В существующем же здании любое пространство было дефицитным, поэтому я не стал жаловаться на тесную комнату без окон, где меня ждал Тимоти По.
Запах внутри был спёртым, с нотками пережаренного кофе, но в интересах сохранения тайны следствия я был вынужден закрыть за собой дверь.
Я взял деревянный стул с облупившейся краской, придвинул его к металлическому столу сел и взглянул на сидящего напротив мужчину.
Скорей всего, он был моим ровесником — лет тридцати — но тонкие черты лица делали его моложе.
Он отбросил назад тонкую прядь светлых, немытых, закрывающих глаза волос, чтобы лучше меня видеть, и я заметил пересекавшие его лоб тревожные морщинки и красные, опухшие глаза.
Он встретился со мной пустым взглядом.
— Вы хотите со мной поговорить, — без выражения произнёс он.
Я кивнул и представился:
— Меня зовут детектив Саймон Зиль. А вы, если я правильно понимаю, Тимоти По.
Мужчина кивнул.
— Вообще-то, это сценическое имя. Настоящее моё имя Тим Краучхайм.
Я частенько посещал театры и знал, что актёры и актрисы постоянно брали себе новые имена, особенно если данное при рождении имя было длинным или сложно произносимым.
— Значит, вы взяли фамилию По, — заключил я.
— Перед моим первым выступлением директор театра попросил меня выбрать что-то простое и короткое, — Тимоти снова отбросил назад волосы. — К тому же, я всегда любил его поэзию.
Я внутренне застонал.
Подобные комментарии только сильнее уверят Малвани, что именно По ответственен за убийство двух актрис и написание писем со стихотворными строками.
— Вы находитесь под следствием из-за свидетельств, связывающих вас с убийством Анни Жермен, — сказал я прямо, вытащил из кожаного чемоданчика записную книжку и карандаш и положил их на стол перед собой. — Где вы были прошлой ночью, начиная с десяти часов вечера?
Он взглянул на меня без всяких эмоций.
— Можете начать с чего пожелаете, — предложил я.
Он несколько раз быстро сжал и разжал длинные, тонкие пальцы.
— Я был в театре до одиннадцати тридцати, потом отправился домой и спал, пока этим утром ко мне не нагрянула полиция. Это было где-то после девяти утра. Вы же понимаете, в театре мы всегда ложимся поздно.
Он на секунду перевёл на меня взгляд и снова уставился на столешницу.
— Они задавали мне вопросы о Анни Жермен, — произнёс он еле слышным шёпотом. — Ужасные вопросы. Никто не должен выслушивать такие вопросы о своих друзьях.
— Как давно вы её знали?
— Около восьми лет, — он слегка улыбнулся, вспомнив то время. — Мы играли главные роли в спектакле под названием «Любимое хобби».
— Для вас мисс Жермен была просто коллегой, или вас связывали более личные отношения?
Я сделал ударение на слове «личные», ожидая реакции Тимоти По, но тот не смутился.
— Она была просто знакомой, ничего больше. Мы несколько раз играли вместе в спектаклях. Последний раз прошлой осенью.
Он тяжело вздохнул и крепко сцепил пальцы.
— Знаете, как её убили?
Я не ждал, что мистер По мне ответит что-то стоящее. В конце концов, даже доктор Уилкокс пока не мог дать окончательного заключения.
Но мне была важна реакция Тимоти на мой вопрос.
Он казался неуверенным, в замешательстве, но когда он, наконец, заговорил, я не заметил ни одного признака того, что он сознательно утаивает важную информацию.
— Не знаю. Полиция мне ничего не рассказала, — он на секунду запнулся. — Как вы думаете, они же не отправят меня в «Гробницу»? Я там не выживу, я в этом уверен.
У Тимоти начали дрожать руки, и он зажал их между колен.
— Я поговорю об этом с капитаном участка и всё узнаю, — мягко произнёс я. — Но сначала мне нужно задать вам ещё пару вопросов, хорошо?
По согласно кивнул.
— Вы знаете Элизу Даунс?
— Я слышал её имя, потому что полицейский, который первым меня опрашивал, упоминал его, — ответил мужчина.
— Но вы никогда не встречались с ней лично? — я облокотился о столешницу и заглянул Тимоти прямо в глаза, ожидая ответа.
— Нет, — он ответил быстро, не раздумывая.
Он казался настолько искренне выбит из колеи направленными на него подозрениями, что я решил давить на него чуть меньше.
Мне потребовалось всего минут пять, чтобы узнать ключевые факты его жизни.
Тимоти всегда хотел работать на сцене, это было целью его жизни. Началось всё с водевилей, но вскоре он понял, что его истинное предназначение — остроумные комедии, которые ставят на Бродвее.
Он добился значительного успеха, особенно в недавнем спектакле «Поживём — увидим» по тексту Бернарда Шоу. Но что было для него более важным — мужчина нашёл постоянную работу.
Он сказал, что у него было несколько близких друзей, но не было ни жены, ни возлюбленной. Вся его жизнь вращалась вокруг всепоглощающего желания работать на сцене — и работать там постоянно.
— Итак, вы подозреваетесь в убийстве двух женщин, лишь с одной из которых были знакомы лично, — подытожил я сказанное. — Полиция поставила вас в известность, почему вы стали подозреваемым?
— Нет.
Его голубые глаза расширились, а пальцы вцепились в край манжета.