чтобы пробудить свою способность выбирать
— Руми, «По звуку их голоса»
— ИТА-А-АК, ПРОВЕДИТЕ ЛИНИЮ ПРЯМО ПО КРАЮ ВАШЕГО… (*говорит с акцентом)
— Почему она так говорит? – удивленно спросила Мэй, глядя на уставшую блондинку на экране моего телефона, которая рассказывала о правильном нанесении жидкой подводки для глаз.
— Понятия не имею, — ответила я, поправляя одеяло на кровати.
Я и забыла, какой у меня мягкий матрас, ведь последние несколько недель я жила в комнате Дэни, тогда как Мэй — в моей спальне. Я не возражала против этого: Дэни в основном жила в своем собственном мире, и я начала проводить больше времени с Мэй. Мама сказала, что поиск новой приемной семьи займет больше времени, чем планировалось, поэтому я решила воспользоваться ситуацией. Кроме того, мы с Мэй часто тусовались в школе, так как учились вместе, и было забавно находиться вместе с ней еще и дома. Мэй ввела меня в свою новообретенную популярность с самого начала, что было очень круто с ее стороны, особенно потому, как я не была особенно добра к ней, когда она только приехала. Кроме того, я привыкла быть дома одна, но после того, как однажды утром перед школой Мэй отстояла мой наряд перед Хелен, мне стало нравиться иметь ее в качестве домашнего союзника. И хотя у меня был Айзек, как оказалось, иметь подругу тоже неплохо.
Мы скептически смотрели на экран, пока говорящая голова пробегалась по советам о применении липкой темной жидкости. Я никогда не умела хорошо наносить макияж, но поставила перед собой цель улучшить данный навык, смирившись с фактом, что это, вероятно, мне нужно будет делать всю оставшуюся жизнь. Обычно я не сильно крашусь: хватит и того, чтобы, как говорил Айзек, мои глаза «выделялись», и чтобы я не выглядела как зомби, страдающее от бессонницы.
Что еще более важно, меня никогда не приглашали тусоваться со старшеклассниками, так что это казалось идеальным поводом для моих экспериментов с «прихорашиванием».
Лариса Делиберо пригласила нас на вечеринку к старшекласснице Челси Вифе в эту субботу. Точнее, она пригласила Мэй, и меня заодно. Последние пару недель мы с Мэй тусовались с Ларисой и ее #командой, что, несмотря на мой первоначальный скептицизм, оказалось довольно весело. По настоянию Ларисы мы все вместе пошли в магазин за косметикой. Я не знала, что покупка косметики — это групповое занятие. Обычно этим я занималась самостоятельно в последнюю очередь после похода в аптеку. Но признаю, полезно иметь друзей, которые напомнят тебе, что независимо от того, насколько это в тренде, синяя тушь или розовые тени для век – ужасная идея. Лариса порекомендовала жидкую подводку для глаз, и я купила ее, хотя никогда раньше ею не пользовалась. Мэй спросила меня, как ею пользоваться, но я понятия не имела, поэтому мы обратились к YouTube.
— Может, попробуем? – сказала Мэй, направляясь в ванную.
Обычно я не была склонна к авантюрным действиям, особенно если последствия могут быть ужасными. Глядя на эту опасно густую чернильную жидкость, я вдруг представила, как размазываю ее, она стекает по моему лицу и я не могу пойти на вечеринку, потому что выгляжу как опальная поп-звезда.
Но Мэй, казалось, была взволнована, поэтому я подумала — почему бы не попробовать. Храбрая Новая Джулс.
Мэй нажала на видео, чтобы воспроизвести его заново. До того, как она попала к нам домой, она не пользовалась интернетом, но я научила ее пользоваться им, и она быстро освоилась.
Она попыталась подражать девушке.
— Холодная! — сказала Мэй, прикоснувшись палочкой-аппликатором к веку.
Я рассмеялась. У нее была черная точка на веке.
— Ты можешь это исправить? — спросила она.
Я переживала что могу все только испортить, но знала, что не могу допустить, чтобы она выглядела, как искореженный фильтр SnapChat.
Я перебрала свою маленькую, испачканную пятнами косметичку, и вытащила оттуда обычный карандаш для глаз.
— Давай сделаем этим. Думаю, черный подойдет, — сказала я, поднося его к лицу Мэй. — Ты сможешь немного размазать его и сделать эффект «смоки-айс».
— Значит, будет казаться, будто у меня на веках дым?
Я пожала плечами.
— Это должно выглядеть сексуально.
Глаза Мэй расширились на миллисекунду, но затем вернулись в норму. Она определенно была чувствительна ко всему, что касалось секса. Из того немногого, что мне удалось узнать о ее прошлой жизни, складывалось впечатление, что мир, в котором она выросла, был довольно строгим, даже ханжеским.
— Закроешь глаза?
Я посмотрела на ее безупречную кожу. За те несколько недель, что она здесь, я не увидела у нее ни одного прыщика. У меня они тоже появлялись не так часто, но все же, мы ведь подростки. А ее щеки были естественного розового цвета. Ей даже не нужно краситься.
Осторожно положив одну руку на край ее века, я зафиксировала карандаш. Ее кожа была мягкой. Я поставила кончик карандаша в угол ее века и провела им по линии роста ресниц с большей уверенностью, чем я делала большинство вещей в своей жизни. Все вышло как надо.
Затем я сосредоточилась на другом веке и сделала то же самое. Успех.
— Теперь растушуем.
Я провела безымянным пальцем по веку, делая небольшие круги. Я также добавила немного теней и выровняла все. Закончив, я восхитилась своей работой. Мэй выглядела красиво: взрослая и сексуальная, но в меру.
Мэй неуверенно смотрела на свое отражение.
— Раньше ты не пользовалась косметикой, — догадалась я. Она отрицательно покачала головой.
— Я тоже. Родители не разрешали мне краситься до двенадцати лет. Мама не хотела, чтобы у нас было искаженное самоощущение, или «восхваление внешней красоты».
— Но Дэни пользуется косметикой.
Меня удивило, что Мэй заметила это, но она была довольно наблюдательна. Она заметила, что за завтраком я иногда ем непрожаренный хлеб и что мой отец всегда сидит по левую сторону стола, поэтому она стала садиться рядом с ним.
— Да, ей еще нет двенадцати, только будет, в следующем месяце, — ответила я. — Но она убедила мою маму разрешить ей, когда она скинула весь свой детский жир, чтобы она могла эпично начать учебный год.
Я вдруг подумала, что у меня даже мыслей не было просить маму разрешить мне краситься раньше времени. Я никогда не задавала вопросов касаемо установленных правил. Просто всегда соглашалась с ними, чтобы сохранить статус-кво.
— Думаю, мне бы даже в голову не пришло идти против правил, — призналась я Мэй.
— И мне, — сказала Мэй. — Но я больше не могла терпеть.
Она задумалась, водя пальцем по гладкому краю раковины.
— Что ты имеешь в виду? — мягко спросила я.
— Раньше я следовала многим правилам. А потом это стало... слишком ...
Мэй замолчала и уставилась на раковину, ковыряя засохшую зубную пасту. Иногда она вот так отключалась, и ее нужно было подтолкнуть, чтобы вернуть к разговору.
— Что ты имеешь в виду, Мэй?
Она резко повернулась ко мне.
— Иногда вещи предназначены для того, чтобы сломать тебя. И они это делают. Но, — добавила она яростно, — ты можешь использовать это. Чтобы стать сильнее.
Наступила тишина, ее слова повисли в воздухе.
— О, дайте мне попробовать! — перебила Дэни, врываясь в ванную комнату.
На ней был розовый велюровый комбинезон, который она носила почти каждый день. Это был ее официальный костюм для репетиций, который, как мне кажется, она увидела на какой-нибудь поп-звезде.