Мама подошла к двери, задний двор и сняла с крючков две флисовые толстовки. Одна из них была моей, хотя я давно ее не носила.
Она открыла дверь и вышла на улицу. Порыв холодного воздуха ворвался в кухню.
Мы с Дэни и папой смотрели, как мама пересекает засыхающую лужайку, направляясь к качелям. Мы с Дэниэль играли там, когда были детьми, но с тех пор мы никогда этого не делали.
Мэй посмотрела на мою маму, которая протянула ей мою старую куртку. Девушка улыбнулась, когда мама завернула ее в куртку, а затем села на качели рядом с ней.
Они покачивались в гаснувших сумерках.
― Что дальше? ― спросила я папу, пытаясь отвлечься от мыслей о Мэй, о повышенном интересе мамы.
Папа хлопнул в ладоши.
― Теперь мы займемся горячей водой, ― сказал он, с трудом сдерживая энтузиазм.
Мы с Дэни повернулись к папе. По крайней мере, хотя бы он обращал на нас внимание.
― Джулс, ты не против подогреть чайник? ― спросил Папа.
Я взяла чайник с плиты и подошла к раковине. Наполняя чайник водой из-под крана, я смотрела в окно на маму и Мэй.
Вместо матери и приемной девочки, они больше походили на сестер.
Глава 41
СЛОВЕСНОСТЬ. ВОСЕМЬ ЧАСОВ И ДВЕ МИНУТЫ УТРА. «ВЕЛИКИЙ ГЭТСБИ».
Сегодня у нас была викторина, поэтому напряжение в классе было на пределе. Мисс Рэмси скрепляла страницы вопросов на своем столе в передней части класса, в то время как я собирала свои кутикулы и слушала, как Айзек хвастался, как он собирается победить Викторию в их шутливых дебатах после школы.
― Обожаю его! – услышала я, как Мэй похвалила кого-то из своего стола в проходе рядом со мной. Она восхищалась бледно-лиловой блузкой Джесси, которую та носила под пуховиком.
― Эй, у тебя есть еще ксанакс?― услышала я голос Джесси, ― Я, типа, так волнуюсь из-за этой викторины. Если я не справлюсь, моя оценка будет отстойной.
Я оглянулась и увидела, что Джесси снова пытается заполучить наркотики у Мэй. Казалось, что это стало обычным делом. Мэй, вероятно, даже не знала, что рецепт был только для нее, и она не должна была делиться им с людьми.
― Конечно, ― ответила Мэй, залезая в рюкзак.
Я почувствовал укол в руку. Локоть Айзека.
― Что? ― спросила я, поворачиваясь к нему.
Глаза Айзека расширились ― он тоже был свидетелем этого обмена. Он наклонил голову в сторону Мисс Рэмси.
― Скажи ей, ― сказал он уголком рта.
Я рассказала Айзеку, насколько фальшивая эта Мэй и как я хочу разоблачить ее — возможно, это был мой шанс.
Айзек подбадривал меня взглядом.
Обернувшись к Мэй, я увидела, что она все еще роется в сумке в поисках флакона.
― Мисс Рэмси!― позвала я.
Она оторвала взгляд от скрепок.
― Мы начнем через несколько минут. Я почти закончила, но эта штука продолжает заклинивать, ― сказала она, постукивая степлером.
― Вообще-то, у меня есть вопрос, ― выпалила я.
Она выжидающе посмотрела на меня.
― Это... об отрывке из книги, ― сказала я, приподнимая книгу в мягкой обложке со своего стола.
Не в силах удержаться, чтобы не помочь кому-нибудь, Мисс Рэмси вздохнула и шагнула вперед в своих меховых снегоступах, которые наконец-то были подобраны по погоде.
Когда учительница подошла, Мэй как раз доставала из рюкзака флакон с оранжевыми таблетками.
Мисс Рэмси подошла к моему столу. Я слышала, как открывается пузырек и высыпаются таблетки. Мне нужно было заставить Мисс Рэмси посмотреть на Мэй.
― Хм-м...― я пролистала страницу, а затем развернула книгу так, чтобы ей пришлось повернуться в сторону Мэй, чтобы увидеть ее.
― Как и Ник Каррауэй…
― Прошу прощения! ― сказала Мисс Рэмси.
Я проследила за ее взглядом до Мэй, которая протягивала таблетки из своего пузырька Джесси и Кристине. Джесси держала в руке двадцатидолларовую купюру.
Мэй поймали с поличным.
Мисс Рэмси уставилась на Мэй, которая понятия не имела, что сделала что-то не так.
― В кабинет директора. Живо.
* * *
Я не могла поверить, что меня тоже вызвали в кабинет школьного психолога. Зачем мистеру Тауэрсу понадобилось со мной разговаривать? Мэй была той, кто продавал наркотики.
Хотя это была моя вина, что она попалась, Мэй нужно было разоблачить: она же лживая, лживая лицемерка. Может быть, тогда мама придет в себя и отправит Мэй из нашего дома.
Сидя в желто-блевотном приемном покое, я думала о том, что Мэй уйдет, и чувствовала себя Дороти из «Волшебника Страны Оз», шагающей в «Техниколор».
Мэй вышла из кабинета Мистера Тауэрса. Ее черные брови нахмурились, когда она посмотрела на меня холодными зелеными глазами.
Я не могла перестать беспокоиться.
Ждала, что она что-нибудь скажет, но она промолчала, прошла мимо меня и вышла из приемной.