Родриго отразил нахлынувшую рать,
Он нас избавил всех от вражеской угрозы;
И вправе только я ронять сегодня слезы.
Он храбро послужил монарху и стране,
И славный меч его враждебен только мне.
Инфанта
Но то, что он свершил, и впрямь подобно чуду.
Химена
Постылый этот слух доходит отовсюду,
И всякий говорит и повторяет вновь,
Что слава с ним дружна, как не дружна любовь.
Инфанта
Но чем же их слова твоим ушам постылы?
Ведь этот юный Марс был твой избранник милый,
Покорствуя тебе, владел твоей душой;
Кто чествует его, тот хвалит выбор твой.
Химена
Да, чествовать его, конечно, всякий может;
Но этот шум похвал мои терзанья множит.
Его превознося, мне душу жгут огнем:
Я вижу явственно, чего лишилась в нем.
О, тягостная скорбь моей любви несчастной!
Чем громче весть о нем, тем жарче пламень страстный,
И все-таки мой долг властительней всего
И, сердцу вопреки, не пощадит его.
Инфанта
Вчера ты этот долг венчала честью новой;
Твоя борьба с собой была такой суровой,
Такой возвышенной, что все вокруг тебя
Дивились доблестной, о любящей скорбя.
Но дружбы искренней ты выслушаешь мненье?
Химена
Вас не послушаться сочту за преступленье.
Инфанта
То был твой долг вчера; сегодня он не тот.
Родриго нам теперь единственный оплот,
Надежда и любовь простых людей и знати,
Кастильи верный щит и ужас маврской рати.
Согласен сам король с народною молвой,
Что в образе его воскрес родитель твой;
Короче, говоря без лести и коварства,
В его погибели - погибель государства.
И ты решилась бы, свой защищая дом,
Отдать отечество на вражеский разгром?
За что нас подвергать ужасному удару
И в чем преступны мы, чтоб несть такую кару?
Ты не обязана, конечно, взять в мужья
Того, к кому вражда оправдана твоя:
На это я сама взглянула бы с тревогой;