Мужская часть паствы встала, и они двинулись к центральному проходу, выстраиваясь в линию.
Я все время оглядывала женщин в поисках Мэй, но не могла ее найти. Я должна была найти ее быстро. Мне нужно было выбраться отсюда.
Мужчины-прихожане двинулись вперед по проходу, затем поднялись на платформу. Там каждый из них получил по облатке от священника, а затем отхлебнул из чаши вина от первосвященника.
Когда очередь мужчин начала сокращаться, женщины встали и выстроились в очередь позади них. Сквозь толпу женщин, я увидела копну черных волос. Мое сердце бешено заколотилось, но затем черноволосая женщина обернулась, и ее загорелое лицо показало, что она не Мэй.
На платформе я заметила девочку-подростка, выходящую на сцену. Других женщин на церемонии не было, так что мне стало интересно, что она там делает.
Несколько других молодых женщин, таких же, как первая, подошли и встали рядом с ней.
Затем каждая из молодых женщин расстегнула манжету своего платья и закатала тяжелый рукав, обнажив плоть.
Служка принес еще одну серебряную чашу одному из священников, стоявших в конце ряда женщин. Он кивнул пожилой женщине с седым пучком волос, и та положила что-то на плечо первой женщины. Она что-то связывала?
Мои глаза сфокусировались, чтобы увидеть: жгут.
Затем пухлая женщина в сером вложила что-то в руку молодой женщины.
Шприц.
Игла шприца была прикреплена к трубке, которая змеилась в серебряную чашу, которую держал алтарный служка.
Эти люди пили не вино — они пили кровь.
Черт возьми.
Лицо молодой женщины побледнело. Затем пожилая женщина вынула иглу и положила что-то туда, где была игла, ватный тампон или что-то в этом роде.
Служка передал чашу главному священнику, который раздавал жидкость прихожанам. Он взял полную чашу крови и протянул мальчику пустую. Затем мальчик отнес чашку к ряду женщин, где пожилая женщина начала брать кровь у второй девочки.
Мой желудок сжался. Это было безумие. Эти люди пили человеческую кровь! Я была рада, что не поужинала, а то бы меня вырвало.
Я должна была оставаться сосредоточенной. Я должна была найти Мэй.
Я оглядела очередь женщин, ожидающих «причастия», но ни одна из них не была похожа на Мэй. Мама была уверена, что Мэй будет здесь. И куда еще мне идти, чтобы найти ее? Все дома выглядели пустыми, и все они были одинаковыми.
Очередь женщин в проходе начала сокращаться.
Когда они закончили, служки начали убирать чаши и облатки, и все заняли свои места. Верховный жрец обошел стол и достал деревянную шкатулку.
Он открыл ее и вытащил длинный толстый хлыст.
― Аве Сатана, да пребудет с вами сила нашего великого повелителя тьмы.
― И с вами тоже, ― хором ответили прихожане.
Жрец с головой барана обратился к своей пастве:
― В глазах нашего Господа, мы все грешники. И наш долг, — он сделал многозначительную паузу, — исповедаться ему в наших грехах, чтобы он простил нас, был доволен нами, и мы могли идти с ним во тьму и дальше. Хвала нашему великому Господу.
― Аминь, ― ответила группа.
Прихожане внимательно слушали.
― Мы взываем к его имени, чтобы он был проявил справедливость, поскольку мы каемся за наши грехи и так угождаем нашему Господу.
Затем он начал декламировать:
― О, вы, сыны и дочери заплесневелых умов, сидящие в суде несправедливостей, причиненных мне, ― Смотрите! Глас Сатаны, обещание того, кого вы называете обвинителем и Верховным судьей! Явись! Открой тайны своего творения! Будь дружелюбен к нам, ибо я такой же! Истинный поклонник высочайшего и невыразимого царя Ада.
Заклинание было похоже на то, что Мэй читала на кладбище. Я подумала, не было ли это еще одной из тех Енохианских вещей, о которых упоминал Зик.
Затем священник обратил свое внимание на очарованных слушателей:
― Кто готов исповедаться в своих грехах? ― прощупывал он почву.
Несколько прихожан встали и прошаркали в центральный проход.
Первый мужчина появился в передней части комнаты. Это был мускулистый парень лет тридцати или около того, его рыжеволосая голова была низко опущена от стыда.
― Брат Илай, ― ответил священник.
― Если он будет доволен, ― спокойно ответил мужчина.
― Смотрите!― провозгласил верховный жрец. ― Эта овца призналась... в краже!
Прихожане недовольно заворчали.
Священник продолжал:
― Он украл зерно у своих братьев. Он согрешил в глазах нашего Господа. Только Он дарует вам прощение. Ты должен искупить свою вину.
Священник сделал знак мужчине поднять рубашку. Человек последовал приказу, поднял рубашку на спине и опустился на колени у ног священника, облаченного в черные сапоги.
Затем священник поднял хлыст и сильно ударил его.
Бах!
Бах!
Все собрание без тени сочувствия наблюдало, как этого человека избивают за его грех. После нескольких ударов человек рухнул на землю в агонии.
― Посмотри в лицо своему хозяину! ― потребовал верховный жрец, ― Не будь трусом в глазах нашего Господа!
Собрав все оставшиеся силы, мужчина со стоном поднялся с пола и встал на четвереньки.