Но девочка не ушла.
― Я хотела спросить, ― сказала она, понизив голос. ― Не могу ли я чем-что-нибудь сделать для вас?
Питер повернулся к ней.
― Сделать для меня?
― Да, ― подтвердила она, просунув руку в дверной проем. ― Чтобы... загладить свою вину?
Предложение повисло в воздухе.
― Я же сказал, ты нам ничего не должна…
― Но, может быть, есть что-то, что сделает вас счастливым?..
Лицо Питера вспыхнуло. Он не знал, что ответить.
Она продолжила:
― В моем городе были люди-старейшины, которым нравилось быть... счастливыми.
Питер вдруг почувствовал себя крайне неуютно наедине с этой девушкой.
― Мне нужно кое-что сделать, ― выпалил он, резко вставая. Это движение опрокинуло стопку бумаг на стоящую в рамке фотографию семьи Матис, перевернув ее.
Питер взял фотографию и поставил ее вертикально.
Мэй вопросительно посмотрела на стол.
― Разве ваша работа не здесь?
― У меня есть... другая работа, ― начал он, ― в гараже.
Он шагнул к двери.
― Прошу прощения, ― сказал он, протискиваясь мимо нее в дверной проем и убегая из комнаты так быстро, как только мог.
Оставшись одна, Мэй стояла в дверях, не сводя глаз с фотографии семьи Матис на столе Питера.
Глава 28
ПОЗЖЕ ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ, ПОСЛЕ ПРАЗДНИЧНОГО УЖИНА МЫ все разошлись по своим делам. Пока я наверстывала домашнюю работу в гостиной, Мэй была на кухне и разговаривала с мамой, папа работал в своем кабинете, а Дэни, я уверена, болтала по видеосвязи наверху, рассказывая своим друзьям о разновидностях драмы, наслаждаясь последними крупицами внимания в честь дня рождения.
Я написала Айзеку о нашей презентации по обществознанию, все еще пытаясь как-то реабилитироваться за то, что подвела его в библиотеке. Я знала, что он не был супер счастлив со мной все эти дни, поэтому старалась быть очень внимательной и даже принесла ему апельсиновую содовую, которую он любил. Затем я поработала над портфолио, которое продолжала составлять к фотографиям, и это действительно волновало меня. «(Это) все-таки жизнь» публиковалась вместе с «Людьми, которых вы не знаете», и я, наконец, собрала дополнительные материалы.
Себастьян одобрил мои вопросы для еженедельной колонки «Люди, которых вы не знаете», поэтому я еще раз просматривала их, прежде чем отправить Норману Беллински, младшекласснику, который великолепно играл в шахматы. Я уже сфотографировала его за столиком для пикника, где он играл с другими… ну, ботаниками.
Я закрыла ноутбук, понимая, что уже больше одиннадцати. Мы вернулись с ужина довольно поздно. Зевнула, направляясь к лестнице.
Приблизившись, я услышал тихие голоса.
― …загладить свою вину…?
Gосмотрела в сторону папиного кабинет. Мэй стояла в дверном проеме, освещаемая настольной лампой. Я слышала, как отец что-то ответил ей.
Почему Мэй разговаривала с моим отцом? И о чем они могли поговорить наедине?
После еще нескольких тихих фраз, которые я не смогла разобрать, папа поспешил в коридор, отталкивая Мэй. Он выглядел расстроенным.
Отец увидел, что я стою у лестницы.
― Привет, Джулс, ― сказал он, избегая зрительного контакта. ― Пойду, подышу воздухом, ― извинился он, выходя на улицу в свитере, но без куртки.
Мэй направилась ко мне из папиного кабинета.
― Все в порядке?― спросила я ее.
― О, да, ― небрежно ответила она, проходя мимо. ― Все замечательно, Джулс.
Ее голос был спокоен и безмятежен, почти пугающе спокоен.
― Спокойной ночи, ― бросила она через плечо, скользнув вверх по лестнице, как самодовольный призрак.
Что, черт возьми, это было?
* * *
Я не могла уснуть. События ночи крутились у меня в голове, как песня, играющая слишком быстро.
Неужели бывшие родственники Мэй действительно пришли за ней и попытались вломиться в наш дом? И почему Мэй разговаривала с моим отцом?
Я отбросила простыни. Моя кожа начала покрываться испаринами пота, хотя ночь была холодной.
Дэни похрапывала на диване, пока я вылезала из кровати и плелась по коридору.
Иногда, когда у меня бывали проблемы со сном, я заставляла себя идти в ванную. По какой-то причине, если я делала это, мне было легче заснуть после возвращения в постель.
Проходя мимо комнаты Мэй, я вздрогнула. В приоткрытую дверь ворвался порыв холодного воздуха. Почему там так холодно? Ночь была ветреная, но в доме не должно было быть ветрено. Неужели Мэй оставила окно открытым?
Прекрасно понимая, как жутко заглядывать в комнату Мэй, пока она спала, я все равно это сделала.
Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что все выглядит нормально — кроме кровати.
Она была пуста.
Я толчком распахнула дверь. В комнате никого не было. Может, Мэй спустилась вниз перекусить или еще что-нибудь. Стоит ли мне пойти проверить? Это было просто тихушно-слежушное дело.