― Уехать из дома?
― Покинуть город, общину.
Я пыталась сложить кусочки воедино.
― Значит, ты пыталась бежать из города, тебя поймали и наказали за это.
Мэй кивнула.
― Они что, посадили тебя в тюрьму?
― Нет. В церковь.
Я поменялась в лице.
― Тебя наказали в церкви?
Церковь должна быть безопасным местом. Я имела в виду, знала о существовании исповеди и о том, что некоторые люди причиняли себе боль, как своего рода искупление в старые времена, но никогда не слышала, чтобы современная церковь причиняла боль своей собственной пастве.
― Там они делают практически все, что связано с обществом, ― продолжала Мэй. – Принимают решения, устраивают церемонии, исповеди. Все на публике.
― Почему?
― Они говорят, что это для того, чтобы Великий видел.
― Перед глазами Бога?
Мэй закусила губу.
― Да, но они верят в другого Бога.
Она на мгновение замолчала. Я почувствовала, как мои щеки запылали.
― В дьявола, ― сказала я.
Это слово повисло в воздухе, как топор.
Я подалась вперед.
― Значит, другие люди видели, как это случилось с тобой?
― Они заставляют всех смотреть.
Когда я попыталась представить себе этот сценарий, меня затошнило.
― Почему?
Я должна была узнать.
― Это предупреждение. Чтобы другие не пытались уйти. Это должно было преподать всем урок. Даже детям, ― добавила она.
― Дети видели это?
Мэй кивнула.
― Я была не единственной. Они уже делали это раньше…
Мой мозг плавился, пытаясь осмыслить тот факт, что люди делают подобное с другими на глазах у всех. Это было похоже на Средневековье, когда еще сжигали людей на костре.
― Почему они поставили на тебе отметину?
― Это напоминание. Что я всегда буду принадлежать им.
Мэй втянула голову в плечи.
― Я никогда не освобожусь от них.
Я сглотнула. Не сомневалась, что она говорила правду, но все это казалось слишком ужасным, чтобы поверить в такое.
― Ты так думаешь?― спросила я, стараясь скрыть беспокойство. ― Что ты никогда не освободишься от них?
Мэй подняла голову и поймала в зеркале свой взгляд.
― Нет, ― казалось, она тут же приняла твердое решение. ― Я докажу, что они ошибаются.
Мы сидели молча.
― Прости, что вела себя странно после школы, ― призналась я, ― я вбила себе в голову, что вы с Себастьяном... — я чувствовала себя глупо, даже произнося это вслух. ― Ничего, ― продолжала я, ― это было глупо.
Мэй повернулась ко мне и встретилась со мной взглядом своих зеленых глаз.
― Ты хорошая подруга, Джулс, ― сказала она, что заставило меня почувствовать себя ужасно, думая, что она флиртует с Себастьяном.
― Спасибо, ― ответила я, радуясь, что мы наконец-то избавились от неловкости.
Затем она положила ладонь на мою руку и сжала ее. Ее кожа была холодной, как у фарфоровой куклы.
— У меня никогда не было настоящего друга, ― призналась она.
Я почувствовала, как в груди потеплело. Мне было приятно быть чьим-то первым настоящим другом. Это заставило меня почувствовать себя...
Особенной.
Айзек был моим первым лучшим другом, но у меня никогда не было лучшей подруги, хотя я всегда хотела ее. И никогда не признаюсь в этом.
― Может, поклянемся на крови? ― пошутила я.