Отец сказал, что я смогу найти Молли в трёхэтажном здании из красного кирпича, которым владеет мадам Пинош.
Актёры и актрисы, писатели и художники — все они ещё были дома в такой ранний для них час и собрались в гостиной на первом этаже. Меня же провели в уединённую комнату и пообещали, что мисс Хансен скоро спустится.
Молли не удивилась, увидев меня.
— Полагаю, ваше любопытство взяло верх, — произнесла она, широко улыбаясь, и села напротив меня на диван.
Я тоже присел, неловко скрестив ноги и пытаясь всунуть их между диваном и низким кофейным столиком.
Очевидно, эта комната предназначалась для свиданий — диваны были расставлены друг напротив друга, но при этом между ними сохранялось достаточное для соблюдения приличий расстояние. И мебель здесь была предусмотрена для мужчин, ниже меня ростом.
Молли искоса посмотрела на меня.
— Прошлым вечером вы заявили, что дело закрыто, и не нуждаетесь в моей информации. Не расскажете, что изменилось?
— Скажем так: вчера у меня был тяжёлый день. Я ведь имею право передумать?
— Говорят, это прерогатива женщин. — Она снова улыбнулась, глядя на меня. — Но я не против.
Я попытался выпрямить затёкшие ноги.
— Вы сказали, что располагаете информацией, относящейся к моему делу. Это по поводу одной из последних жертв?
— Нет, — покачала она головой. — Помните, прошлым вечером я рассказала вам, что Анни встретила нового мужчину? Того, кто, по её мнению, готов был сделать из неё звезду?
Она перевела дыхание.
— В общем, мне кажется, что этот же человек последнее время появляется у чёрного выхода. Он уделяет много внимания и мне, и всем остальным актрисам.
Я не перебивал, давая ей закончить рассказ.
— Конечно, я не могу с уверенностью сказать, является ли он тем же человеком, с которым встречалась Анни.
Мисс Даунс и мисс Биллингс тоже «уделяли много внимания»…
Но Молли об этом не могла знать.
Я сохранял невозмутимое выражение лица.
— Может, всё дело в том, что я знаю, что произошло с Анни, — продолжала Молли, — но этот человек заставляет меня чувствовать себя неуютно.
— Каким образом?
Она замолчала, пытаясь подобрать слова, и я попытался натолкнуть её на мысль.
— Может, он кажется вам слишком знакомым? Или у вас такое чувство, что он знает о вас больше, чем должен?
Она задумалась.
— Это странно, но он выглядит увлёкшимся и безразличным одновременно. Он приносит цветы после каждого выступления и мне, и другим девушкам, но при этом я не чувствую, что кто-то из нас ему нравится. Всё так, словно он просто ждёт, какая же из девушек его быстрее поощрит на дальнейшие действия.
— А вы… Вы «поощрили»?
Надеюсь, она хоть на минуту забудет, что я — сын своего отца. Не хотелось бы, чтобы она солгала мне или о чём-то умолчала, ведь мне, по сути, было плевать на их с отцом отношения. Я знал лишь то, что их желания в этом вопросе совпадали, но отец, как истинный бабник, в любую минуту может обратить свой взор на другую.
Но если она и солгала, то не так, как я ожидал.
— Я могу его поощрить, если хотите.
Она вскинула голову, но затем тотчас отвела взгляд и покраснела, когда поняла, как выглядели её слова со стороны.
— Только если это поможет вашему расследованию, — неуверенно добавила она.
— Моему расследованию поможет любая деталь, о которой вы вспомните, — мягко ответил я, — например, его имя или описание внешности.
Казалось, Молли удивлена такими простыми, в сущности, вопросами.
— Обычный парень: гладко выбритый, молодой, двадцать пять-тридцать лет. Светло-каштановые волосы — или тёмно-русые, это уж как описать. Одет хорошо, уверен в себе.
— А как его зовут?
Молли на секунду задумалась.
— Кажется, одна из девушек называла его Дэниелом.
У Чарльза Фромана есть брат Дэниел. Я вспомнил, что читал о нём в досье.
Хотя, нет никаких оснований полагать, что мужчина, которого описывает Молли, назвался настоящим именем.
— Как он подписывает карточку в букетах?
Молли усмехнулась.
— «Пылкий поклонник». Он для всех подписывает карточки одинаково.
Я рассмеялся.
— Похоже, такта ему не хватает. У вас ещё остались открытки, которые он посылал вам?
Она покачала головой, и на её лице проскользнуло виноватое выражение.
— Я их выбросила. Но я могу сегодня вечером поспрашивать других девушек.
— Буду очень признателен. И если он появится на сегодняшнем спектакле…
Она вскинула голову.