Любовь без финиша - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6

Глава 6

Погода, наконец, решила, что достаточно нас поливать дождём и обдувать холодным ветром. Солнце выглянуло из-за туч и решило задержаться, освещая яркую листву. Мы ехали по шоссе. Машин было немного. Лес выглядел нарядным. Красивым. Ярким. Он словно сошёл с картинки детской книжки про школу и рябину. Простуда оставила воспоминания в виде небольшого кашля, но уже не мешала жить.

— У родителей дача — это что-то святое. Хотя и ездят на неё только во время ягодного сезона и грибного. Большей частью участок на мне, — сказал Артём.

— Хочешь сказать, что ты там огород сажаешь?

— Почему нет? Интересно наблюдать, как появляются результаты работы. Быстрее всего это видно на выращенных овощах, которые неплохо экономят зимой бюджет.

— Только не говори, что и банки закручиваешь, — усмехнулась я.

— Я умею мариновать. А вот закрутки в виде солянок и кабачковой икры не люблю. Вкус не нравится. Слишком сладко. Пробовал специи добавлять, но по вкусу как сахар с перцем. Чего ты смеёшься?

— Странный у нас с тобой разговор.

— Почему? Нужно же узнать друг друга лучше. Узнать кто как живёт. По каким правилам и с какими особенностями. Какие вкусы.

— А если у нас вкусы не совпадут? Может я люблю кабачковую икру.

— Всегда можно закатать несколько банок для тебя. Просто необязательно это есть мне. У нас могут не совпадать какие-то вкусы и интересы, но это не значит, что нельзя приспособится и найти компромисс.

— Это так легко на словах, но на деле…

— Не думаю, что на деле в этом есть сложности. Если рассматривать жизнь не с точки зрения хочу — не хочу в эмоциональном всплеске на данный момент, а думать в долгосрочном плане, то это несложно. Например, я тебя попросил избавиться хотя бы от вечерней работы. Ты пошла мне навстречу, хотя и считаешь, что это ошибка. Если судить с эмоциональной точки зрения, то ты совершила ошибку. Впереди неизвестность. Есть лишь какие-то смутные обещания от человека, которого знаешь всего ничего. Это страхи, неуверенность, что завтра мы с тобой не разбежимся. И так далее. А теперь отбрасываем эмоции и думаем лишь фактами. Сколько ты продержишься в таком ритме жизни? Недолго. Организм скоро начнёт сдавать. Потребуются обследования. Лекарства. В итоге ты начнёшь работать на аптеку и врачей. Это невыгодно. Что касается отношений. Они закончатся, не успев начаться. Всё-таки люди сходятся, чтоб жить вместе, а не спать в одной кровати. По продуктам и дороге — со мной ты не пропадёшь. Уж одной зарплаты нам хватит жить так, чтоб не питаться корочкой хлеба. Остальные свои деньги трать на кредиты. С одеждой разберёмся. Не думаю, что это такая уж большая проблема. Логично?

— И тогда я попадаю в полную зависимость от тебя.

— Не такая уж и зависимость. Скорее уж совместное существование на одной площади со взаимными интересами. К тому же ты всегда сможешь уйти и вернуться на семь работ. Никто же не отнимает у тебя право работать? Но я думаю, что тебе нужна передышка. Чтоб не свалиться от усталости. Расправить плечи. Оглянуться по сторонам. Выбрать новые цели. Ты всю жизнь собираешься почту носить? Не пробовала учиться?

— Пробовала. Колледж закрыли. Лишили аттестации. А вновь куда-то поступать уже не было возможности.

— Но на одной неудаче мир не закончился. Нужно получить профессию.

— Мне тридцать лет. Тут уже не до того, чтоб сесть за парту, — отмахнулась я.

— Ну, учиться никогда не поздно. В этом году разберёмся с долгами, а на следующий год будем думать об учёбе.

— Смеёшься?

— Нет. Я серьёзно. Нужно двигаться дальше, а не оставаться на месте. Вот и будем двигаться дальше уже вместе.

— Посмотрим. Нам ещё с твоими родителями знакомиться.

— Не бойся, ты им не понравишься, — улыбаясь, ответил он.

— Тогда зачем…

— Затем. Лора, родители всегда хотят для своих детей самого лучшего. Это нормально. Но идеалы родителей не всегда, а даже часто, не совпадают с идеалами детей. Можно жить в одной семье, знать вкусы и привычки друг друга, но при этом не понимать детали, которые составляют индивидуальность человека. Если проще, мама меня уже пыталась сосватать с каким-то дочками знакомых, чтоб я точно мог убедиться, что у нас с ней разное понятие о красоте, характере и достоинствах. На что я могу закрыть глаза, она считает, что это недостаток. А что мне не нравится в категоричность, для неё это милый недостаток.

— И что же для тебя категоричность? — спросила я.

— Я не люблю, когда женщина курит. Сам не дымлю и не люблю, чтоб дымом несло от женщины. Так же не люблю, когда женщина душится резкими ароматами. Это всё раздражает. Сидишь рядом с такой и только хочется чихать. Мне не нравится снобизм. У меня всего лишь колледж за плечами. В институт я не хочу поступать. Как и не собираюсь менять профессию. Мне это нравится. Я на своём месте. Когда же после десяти минут знакомства начинают говорить, что мне надо полностью поменять свою жизнь в угоду девице, что я вижу первый раз, потому что ей стыдно со мной встречаться, то проще её за дверь выставить, чем идти у неё на поводу.

— Артём, но ты так же себя ведёшь по отношению ко мне, — рассмеялась я.

— А тут же тонкая грань между заботой и ультиматумом. К тому же есть распространённое мнение, проверенное на практике, что если мужчина проявляет настойчивость и уверенность, то это притягивает женщин. Он считается в их глазах достойный внимания.

— Тут главное палку не перегнуть и не превратиться в тирана.

— Нет, вот в тирана я точно не превращусь. На это нужно слишком много времени и сил, — ответил Артём, съезжая на просёлочную дорогу. — Теперь держись. У нас начинается аттракцион «Бездорожье».

— Нашёл чем удивить, — ответила я.

— Это хорошо, что тебя не пугают трудности.

— Кто живёт в нашем районе, тот к трудностям привык.

— Тоже верно. Хотя раньше район был хорошим. Это сейчас он превратился в остров без надежды, — ответил Артём.

— Не думал отсюда уехать? Мы одно время хотели переехать ближе к центру, где удобнее инфраструктура, но пока планы остаются планами.

— Мне нравится район. В нём есть какое-то очарование, как в ноябрьской осени, когда всё серо и уныло, но одновременно и есть в этой печали какая-то красота. В центр не хочу. Там слишком шумно и многолюдно. Смотреть как под окном машины проносятся — ещё то удовольствие. Если переезжать то сюда: к лесу, речушке и грядкам. Иногда сюда уезжаю на какое-то время, чтоб просто отдохнуть от всего. Но потом возвращаюсь домой. Рано ещё уходить из цивилизации.

Дорога петляла между редкими молодыми берёзками и осинками, которые росли по обочине. С одной стороны, нависал лес, а с другой — было поле, которое пугало жухлой травой. Вдалеке виднелись дома, что скопились на одном холме, тесно стоя друг к дружке. Яркое солнце и голубое небо, домики, жухлая трава, клин уток, летящих мимо — это врывалось в сознание непередаваемой картиной, от которой захватывало дух.

Заяц выскочил на дорогу неожиданно, как и бывает с русаками. Артём резко ударил по тормозам. Машина подпрыгнула на кочке. Меня выкинуло вперёд, потом назад. Хорошо ремень безопасности не дал соприкоснуться лбом и стеклу.

— Ты как? — спросил Артём. Зачем-то начал щупать меня, словно проверял целая ли я.

— Всё нормально, — переводя дух, ответила я.

— Надо же так выскочить! Уверен, что до этого времени дорога полдня была пустая. Но ему понадобилось выскочить именно сейчас! — выдохнул Артём. Засмеялся, заводя машину. — Я вначале и не понял, что это было.

— Едешь так себе спокойно, смотришь на небо. Птичками любуешься, а потом резко кто-то выскакивает под колёса, — ответила я.

— Здесь часто какое-то зверьё выскакивает. Мы с отцом ехали поздней осенью, так дорогу решил перейти лось. Отец вырули, чтоб избежать столкновения. Да вырулил так, что мы вон с того поворота в яму упали, — сказал Артём. Я посмотрела в ту сторону, куда указал Артём. Глубокая яма была прям на повороте. Из неё торчал кузов автомобиля, что видимо не справился с управлением и туда въехал. А теперь служил грустным напоминанием о произошедшей аварии. — Раньше деревня была населённая. Машины часто ездили. Трактора были. По какому-то недоразумению перед нами туда въехал трактор. Пока тракторист ходил за помощью, чтоб вытащить своего железного коня, мы влетели в этот трактор. Но это давно было.

— Сама с мамой в аварию попала. Машина всмятку. Переломы. Шрамы остались. Да ты их видел. На бедре.

— Не заметил, — ответил Артём. — У меня таз по крупицам собирали. Но повезло. Даже не хромаю. И в армии отслужил.

— Главное, что обошлось, — ответила я. — Только как ты не боишься водить, после случившегося?

— Так я же не за рулём был, а пассажиром, — усмехнулся Артём. — Когда сам за рулём, то это придаёт уверенности. К тому же не думаю, что надо потакать страхам. С ними нужно бороться всеми возможными способами. Когда даёшь волю страху, то упускаешь много интересного и важного. Смелость же открывает дверь в мир. Лучше жить в мире, чем смотреть на него в щелку. Согласна?

— Согласна, хотя это всё сложно.

— Так в жизнь всё ценное приходит через сложности. Легко даются лишь пустяки, — ответил Артём. Мы как раз въехали в деревню.

Дома в деревне были простые. Старые. На всю деревню только два новых дома. Остальные пугали серыми брёвнами или местами облупленной краской. Окна некоторых домов были забиты. Несколько домов были после пожара. Один выгорел полностью. Другой стоял с провалившейся крышей и чёрными следами копоти над окнами. Высокая трава и заросшие сады были через один дом. Хотя попадались и обрабатываемые участки, но из-за осени и общей удручающей картины они выглядели мрачно.

— Грустное место, — сказала я.

— Из-за осени. Весной здесь райское местечко. Цветут яблони и сливы. Прилетают птицы. Соловьи здесь заливаются.

— Не люблю соловьёв.

— Почему?

— Они меня раздражают.

— Соловьи красиво поют. Считается, что одни из самых мелодичных птиц. Часто ассоциируются с любовью. Или ты поэтому их не любишь? — спросил Артём.

— Когда в больнице лежала, то ночью уснуть не могла. Так слушала этих соловьёв, которые никак не могли уняться, — ответила я. — Всё болит. Есть понимание, что когда я выйду из больницы, то окажусь в долговой яме. Мечты останутся мечтами. Что будет такая жизнь, какая она сейчас. А соловьи пели и радовались. Это раздражало.

— Понятно. Но когда плохо на душе тебе, то это не означает, что должно быть плохо другим, — ответил Артём.

— Я знаю. Ещё говорят, что надо всё воспринимать со смирением. Трудности даются только для того, чтоб сделать нас сильнее. Никто при этом не задумывается нужна ли нам эта сила. Мы же не металл, чтоб нас закалять.

— Это так кажется, что не металл. Человек крепче металла. В тех условиях, что металл ломается, то человек продолжает жить. Живёт. Радуется жизни и старается не унывать, — ответил Артём. — Птички же ни при чём. У них самих жизнь непростая. Полна опасности и трудностей. Но они живут и не теряют способности любить и радоваться каждому прожитому дню. Нам надо у них этому учиться.

— Но пока не хочется, — ответила я.

— Всему своё время, — ответил Артём. — Не всегда какие-то знания могут усвоиться здесь и сейчас. Иногда на это нужно время, если не вся жизнь. Как тебе домик?

— Неплохой, — ответила я.

Домик отличался от других домов. Под окнами клумбы с цветами. Не грядки, а именно клумбы. Грядки аккуратные. Ровне. Между ними дорожки из травы. Деревья со следами побелённых стволов. С улицы была беседка, оплетённая повителью, а сейчас сверкающая яркими красными листьями. Сарай и баня на дальнем конце участка. Сам же дом был серенький, но с белыми наличниками. Крыша новая. Железная. Из трубы шёл дым. А на улице слышны были голоса. Прямо перед домом был гараж. Трава перед домом и в округе была скошена. Было видно, что домом занимаются.

Артём оставил машину перед домом. В гараж загонять он её не стал. Деревянная калитка. Забор до груди. Поздние астры и синие осенние ромашки на клумбе. К дому вели деревянные мостки, на которых лежала красно-жёлтая листва с ближайшей яблони. Вход в дом был через терраску и был он со двора, а не с улицы. Дворик перед домом был окружён плетённым декоративном забором. Под навесом стоял стол с лавочками. В стороне была летняя кухня с мангалом. Колодец был под «домиком» с резными столбиками. В глаза бросались декоративные элементы, расставленные в самых неожиданных местах. Какие-то домики с гномами, резные собаки и кошки, птички, скворечники, грибочки — мне показалось, что я попала в парк, где были установлены декоративные скульптуры, только они были небольшого размера.

— Почему нельзя заниматься своей ерундой на улице? — из терраски донёсся недовольный женский голос.

— Там ветер холодный. А тут тепло.

— Так убрал хотя бы ковёр. Мне потом опилки как выбивать?

— Сам выбью.

— Это с твоей спиной? — женщина рассмеялась. — Я на это посмотрю!

— Всё бы тебе только развлекаться, — ответил мужчина. Если у женщины голос был высокий и звонкий, то у мужчины был глухой бас, как из бочки. Артём только усмехнулся и постучал по открытой двери.

— Гостей не ждали, а мы приехали, — сказал он.

— Ну так заходи, — ответила женщина. — Чего стучаться?

— Ты чего там делаешь? — спросил Артём. Женщина сидела на коленях и перебирала мусор, сваленный в кучку. Что-то подносила к глазам, но потом недовольно выкидывала в ведро.

— Старый дурень мне вчера серёжку куда-то закинул. Я её полдня ищу, — после этого она повысила голос. — Если не найду, то кто-то мне купит новые!

— Так тебе вчера они не нравились. Сама же сказала, что…

— Мало ли я чего говорила, — остановила его женщина. — Не надо слушать всё, что я там говорю.

— Ты непоследовательна. То обвиняешь меня в том, что я не делаю так, как ты хочешь, то наоборот, — из дома вышел мужчина. — О, оказывается, у нас и, правда, гости!

— Так чего вы молчите? — оторвавшись от мусора, сказала женщина. Быстро поднялась с колен. — Надо же предупреждать!

— Я же вам вчера звонил, — напомнил Артём.

— Так это было вчера! — резонно заметила женщина, близоруко щурясь в мою сторону.

Родители Артёма были высокие. Отец был где-то под два метра. Широкоплечий, с седыми волосами и добрым лицом. Мама Артёма уступала немного в росте мужу, но не критично. Короткие, выкрашенные в блонд волосы, макияж, что не делал её лицо похожей на куклу — она мне чем-то напомнила актрису, которая недавно сошла с красной дорожки. Жесты и мимика у неё была соответствующая. Какая-то постановочная. Немного надменное выражение лица, чопорность резко сменялась открытостью и душевностью. Было сложно понять, что она думает на самом деле, а уж предугадать её реакцию на самые простые вещи было нереально.

Анна Григорьевна и Тимур Тарасович не скрывали удивления при моём появлении. В отличие от Артёма, который не видел ничего такого, что он пригласил меня в гости. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелки.

— Давайте Лору только смущать не будем. Все расспросы потом. Никуда от них не сбежим. Пока же погода хорошая, надо делами заняться. А уж потом и поговорим. Вы, кстати, домой собираетесь? Или так и дальше здесь будете за грибами охотиться? — спросил Артём.

— Если бы кто-то не подвернул ногу и не изображал из себя больного, то мы и дальше бы за грибами ходили. Но кто-то считает, что лучше у печки сидеть и ножиком играться! — возмутилась Анна Григорьевна. Похоже Тимур Тарасович увлекался резьбой по дереву.

— Значит домой? — спросил Артём.

— Завтра поедем. Сегодня вы ведь переночуете, а завтра поедем, — сказал Тимур Тарасович. К ночёвке в деревне я не готовилась.

— Мне завтра на работу, — напомнила я Артёму.

— Успеем, — ответил Артём. — Пойдём комнату покажу.

Подталкивая меня в спину, Артём повёл меня вглубь дома. Всего в доме было две комнаты и терраска. Большая комната служила одновременно и кухней. Небольшая комната оказалась личным царством Артёма. Здесь везде были книги по фантастике, рисунки на стенах, карандаши, краски лежали в художественном беспорядке. Диски с музыкой, тетрадки с записями, какие-то сушёные букетики на стенах.

— А это зачем? — спросила я, указывая на сухие стебли.

— Добавки в чай. Полезно и приятный аромат, — ответил Артём, доставая из шкафа спортивный костюм.

— Комната в квартире не похожа на эту.

— Здесь интереснее, чем там. Да и ехать недалеко.

— Обои мрачные.

— Не замечал. Мне они казались волшебным лесом. Ночью луна заглядывает в окно. Тени рисуют узоры. Интересно за этим наблюдать.

— И зарисовывать, — разглядывая рисунки, ответила я.

— Есть такое. У каждого свои недостатки. Кого-то заткнуть нельзя, кто-то не может успокоиться и перестать танцевать, а кто-то рисует.

— У меня таких недостатков нет.

— Ты пока о них не в курсе, — возразил Артём. — Только честно, хочешь сбежать?

— Есть такое желание.

— Давай договоримся, я тебя отвезу в любой момент. Но для начала давай хотя бы попробуем?

— Попробуем что?

— Не только жить по отдельности, но и вместе с поправкой на моих родных. Знаю, что это непросто. Но это обещает быть интересно. А в жизни должны быть интересные моменты.

— Так мне уже интересно живётся на этом свете.

— Так ты интересно живёшь одна. А теперь будем жить вместе, — уверенно ответил он. Мне этой уверенности не хватало, но я доверилась ему, надеясь, что Артём, в отличие от меня, знает, что делает. По его взгляду было видно, что знает.