— Он помогал ему планировать убийство, ну и некоторые другие вещи.
— Какие другие вещи?
— Ладно. Прошлой ночью задачей профессора было напоить свою жену. Одним словом, он вдребезги напоил ее для того, чтобы она была не в состоянии сопротивляться, когда Мертон за ней приедет.
— Он приехал за ней?
— Конечно. Сначала приехал к профессору домой. Затем они вдвоем схватили женщину и силой затолкали ее в автомобиль. Профессор повез ее к реке, а Мертон следовал за ними в своем фургоне. Потом, они вернулись вдвоем. Мертон и профессор, вот и все. В фургоне.
— С головой Элисон?
— О, нет. Мертон отрезал ей голову позже.
— Когда?
— Гораздо позже. Сначала, когда они вернулись в дом профессора, они немного выпили, чтобы отпраздновать. Потом… — Вальтер хмуро уставился в пол. — Он был такой неверной сукой.
— Кто?
— Мертон, конечно. Этой ночью он занимался с профессором любовью — а тело женщины лежало там, на холодном песке у реки, — oн помотал головой, как будто хотел прогнать эту мысль. — После того, как он насытил свою похоть с профессором, он вернулся к ее телу.
— Он сказал, зачем он туда вернулся?
— За ее головой, конечно.
— Почему он не отрезал ее в первый раз?
— Эта мысль осенила его слишком поздно, — объяснил Вальтер. — Понимаете, когда он был дома у профессора, они танцевали. Мертон такой прекрасный, элегантный танцор. Случайно кто-то из них завел разговор о Саломее. О Танце Семи Вуалей. Очевидно, Мертон танцевал для профессора свою версию этого танца. Тогда его и посетила эта мысль.
— И под рукой у него неожиданно оказалась ножовка?
— Он нашел ее в гараже профессора.
— Понятно. Что он сделал с руками и ногами жертвы, которые отрезал? Складка кожи между бровями Вальтера углубилась в темную канаву.
— Что вы имеете в виду?
— Разве Мертон не говорил вам, что отрезал у нее руки и ноги?
Вальтер прищурился и, резким, изменившимся голосом произнес:
— Вы пытаетесь обмануть меня. Никаких рук или ног Мертон не отрезал. Вы же знаете, что это не так. И я знаю, что это не так. Только те придурки из «Новостей» думают, что он расчленил ее. Вы пытаетесь обмануть меня шериф. Я считаю это излишним и оскорбительным.
— Извините, если это так.
— Если вы не верите в то, что я вам рассказываю, не смею вас больше задерживать. Я пойму, если вы просто уйдете.
— Я бы рад уйти, — сказал Расти, — но не раньше, чем вы расскажите мне правду.
— Я рассказал вам правду.
— Вы солгали об участии Гранта Паркингтона в убийстве. Он не отвозил свою жену к реке.
— Конечно же, отвозил.
— Боюсь, что нет. Мы знаем, кто был за рулем ее автомобиля, и это не ее муж.
Вальтер сказал растерянно:
— Я знаю только то, что поведал мне Мертон.
— Он говорил вам, что имел связь с Элисон Паркингтон?
— Какую связь?
— Сексуальную связь. С Элисон Паркингтон.
— Вы опять хотите меня одурачить.
— Вы знаете, он сделал это.
— Невозможно.
— Что же здесь невозможного. То, что он предпочитает мужчин или мальчиков, еще не означает…
— Он никогда не прикасался к женщинам. Это невозможно.
— Кто-то ведь сделал это.
— Это не Мертон! — огрызнулся Вальтер. — Мертон никогда бы этого не сделал.
Он сжал зубы, стиснул дрожащие губы и отвернулся.
— Расскажите мне правду, немедленно, — сказал Расти. — Мертон замешан в этом убийстве?
— Он убил ее.
— Вы уверены?
— Да, я уверен.
— Тогда начинайте рассказывать. Только на этот раз — правду. Если вы снова попытаетесь мне солгать, я отвезу вас в отделение и допрошу как соучастника.
Вальтер повернулся к Расти. Его глаза покраснели, на щеках блестели слезы.
— Ладно! Если вы так хотите… Я солгал во всем! Я ничего не знаю! — oн всхлипнул. — Вообще ничего. Я лгал, чтобы подставить Мертона, эту презренную вероломную суку.