Он достал из пакета яйца, молоко и хлеб, затем взял сковороду и приступил к приготовлению завтрака, как заправский повар. Спустя десять минут на столе дымился омлет с тостами.
Кирра понюхала еду и, фыркнув, отвернула морду, а затем ушла в угол к своей лежанке.
— Ее аппетит не улучшился, — Луиза отодвинула недоеденный завтрак, размышляя о поведении собаки: вряд ли Кирра отказывалась от еды из-за беспокойства.
— Отвезу ее сегодня к ветеринару. Она не выглядит больной, но такое поведение не нормально, — Конор перевел хмурый взгляд с миски собаки на тарелку Луизы. — Ты не голодна?
— Не очень.
— Как себя чувствуешь? — он повернул ее лицо, чтобы осмотреть челюсть. — Твой синяк позеленел.
— Отлично! Сегодня и рукам лучше, так что попробую снять бинты с ладоней, — она сделала паузу. — Знаешь, я очень хорошо запомнила прошлую ночь.
— Я так и знал. — Глаза Коннора вспыхнули яростью, и от этого взгляда кровь Луизы вскипела. — Руки чешутся отыскать Блейна и выбить из него всю дурь.
— Ты не стал думать обо мне хуже?
— Нет! Что ты! Мои чувства не связаны с твоим прошлым, — Его взгляд был тверд и непреклонен. — Но стоило рассказать об этом раньше. Я вел бы себя с тобой иначе, осторожнее.
Горький комок разочарования подкатил к горлу.
— Я не хочу, чтобы ты был со мной осторожным. Хочу нормальное отношение. Чтобы ты относился ко мне как к полноценной женщине. Если хочешь взять меня в лифте, сделай это, не переживая, что мне навредишь.
— Я не о сексе. А о том, почему тебе так сложно кому-то довериться. И ты нормальная и полноценная, — Конор придвинулся к Луизе.
Она не отводила взгляда.
— Я словно поломанная кукла. Мне сложно заводить отношения с людьми.
— Да? — он приподнял бровь и указал на себя и Луизу. — Тогда что происходит между нами? Неужели я все придумал?
Сердце Луизы сжалось.
— Нет.
— Ладно. То, что совершил Блейн, осталось в прошлом, но я буду помнить. Это не отразится на тебе. Просто ничего не могу с собой поделать, — Конор убрал с ее лица непослушную прядь волос.
— Что это значит?
— Я о тебе позабочусь, — он ее поцеловал и опустился перед ней на колени. — Отдохни. Ты слишком много думаешь. Расслабься и дай всему идти своим чередом.
— Чему всему? — Луиза откинулась на спинку стула. Полы халата разошлись, и разгоряченной кожи коснулся прохладный воздух.
Конор окинул взглядом открывшийся вид.
— Не знаю. Будущее не предугадать, — Конор опустил ладонь на ее грудь, чувствуя кожей трепет сердца. — Я никогда ни к кому не испытывал таких чувств.
— А я никого не подпускала так близко. Мои отношения не несли никаких обязательств. Но вчерашний секс — в нем не было ничего легкомысленного, — прошептала Луиза. — Тебя это беспокоит?
— Да. Иногда даже становится страшно, — признался Конор. — Но я смелый. Если нам придется заниматься любовью снова и снова, пока ты не привыкнешь, я готов страдать.
— Примешь удар на себя?
Конор расплылся в улыбке.
— Если нужно, то множество раз.
Луиза легонько стукнула его по плечу.
— Я серьезно!
— Не стоит быть такой серьезной, — Конор провел ладонью и, задев ткань халата, открыл грудь. — Секс может быть забавным и серьезным одновременно.
Большой палец подразнил ее сосок, и Луизу накрыла волна желания.
— Скажи, из-за чего ты так вчера возбудилась? — он придвинулся и коленом раздвинул ее ноги. Халат распахнулся. И Конор коснулся губами ключицы Луизы. — Что тебя завело?
Она запрокинула голову, открываясь.
— Гитара.
Конор рассмеялся:
— Это срабатывало в старшей школе. Но не думал, что она поможет закадрить гениального ученого.
— Гитара... это сексуально, — голос Луизы срывался.
— Так ты моя фанатка? — он поцеловал ее ухо и тихо пропел: — Я хочу, чтобы ты хотела лишь меня3.
Жаркое дыхание ласкало ее шею. Луиза запустила пальцы в густые волосы Конора и запрокинула голову, жаждая почувствовать его губы на своей коже.
— Что бы ты ни пел, я не стану бросать в тебя трусики.
Конор рассмеялся.
— Ты говорила с моей сестрой.
— Эм, да, — Луиза наклонила голову.
— Хочешь личный концерт? — он провел носом по ее шее, нашел ложбинку у основания горла. Где же его ладони и почему она до сих пор не чувствует их на себе?
Луиза раздвинула колени шире и прижалась к твердому бедру. Как ее тело могло быть таким развратным?
— Может, позже. На мне нет трусиков.
— Я заметил, — простонал Конор. — В следующий раз, когда ты наденешь один из своих модных костюмов, я буду представлять тебя без них.