, — сказала Изабелла.
— Ты права. Но Фроман владеет множеством театров, а его карманы достаточно полны, чтобы пережить закрытие одного из них, — ответил Алистер.
— Зато про него теперь пишут во всех газетах, — вновь предложила вариант Изабелла.
Доктор Вольман согласно хмыкнул.
— Особенно сейчас, когда По заперт в «Гробнице» и жители могут спать спокойно, в его театр хлынет волна посетителей. Но я не думаю, что ради подобной популярности можно убить.
Алистер покачал головой.
— Именно. Исходя из того, что ты, Зиль, рассказал мне о Фромане, я считаю, что он способен добиться славы и другими, более легальными методами.
— Лев Айзман. Темпераментный. К тому же, обладает необходимыми знаниями, — добавила Изабелла. — Мы просто пока ещё многого о нём не знаем.
— А если это закулисный поклонник, — заметил я, — то у него должен быть доступ к По.
Я сделал шаг назад и окинул взглядом доску.
Главное, ничего не упустить.
Фактически, любой человек, работающий в отделе Малвани, и любой, связанный с театром, могли знать о По.
Чего-то не хватает.
— Есть ещё одна вероятность, — произнёс Алистер и довольно улыбнулся. — Я называю её «отвлечением».
Он откинулся на спинку стула и скрестил руки за головой.
— Он хочет сбить нас с толку, и тем самым выгадать себе дополнительное время.
Я смотрел на Алистера и чувствовал раздражение от его самодовольного вида.
— Отвлечение? — переспросил я.
Изабелла рассмеялась.
— Перестань быть таким загадочным, Алистер, и скажи уже нам, что ты имеешь в виду.
— Если преступник ещё не закончил с убийствами — а я уверен, что это так, — тогда нам стоит спросить себя: зачем обвинять По? Со следующей смертью любые обвинения будут с него сняты, и всем станет очевидно, что По невиновен. У него появится идеальное алиби, как ни странно, благодаря тому, что он сидел взаперти в «Гробнице». Тогда к чему всё это?
Он обвёл присутствующих взглядом.
Мы ждали объяснений, затаив дыхание.
— Убийца, — продолжил Алистер, — который с каждым новым убийством поднимал ставки, что-то замышляет; он не собирается уходить тихо. Уверен, что у него на уме нечто грандиозное. Его собственный «блистательный праздник». Вопрос лишь в одном: какой?
— Это должно произойти на спектакле, — произнёс я оживлённо. Наконец-то, мы сдвинулись с мёртвой точки! — Все предыдущие убийства случились в театре. У нас может появиться шанс поймать его, если мы усилим охрану в каждом из театров города.
— Возможно, — мягко заметил Алистер, — но я уверен, что наш убийца слишком умён, чтобы попасться на крючок. К тому же, я считаю, что он связан с театром и не привлекает там внимание.