— Она в твоей сумочке.
— Что?
Широкая озорная улыбка появилась на лице Харни.
— Твоя пушка. Она в твоей сумочке.
Пак изумленно посмотрела на него.
— У меня была возможность хорошо тебя рассмотреть. Особенно, когда ты залезала и вылезала из машины. И сейчас я с полной уверенностью могу заявить, что на тебе твоего пистолета нет. А так, как носить его ты обязана, смею предположить, что он находится в твоей сумочке.
— Ты…!
Он рассмеялся.
— Ты до смерти меня напугал.
— Знаю. Я ужасен.
— Все, парень, прекращай.
— Я на это и рассчитывал.
— Если ты не прекратишь…
— Все, ладно. Я просто попытался приободрить тебя, заставить на время забыть о проблемах.
— У тебя получилось. Я подумала, что ты бросаешь меня или хочешь сознаться в измене, или что-то в этом роде.
— Никогда.
— Никогда не говори "никогда".
— Никогда.
После этих слов, Пак вдруг почувствовала, как сжалось горло; на глаза навернулись слезы. Она протянула ему руку через стол. Он взял ее и нежно сжал.
— Я очень тебя люблю, — прошептала она.
— А я и не сомневаюсь.
Она рассмеялась.
— Зануда, — oна попыталась высвободить руку, но он не отпускал.
— Я тоже тебя люблю, — сказал он.
Они смотрели друг другу в глаза. Так как Харни не отпускал ее правую руку, ей пришлось вытереть слезы левой.
— Хотела бы я, чтобы сейчас мы были дома, — сказала она.
— Хочешь уехать?
Пак задумалась на мгновение, потом сказала:
— Лучше не надо. Думаю… нам лучше продолжить и заказать ужин. Мы же зарезервировали столик и все остальное. Кроме того, нам ведь нужно поесть.
— Я тоже так думаю.
— Ресторан добавит нам энергии.
— Точно.
Пак высвободила руку, хлебнула «Маргариты» и взяла одно из двух меню. Просмотрела список напитков, затем перешла к закускам и остановила свой выбор на «Карне асадa»[10] и «Тостадо чоризо»[11]. Она представила себе каждое блюдо и подумала, какой у них будет вкус.
Харни, потягивал «Маргариту», явно не собирался читать меню.
— Не хочешь заглянуть в меню? — спросила Пак.
— Я знаю, что мне бы хотелось съесть, — сказал он и многозначительно подвигал бровями.
Пак бросила на него раздраженный взгляд.
— Не груби, дорогой.
— Что значит, «не груби»? Я имел в виду «Энчиладaс»[12].
— Конечно.
— Я всегда заказываю «Энчиладaс», ты же знаешь. А что будешь ты?
— Свинину, — сказала она.
— О! А сейчас кто грубит?
— Или язык.
— Боже, Пак!
Она опустила глаза в меню.
— Здесь так написано. «Тако де лингва». Это что-то из языка. Разве нет?
— Рискну заказать тебе это.
— Двойную порцию? — спросила она.