И вот я очнулся и смотрю на небо, перебирая в голове воспоминания последних дней. Помнил я всё четко, но и другие воспоминания теперь ощущались, как свои.
Как только я ступил на землю с чёрной лестницы, в глазах тут же перестало двоиться. Словно сущность и тело только и ждали возможности соединиться. И я с оханьем повалился на землю, потеряв сознание.
Каскад чужих воспоминаний, вспышками событий, людей и ощущений, обрушился на меня. Это беспамятство, думаю, спасло меня от сумасшествия, или, как минимум, от раздвоения личности.
А сейчас, очнувшись и смотря на безоблачное небо, я постарался отгородиться от лезущих мыслей и чужих воспоминаний. Потому и стал вспоминать события последних дней, чтобы как-то уверить себя, что я остался тем же Дмитрием Востриковым по прозвищу Демон, пусть и в теле Ганнидара де Летоно.
Ладно, хватит валяться, надо вставать. Меня ждёт месть.
Поднял голову, огляделся… И узнал эту поляну. Когда-то, когда мне было пять лет, я впервые набрёл на неё, без цели гуляя по лесу.
Стоп, не мне было пять лет, а Ганнидару. Или, я сейчас и есть Ганнидар? Нет, я — не он. Точнее, тело его, а сам я не он. Память — вот что есть человек.
Но сейчас у меня и его память появилась. Кто теперь я?
Так, бросаем философию, и поднимаемся на ноги. В смысле, я же один, так что бросаю и поднимаюсь. Да, точно так.
Точно так? Это не моё выражение, это… Парня, который умер. Он умер, оставив о себе память и свои выражения. Точно так.
Фу, чёрт. Хочется ругаться на себя самого, но это глупо.
Сел, огляделся. Точно, это та самая поляна. Надо же, а раньше я не знал, что тут есть выход на Древние Дороги. В смысле, парень не знал. И я не знал, в общем-то, так что тут всё верно. Чёрт, не запутаться бы.
Голова ещё немного побаливала, но это была скорее фантомная боль. И кружилась она тоже немного. Зато двоиться в глазах окончательно перестало, что радует.
Огляделся повнимательнее. Так, а вот там я нашёл вход в подземелье. Получается, это не схрон разбойников в лесу, как я тогда представлял, а остатки храма дороги. Этого парень точно не знал.
А я знаю. Я, который Дима, знаю, что тут был храм дороги. Когда-то давно. Сейчас тут лесная поляна, но подземелье хорошо сохранилось, я его даже маме показал. В смысле, маме Дара, не моей.
Фу ты чёрт. Никому не пожелаю таких ощущений. Я же умный, должен понимать, что надо отгородиться от старых воспоминаний, обращаясь к ним только по мере появления надобности. Да, точно так.
Люк в подземелье неожиданно оказался закрытым. Этого люка я не помню, он появился уже после моего последнего посещения этого места вместе с мамой. До этого тут была простая дыра в земле. Помнится, я привёл сюда маму, показать место, где прятался от своих обидчиков. По детской наивности я подумал, что и она сможет спрятаться от своих.
Но её убил муж. Которого я поклялся убить. Дар поклялся, но я тоже считаю, что жить такому человеку нельзя.
Стоп.
Цетон сказал, что я выйду недалеко от типа с усиками. А я вышел в своём баронстве. То-то он так ехидно улыбался! Его вечные солдафонские шуточки. Зайду к нему в гости в следующий раз лет через сто, пусть помучается от скуки.
Хотя, бесполезно. Этот хитрец постоянно сидит в кармане, в котором время почти не идёт. Да и ладно, отомщу как-нибудь по-другому. Например, он говорил, что любил есть жареное на костре мясо. Пожарю шашлыки и буду есть у него на глазах, смачно облизывая жирные руки.
Вот тогда и посмотрим, кто смеётся последний.
Голова окончательно перестала кружиться, сущность встала на своё законное место, одновременно ещё и окончательно срастившись с телом. Уверен, все эти воспоминания я получил именно поэтому. Тем более что моя сущность в этот раз выглядела полностью по новому, от былого Димона во внешности почти ничего не осталось.
Разве что лицо теперь что-то среднее от парня и меня земного. Сущность и тело подстроились друг под друга. Но роста мне это не добавило. Да и ладно, вырасту. Точно так.
Пусть я невысокий, но в последнее время интенсивно расту, словно навёрстывая время простоя. Думаю, это тоже влияние сущности на тело, я всё же был совсем немаленьким в прошлой жизни. Да и биологический папаша у меня тот ещё Кинг Конг был, земля ему стекловатой.
Если пойти во-он в том направлении, то будет деревня. Это которая ближайшая к нашему зАмку. Она как раз между зАмком и городом. Город называется Шинон. Формально он находится на территории баронства, но купил себе налоговую независимость когда-то очень давно.
Летоно — небольшое баронство, в нём всего восемь деревень, и эта самая ближняя. Точно так. До замка барона не обязательно идти через неё, можно дойти и через лес, я отлично помню путь, словно это вчера было.
Чёрт, хотя и отгородился от воспоминаний мальчика, всё же знакомые ему места и предметы тут же вызывают в мозгу узнавание и подробности. И небольшую головную боль. Это необычно. Ага.
И раздражает!
Судя по солнцу, сейчас утро. Утро которого дня, не понять, но то, что пора завтракать, мне напоминает желудок. И пить хочется. Зайду-ка я в деревню, куплю чего-нибудь. В мешке есть провизия, но хочется чего-нибудь вкусного, деревенского.
Помнится, до этой поляны не было твёрдых тропинок. Я всегда добирался через приметную пару деревьев, отмечая для себя азимут «от ворот до ворот», вставая между ними и намечая себе следующую пару. Я, который Дима, посмеялся над таким примитивным способом ориентирования на местности, но всё же отметил, что он работал, а значит, имеет право на существование.
Стоп. Я снова в уме разделяю себя и… Себя. Однозначно раздвоение личности заработаю. В общем, будем считать, что я переродился два раза, просто сохранив память о прошлой жизни. Точно так.
Идя по ключевым «воротам», автоматически отмечал и другие ориентиры, чтобы в следующий раз не быть так жёстко привязанному к этому маршруту. И это позволило мне первым заметить других людей. Точнее, услышать их.
В лесу звук раздаётся достаточно далеко, но вот понять, что говорят, гораздо сложнее. Разобрал, что люди спорят, что-то там обсуждают, а иногда взрываются смехом. Кажется, у кого-то вечеринка в лесу. Но едой не пахнет, а запах в таком лесу распространяется даже дальше, чем звук.
Когда я потихоньку приблизился к источнику звука и рассмотрел тех, кто шумит, узнал типичное местное развлечение. Это не вечеринка. Это забава называется «давайте побьём слабого». В детстве я сам часто участвовал в таких тусовках с моим почившим названным братом, правда, исключительно в качестве объекта развлечения.
Прижавшись спиной к дереву и выставив перед собой кулаки, пацан, лет так пятнадцати, отбивался от четырёх других, постарше его на пару лет. А может и ровесников, если парень просто родился меньше других, как я, например.
Стадия насмешек и фраз «дай закурить, а если найду» уже явно была пройдена. Началась сама драка. Пацан неплохо держался, и, чувствуя некоторое родство душ, я болел за него. Понятно, что этот бой он проиграет, но, как доказал Кутузов при Бородино, занятое поле боя не даёт победы в войне, если показать противнику решимость продолжать биться при любых раскладах.
Конечно я могу выйти и разогнать эту малышню. Только вот завтра я уеду, а парню тут жить. Если он не сдастся, то эти четверо, попробовав пару раз его кулаки, в дальнейшем будут только тявкать издалека, как было со мной. В смысле, не со мной…
А, ладно! Пусть будет «со мной».
Когда пацана сбили с ног и начали пинать, я всё же вышел. Кажется, никого из напавших не волновало, что они вполне могут таким образом забить его до смерти.
— За что бьём? — Мне нужно было сбить их настрой шакалов, добивающих льва. Говорить «стыдно вчетвером на одного» — бесполезно, в этом мире понятия рыцарства нет вообще, асправедливость поединка существует только для благородных. Деревенские же искренне считают, что «гурьбой и батьку бить легче».
Избиение разом прекратилось, все четверо повернулись ко мне. Сначала на лицах был испуг, но затем, рассмотрев мой потрепанный безрукавный костюмчик и мой рост, испуг сменился раздражением.
Кстати, у меня даже оружия нет. Шпагу я оставил возле принца, а меч куда-то утащила малолетняя принцесса, пока я был в отключке.
— А тебе чо за дело? — Вопрос задал самый рослый.
Именно он явно в этой компании старший. Остальным он дал рукой знак, который я узнал. После него меня всегда окружали, чтобы после второй команды броситься скопом. Ничего не меняется в этом мире.
— Интересно просто. — Пожал плечами ему в ответ, широко улыбаясь.
Первым нападать мне не хотелось, но то, что драка точно будет, меня радовало. Хотелось хорошенько навалять этим «хозяевам жизни», припоминая все обиды своего детства.
Интересно, что построение фраз в моей речи изменилось. Баронство имеет свой местечковый говор, и я переключился на него, как на что-то родное.
— Монеты есть? — Старший подошёл ко мне совсем близко и протянул руку к моей шее. Видимо, он решил опустить обязательный текст про «закурить».
Меня это устраивало, долго разговаривать было лень.
Руку в захват, поймать руку, второй рукой ему на горло, болевым сдавить его пальцы.
— Монеты? Монет мало, поделись. — И резко пнул ему между ног.
Рука на горле не дала ему согнуться или закричать, а я начал рукой сжимать пальцы, не боясь задушить. Волна ненависти захлестнула меня волной цунами, я словно вернулся в детство.
— Ах ты… — Прохрипел он матом.
Так мальчик не понял, кто тут главный? Продолжим объяснения.
Отпустил его руку и ударил правой в лицо. Со всей силы ударил, не сдерживаясь. Какие болевые, какой гуманизм? Сейчас я хотел его убить, отомстив за все унижения и боль, которую причинили мне в детстве такие, как он.
Думаю, я убил бы его, если бы не остальные. Троица, в это время уже окружившая меня, разом напрыгнула со всех сторон. Они ещё не поняли, что в этот раз им попалась необычная жертва.
Полуприсяд, ухожу от двойного удара в голову. Удар ногой, опираясь рукой в землю, попадает одному в живот. Все напавшие были примерно со мной одного роста и веса, может чуть побольше, так что один тут же выбыл, хекнув и упав на землю в позе зародыша.
Двое, что нацеливались на мою голову, почти столкнулись надо мной, что задержало их обоих на пару секунд.
Потому, когда я резко встал и зарядил с ходу в челюсть одному из них, второй мне не помешал, в это время он был ещё дезориентирован. Да и когда этот увалень что-то там сообразил, его медленный замах был скорее смешон, чем опасен. Подныривая под его руку, ударил головой в живот, как часто делал в детстве.
И привычно вздёрнул голову, ударяя ею в подбородок. Получая удар под дых, человек всегда открывает рот для вздоха, так что клацнутой челюсти я не удивился. Короткий разворот, и удар локтем в переносицу закончил разгром.
С большим трудом сдержался, чтобы не пнуть упавшего и лежащего рядом с ним. Эта внезапная злость меня самого немного напугала. Нет, не жестокостью, а той привычностью, которая так и сквозила в моих мыслях и действиях.
Таких драк в памяти было не меньше нескольких сотен, и помнится, далеко не сразу я наловчиться использовать преимущества низкого роста, более легкого тела и непробиваемого затылка. Сейчас он немного побаливал, но я знал, что боль утихнет буквально через несколько минут.
Мой чешуйчатый биологический папаша наградил моё тело хорошими способностями к регенерации.
— Ты хто? — Это оклемался предводитель. Он перестал держаться за пах, но и вставать не спешил. — Ты не из наших.
Какое глубокое умозаключение. Кстати, парень, которого они пинали, не убежал, как я думал (и как поступил бы я сам), а стоял возле одного из деревьев и смотрел исподлобья на развернувшуюся битву.
— Вот тебе урок: не стоит нападать на незнакомых. — Усмехнулся я. Кажется, мозги встали на место, и я теперь не ощущаю себя в далёком детстве парня. Надо что-то делать с этими внезапными приступами. — Вы из Сетуков?
Сетуками называлась ближайшая деревня. На самом деле она называлась Слепые Сетуки (есть тут такой подземный зверь, похожий на крота по своему образу жизни, но только местный раза в три больше), но деревенские эпитет «Слепые» не любили.
— Если ты туда пойдёшь, тебе же плохо будет. — Главарь местных гопников покачал головой с уверенностью, словно это дело решённое.
— Чо это плохо? — Подал голос «невинно битый» пацан, шагнув ближе. — Вы, лабухи, живите в своём болоте, а к нам в деревню нечего лезть. Я Жалику скажу, только попробуйте кого-то из наших задеть.
— Чо сказал? — Встрепенулся главарь гопников. — Мне твой Жалик не указ.
Жалик — это местный кузнец. Очень фактурный персонаж, я его видел. Такому действительно только жаловаться на лабухов. Насколько помню, его боялись и лабухи, которым барон импонировал, а сам не боялся никого, даже барона. Кузнецом он был неплохим, силы имел не меряно, так что задирать его умников не было.
«Лабухами» называли жителей «выселок». У каждой деревни было место, которое, вроде как, к деревне относится, но немного в стороне.
Лабухи — не всегда изгои, как можно подумать. Иногда это семьи давних переселенцев, которые за пару поколений заработали себе состояние, сначала усиленно работая, а потом нещадно эксплуатируя наёмный труд.
Кулаки, в общем. Это если на советскую терминологию перейти.
Именно такие зажиточные лабухи и жили в Сетуках на выселке. И местные «коренные деревенские» их очень не любили. По крестьянским меркам те были богатыми и заносчивыми.
В своё время семья пришлых сумела пристроить одному из баронов свою дочку в постель, а потом вообще взялась поставлять тогдашнему правителю деревенских девок. Дело оказалось прибыльным, вот и поднялись так, что хватило денег построить трактир возле перехода через местное болото.
Это на дороге, что шла из Шинона, соседнего городка с телепортом. Торговый путь, кстати, тоже через тот город проходил. Когда-то давно у одного из моих предков горожане выкупили свободу, и теперь налог за землю не платили, хотя город и стоял на территории самого баронства. Что это большая дыра в бюджете баронства, тогдашнего правителя не интересовало. Ему не хватало денег на баб и выпивку, вот он и продал налогоплательщиков.
Кстати, поставляемые тогдашнему барону девки все были не старше двенадцати, и этот факт про давнего родственника меня сильно напряг, когда всплыл в памяти. А я ещё совсем недавно думал, что детей тринадцати лет не могут затащить в постель. Пусть даже год тут длится на тридцать пять дней дольше, и получается, что дети в этом мире к тринадцати годам будут на год старше наших при тех же цифрах, но всё равно.
Ага. Да тут замуж в деревнях могут и в десять отдать! Никакого закона, который бы это регулировал среди деревенских, не было. Только аристократы смотрели на возраст, который надо достичь, чтобы управлять землями, и всё. Возраста согласия в Империи Меноран не существует в принципе.
— Остынь. — Грозно рыкнул я, прерывая начавшуюся перепалку. Гопник даже собрался встать, чтобы разобраться с оскорбляющим его пострадавшим, а меня это не устраивало. Урок хороших манер ещё не закончен. — Монеты есть?
Ха! Не ожидал? Вот это я понимаю разрыв шаблона. Даже рот открыл от моего вопроса.
— Ты чего? — Растерянно обернулся он на свою шайку. Остальные двое отползли и встали на ноги, но подходить ко мне не рисковали. Третий, получивший в нос, вообще припустил в сторону деревни, оставив своих друзей на моё растерзание.
— Монеты выгребай. — Громко, как тупому, объяснил ему я. — Все, что есть давай. — Меня много раз грабили на всю наличность ватага почившего «братца» и никакой жалости к таким людям я не испытывал. — И быстро, а то разозлюсь.
— Нету у меня. — Буркнул тот в ответ, отвернувшись. На своих «друзей» он в этот раз не посмотрел, видимо поняв, что помощи не будет.
— Ни монеты? — Прищурился я насмешливо.
— Вообще ни одной. — Замотал тот головой.
Вот дурак-то!
— Правильно. — Кивнул я в ответ удовлетворённо. — Значит, всё, что найду — не твоё, а моё.
И когда тот вскинулся, пнул его в голову, не сдерживаясь. Меня переполняло чувство силы и власти над былыми врагами. Парень не отключился, но снова упал на землю. А я начал пинать его в бок, не разбираясь, куда попаду. Чувство эйфории окутало поднявшейся волной, а завывания поверженного врага звучали сладкой музыкой.
Движение сбоку заставило бросить туда взгляд, но это оказался парень-пострадавший.
— Не надо. — Уверенно схватил он меня за рукав. — Он сын старосты, а тот барону может пожалиться.
Эта немного неуверенная фраза как будто сбросила с меня красную пелену. Что это со мной? Я же второй раз чуть не убил этого дурака! Похоже, проблема накативших чужих воспоминаний гораздо серьёзнее, чем предполагал раньше.
— Не люблю, когда мне врут. — Буркнул я в ответ, еще раз пиная, но уже так, только обозначая удар. — А ты его зря защищаешь. Такой не оценит. Говорит, что нет монет, а сам звякает серебром!
Теперь и я, как заправский местный, мог определить монеты на слух.
Спасенный предводитель гопников тихонько подвывал, держась за голову. Как ни странно, я ему ничего не разбил до крови, хотя сотрясение от первого пинка он точно должен был заработать.
Обернулся к двум другим из шайки. Мне было неловко за свою внезапную вспышку ярости, но показывать это другим я не собирался.
— Эй, умники! Монеты есть?
Те переглянулись и нехотя достали кошели. Боясь ко мне приближаться, оба бросили мешочки в мою сторону, а я решил, что урок надо довести до конца.
— Чего это Вы мне, как собаке кость кидаете? Подняли и отдали мне лично в руки! — И видя, как они снова переглядываются в нерешительности, рявкнул. — Быстро, пока я снова не разозлился!
Подошли, подняли кошельки. Я ожидал, что они нападут, расстояние было идеальным, так что приготовился. Но нет, подняли и протянули мне. Оба. А вот я в такой ситуации точно бы напал. И я старый, и я новый. Получается, они только со слабыми герои.
Моя досада, что отпинал главного гопника, тут же улетучилась. Наоборот, я бы с удовольствием наподдал и этим двоим шакалам.
— У этого снимите кошель и отдайте мне. — Коротко скомандовал подошедшим. — Слышали же сами, что у него денег нет, значит это мои.
Новое переглядывание, но не один из них не решился на такое. Понятно, это я перегнул немного.
— Эй, ты там как, живой? — Избитый тем временем перестал стонать и хмуро смотрел на сцену. Живучий попался. Была бы с собой неперсональная лечилка, подлечил бы. Наверное. Но ему не повезло. — Твои друзья отказываются тебе помочь, так что придётся самому. Монеты мои верни! Да вставай уже, нечего притворяться. Я не так и сильно бил.
На самом деле отхаживал я его со всей дури, но парень оказался по-крестьянски крепким. Теперь вспоминается, что меня самого пинали и похлеще, наверное, потому и сорвался.
Тот сел, даже не покряхтев для театральности, отвязал кошель. Задумался, и, видимо, не рискнув кинуть, протянул мне.
— Видишь, как важно в нашей жизни уметь договариваться. — Монеты я взял, снял со спины мешок и кинул в него все три кошеля. — Я благодарю вас всех за столь своевременную финансовую помощь, но мне пора. — Повернулся к спасенному. — Пошли, проводишь меня.
Дорогу до деревни я и так знал, но надо парня избавить от этого общества. Потому и не хотел вмешиваться с самого начала, хорошо представляя последствия.
Но всё равно вмешался. То, что парень за них заступился, эти типы вряд ли способны оценить. А значит, могли оторваться на нём после моего ухода.
Знаю я таких.