Это был ночной бар. Ничего подобного, уверяю вас, я еще никогда не видел. Кипящий котел с миазмами, проклятиями и богохульством. Снаружи, хотя и в грязном вонючем переулке, была ясная ночь, здесь же все казалось окутанным паром, освещенным снизу. И сквозь эти испарения любая вещь смотрелась расплывчатой, размытой.
Бедный «Слоппи» с его наивной изысканностью казался «Рицем» по сравнению с этим местом! Человеческие существа, которые копошились здесь, под фонариками, окруженными светящимся паром, напоминали извивающихся червей. Они были черные, коричневые, метисы, желтые — представители всех рас, а точнее сказать, отбросы соответствующих рас. Были и белые, но в меньшинстве. Мне это играло на руку. Мог надеяться, что на меня не обратят особого внимания, пока я, надвинув фуражку на лоб, следовал за своим гидом.
Мы прокладывали себе дорогу в дальний конец помещения. Пробирались, можно сказать, по людям. Куон все время шел впереди.
Неожиданно я почувствовал, как на плечо легла рука, женская рука, но она тут же отдернулась, потому что я не остановился.
Куон сел за стол у самой стены. Мне удалось найти свободный стул, и присесть рядом с ним. Напротив нас сидел какой-то тип, опираясь локтями на стол и обхватив руками голову. Он даже не сдвинулся при нашем появлении.
Никто не заметил нас. Мы были всего лишь червями, копошащимися здесь.
— А теперь что? — спросил я.
— Ничего. Слишком быстро. Они видят, что вы мой приятель.
Официант в шелковой рубашке, мокрой от пота, принес нам пива, пахнущего плесенью. Здесь надо довольствоваться тем, что принесут. Впрочем, если это ставят на стол, значит, всегда найдется тот, кто это употребит!
Сбоку от нас находилась дверь. Она была приоткрыта, и за ней сидел тип с китайской газетой в руках. Официанты для заказа подходили к нему.
— Мы должны пить эту гадость? — спросил у своего гида.
— Курите сигарету, — ответил он. — Так, чтобы вас видели.
Мы закурили. Я следил за тем, что делает Куон. Китаец-«труп» казался более сонным, чем был до этого. Почему он затих, оцепенел, оставив догорать сигарету, зажатую между пальцами? Спустя несколько минут от сигареты отделилось немного пепла и упало на стол.
Я повернулся, чтобы посмотреть на «кассира» у двери. Казалось, он весь сосредоточен на газете, которая закрывала его лицо почти до глаз. Взгляд был направлен на иероглифы газеты.
— Не поворачивайте голову.
Я вернулся в прежнее положение.
Куон опустил руку и стряхнул пепел со стола, скользнув предплечьем по деревянной поверхности. Локоть не сдвинулся. Повторил это движение два раза.
Такие старания из-за небольшого количества пепла не согласовывались с его грязным видом, поэтому решил, что данный жест является условным знаком. Я стряхнул на стол пепел со своей сигареты и повторил жест моего приятеля несколько раз.
Краем глаза посмотрел в сторону двери. «Кассир» оставил свой пост, как будто потерял интерес к чтению. Он открыл дверь полностью, вошел в помещение, где находились мы, и прикрыл ее за собой. Сделал головой едва заметный знак и ретировался, закрыв дверь.
Костлявая рука Куона схватила мою руку.
— Подождите, не сейчас. Здесь слишком много глаз.
Мы оставались так с минуту. Потом китаец отпустил мою руку.
— Идите в ту дверь, куда пошел он. Идите медленно, не говорите ни слова. Я буду следовать за вами.
Я встал из-за стола, немного замешкался. Потом направился к указанной двери. В этом переполненном людьми зале невозможно было двигаться строго по прямой, приходилось идти зигзагами. Создавалось впечатление, что бродишь без цели.
Добрался до двери и с непринужденным видом осмотрелся вокруг. Кажется, никто не обратил на нас внимания. Я приоткрыл дверь, проскользнул в нее и закрыл за собой.
Теперь шум был приглушенный, и я впервые с тех пор, как вошел в эту забегаловку, мог спокойно порассуждать. Это был темный коридор, освещенный одним масляным фонарем. Вдали увидел лестницу, которая вела наверх, может быть, в какой-то люк.
«Кассир» как будто ждал меня там, стоял неподвижно в синем полумраке.
— Желаете что-нибудь? — спросил он по-английски.
Я не ответил.
— Вы ошиблись дверью, — сказал он. — Чтобы выйти, вам надо идти в другую сторону.
Луч света, волна шума. Вошел Куон и закрыл за собой дверь, подошел ко мне.
Затем китаец приблизился к «кассиру» и сделал вид, что стряхивает пыль с его рукава. Два раза в одном направлении, два раза в другом.
— Рука моя не очень тверда, — извинился он.
— Может, вам было бы лучше отдохнуть, — предложил «кассир», продолжая смотреть на меня.
Раскусив, в чем дело, я проделал тот же маневр, что и Куон, с рукавом «кассира». По правде говоря, этот своего рода пароль показался несколько театральным.
— Небольшой отдых, может быть, легкий сон… — вежливо проговорил «кассир».
— Хорошо бы, — подтвердил я.
Человек потер пальцами. Красноречивый жест. Я протянул ему один из банкнотов, которые вернула мне Полночь. Даже не заметил, как он его взял. Банкнот исчез молниеносно. Фокус, да и только! Еще один банкнот я протянул Куону.
— Может быть, там, наверху, что-нибудь смогут сделать для вас, — сказал «кассир» у основания лестницы и позвал кого-то по-китайски. Сверху донесся гортанный ответ.
Куон подтолкнул меня.
— Suba.[13]
И я начал подниматься.
Добравшись до верха лестницы, почувствовал запах. Я не ожидал здесь запаха розы, но этот был действительно ужасный. Даже попытался дышать реже.
Лестница оказалась необычной, она не была закреплена. Поднявшись до люка, я заметил, что она держится только на крюках и ее в любой момент можно втянуть наверх, уничтожая, таким образом, связь с нижним этажом. Люк закрывался двумя створками, которые складывались. В общем, в случае неожиданного появления полиции никто бы не заметил, что существует связь нижнего этажа с верхним.
Наверху нас ждал какой-то тип. У него было обиженное, совсем неприветливое лицо. Впрочем, я и не ожидал найти здесь ангелов. Он держал фонарь над головой, чтобы лучше видеть тех, кто поднимался. Все остальное вокруг, куда не доходили лучи фонарика, тонуло в темноте. Несколько секунд спустя рядом со мной появилась призрачная фигура Куона.
Мы находились в коридоре, подобном нижнему, который вел в нишу, едва освещенную красноватым светом.
Человек сделал знак следовать за ним. Качающийся фонарик осветил довольно просторное помещение без дверей. Сбоку, где человек остановился в ожидании, стоял стул. Внутри помещения, куда мы последовали, находилась низкая, почти у самого пола, жаровня, на дне которой горел мелкий уголь. Оттуда и исходил этот красноватый свет. С трех сторон вокруг жаровни размещались деревянные нары в два яруса.
Вонь от опиума стояла невыносимая. Не слышно было шума, даже шороха. Невозможно было понять, есть ли кто на нарах. Возможно, за нами следили или же все спали… Зловещая тишина только способствовала нагнетанию напряженности и ужаса.
Я буквально окаменел от страха. Идя сюда, считал, что человек может привыкнуть ко всему, и надеялся превозмочь себя. Но теперь холодный пот покрыл каплями мой лоб. Я был одним из этих «пропащих».
Человек, сопровождающий нас, осветил фонарем парочку нар и резко отвернулся от них. Наверное, они были заняты, хотя я не заметил там людей. Правда, не особенно и приглядывался. Потом он повернул в противоположную сторону, осветил вторую парочку нар и, хрюкнув, указал нам на них большим пальцем.
Я наклонился и заполз на лежак, стараясь контролировать себя. Возникло ощущение, будто вползаешь в гроб. Нет, хуже. Гроб, по крайней мере, чистый, если его используют впервые!
Куон поставил колено на край нар, но я грубо оттолкнул его.
— Иди отсюда! — проворчал.
Китаец опять поставил колено, я понял, что он хочет вскарабкаться на верхние нары. Тогда я оставил его в покое.
Когда Куон исчез в своей нише, человек с фонарем наклонился и протянул мне трубку. Я взял ее обеими руками, держа на расстоянии, словно это был кларнет. Он повернулся, подошел к жаровне и помешал в ней небольшой кочергой. Потом помахал руками, раздувая угли.
Меня удивила тяжесть трубки. Я просунул руку под пиджак, вытащил край рубашки и оторвал кусок. Свернул лоскут и засунул его в рот, как кляп. Потом приставил к этому кляпу мундштук.
Человек вернулся ко мне, неся в каминных щипцах горящий уголек. Он положил уголек в трубку, а сбоку, на диске размером в пуговицу, пристроил пилюлю опиума так, чтобы она могла медленно гореть. Едва человек оставил меня одного, как я тут же с отвращением отвернул голову.
Провожатый вышел из помещения и вернулся на свое место. Он унес с собой фонарь, оставив нашу «пещеру» в темноте. Только в проеме, ведущем в коридор, виднелось немного света.
Я отложил в сторону дьявольский инструмент. Меня испугала мысль, что эта отрава может подействовать, несмотря на все меры предосторожности. Вытащил изо рта тряпку и несколько раз сплюнул. Некоторое время не двигался, опираясь на локоть. Я вспотел, но страх и отвращение медленно проходили. Однако, не знаю почему, у меня начали стучать зубы. Именно сейчас, в этот момент, когда самое трудное осталось позади. Наконец мне удалось полностью овладеть собой.
Прикинул, сколько времени прошло с того момента, как вошел в притон. По моим расчетам получилось полчаса. Значит, пора действовать. Даже если и ошибался, торопя время.
Я сел на койку и снял туфли. Они были на кожаной подошве и могли выдать, когда буду идти. Я оставил их у койки и пошел по направлению к проему, стараясь не шуметь.
Человек сидел у проема сбоку. С этой точки, где я находился, виднелась только часть его тела: часть головы, плечо и рука.
Я пришел сюда без оружия, полагаясь только на мускулы, но сейчас не мог рисковать. Устраивать шумную борьбу не имело смысла, хотя был уверен, что выйду победителем. Я должен действовать быстро и без шума. В противном случае все могло обернуться катастрофой. Я наклонился к жаровне и взял каминные щипцы, которые человек недавно здесь оставил. Они были железные и не очень большие. Я поднял правую руку со щипцами над головой. Дрожь пробежала по моей спине.
Судя по позиции сидящего, нужно попытаться ударить его сбоку по голове. Для этого я должен отклониться немного в сторону, что было достаточно рискованно. Выступ скрывал от меня остальную часть его тела. Кроме того, у меня появилось ощущение, что человек бодрствует, хотя и сидит неподвижно.
Должно быть, в последний момент он уловил краем глаза движение, но было уже поздно. Повернул голову в мою сторону и выставил ее так, как я и хотел. Ударил его один раз, но крепко. Если бы удар не получился, я бы не смог его повторить. Человек вдохнул, но крикнуть не успел. Соскользнул со стула, слегка коснулся стены и свалился на пол. Я понял, что он потерял сознание.
Взял его под мышки, потащил в «пещеру» курильщиков. Даже если кто-нибудь из них видел сейчас происходящее, то, наверное, подумал, что это сцена из сна. Никто не двигался, не слышно было даже вздоха.
Связав человека, сделал кляп из тряпок, валявшихся на нарах, где я лежал, и засунул ему в рот. Потом взял фонарь, вышел из помещения. Остановился, соображая, куда идти дальше.
Единственным логическим решением было — прямо по темному коридору. Идти вниз через люк было глупо, я просто бы вернулся в пункт отправления.
Как был босой, так и пошел, освещая дорогу фонарем. Увидел двустворчатые двери, открыл их. Они вели в комнатушку, заполненную ящичками, пустыми, но тщательно уложенными. Конечно, они снова будут использованы, и я представляю, чем их наполнят.
Я осторожно продвигался дальше, пока мне не перегородила дорогу белая оштукатуренная стена. Обычно коридоры не упираются в стены, иначе зачем их прокладывать. Нет логического объяснения. Кроме того, Полночь говорила, что помещения «Мамы Инес» смежные с домом Тио Чина.
Чтобы удостовериться, постучал суставами пальцев по боковой стене. Звук был глухой. Перегородка предо мной звучала по-другому, более звонко. С помощью фонаря тщательно осмотрел белую поверхность и обнаружил хорошо замаскированную дверь.
Я поискал немного и нащупал замочную скважину, похожую на трещину в стене. Тогда вернулся назад к «сторожу», который по-прежнему лежал без сознания. У него чуть кровоточила рана над ухом. Я пошарил в его карманах и нашел среди других вещей длинный железный ключ. Почему-то сразу подумал, что это тот ключ, который нужен. Взял его и возвратился к замаскированной двери. Сунул ключ в щель, повернул его, услышал щелчок, но дверь не открылась. Я надавил плечом, и она отошла. Снова взял фонарь.
Если до сих пор мне не удалось найти ничего конкретного, то теперь я мог доказать, что помещение Тио Чина соединяется с притоном курильщиков опиума. Оставалось найти связь между преступлением и Тио Чином, а затем вскрыть отношения между китайцем и Эдом Романом.
Но ночь подходила к концу, и условленный час истекал.
Поднимайтесь (исп.).