Мальвина Васильевна Смирнова, соседка Нехороших, работала главным бухгалтером в одном из «отпочковавшихся» от «матки» дочерних филиалов АО «Курскглавснабсбыт», а именно: в ООО «Курское областное бюро реализации и информации», сокращенно «КОБРИ». Контрагенты «КОБРИ», отталкиваясь от названия, с долей язвительности, тк присущей русскому человеку, называли сотрудников фирмы кобровцами или еще хуже — кобрами. Скажем прямо: нелестное прозвище. Особенно для сотрудников женского пола.
Мальвина была невысокого росточка, и в топ-модели ее, скорее всего, не взяли бы. Там нужны девы-кобылицы, с длинными ногами, пустыми головами, смазливым личиком и ростом, как петровские гренадеры. Не обладая параметрами модели-вешалки, она была стройна, изящна и гармонично сложена к своему росту.
Аккуратная головка с золотистыми или рыжеватыми локонами, смотря, какой краской красилась, гордо возвышалась над плечиками. Упругинький бюстик, заманчиво приподнимавший ткань кофты или платьица, обязательно задерживал взгляды мужчин, вызывая у них непроизвольное сглатывание слюнки. Талия вполне могла соперничать с талией Людмилы Гурченко во времена молодости последней. Осиная. А аппетитно выступавшие своими округлостями даже из-под юбки, не говоря о брюках, ягодицы вызывали завистливые взгляды многих женщин. Словом, — все было на своем месте. Причем оптимально.
Вообще, в фигурке Мальвины было что-то кукольное, словно это была не живая женщина, а ее прообраз из сказки о золотом ключике и деревянном мальчишке Буратино. Те же большие голубые глаза, тот же тонкий, чуть вздернутый капризный носик, тот же мягкий овал лица. И маленькие ямочки на щечках, особенно заметные, когда она улыбалась. Даже тонкие ленточки губ, доставшиеся ей по наследству от строптивой мамаши и говорившие о натуре немного капризной и себялюбивой, ничуть не портили общего впечатления. Наоборот, придавали некоторый шарм. Да и превратить их в пухленькие не составляло особого труда — несколько мазков губной помадой, и всё! Нет тонких, а есть сочные и яркие, волнующе обещающие сладкую истому поцелуев…
Что-что, а пользоваться косметикой Смирнова Мальвина умела! И любила.
Впрочем, какая из Евиных дочерей не любит косметику и не пользуется ею? Порой, когда надо и когда не надо. Тут многие мужчинки, особенно причисляющие себе к богеме, стали пользоваться. И не только косметикой пользоваться, но и своими задницами повиливать на бабий манер…
Мальвина знала, что не только сосед Нехороших, но и многие мужчины, кто с интересом, кто с откровенной похотью, останавливали на ней свой взгляд. Знала и радовалась. Впрочем, глубоко в душе. Внешне же делала вид, что в упор не замечает пристального внимания со стороны мужского пола. Кокетничала сама с собой.
О прозрачных намеках соседа Олега, о его навязчивом приставании сообщать мужу она не стала. Не хотела веселить соседей по дому ненужной ссорой или же дракой.
«Не знают — и слава Богу. А то, кроме общих неприятностей со скандалом, неизбежно возникнут слухи о моей супружеской неверности. Вмиг запишут в гулящие бабы, в потаскушки и шмары, ославят на всю округу. Что-что, а это у нас умеют… А нам такая слава не надобна? Нет. Отшила нахала — и точка… — размышляла она, проявляя практическую сметку и житейскую мудрость. — У Артема своих неприятностей хватает. То частые конфликты на работе с каким-то алконавтом Цыбиным, то с соседом по гаражу, задиристым Крючковым Дмитрием, по прозвищу «Крюк». На прошлой недели даже подрались. Благо, что мужики из ближайших гаражей набежали, разняли, а то бы до сих пор ходил Артем с фингалом под глазом или со сломанным носом».
Почему у мужа возник конфликт на работе, она не знала. Поняла, что грузчик из мужниной бригады, Цыбин, не хочет нормально работать, нарушает дисциплину, часто пререкается, но пользуется родственными связями, и его не увольняют. Мужу это не нравилось. А кому бы нравилось?..
О конфликте с соседом по гаражу, наоборот, знала, что называется, досконально и из первых рук. Тут ни муж, ни другие автолюбители не церемонились.
Крюк почему-то стал претендовать на их гараж, купленный ею у бывшего владельца с соблюдением необходимых норм закона и с составлением купчей. Однако сосед выдвинул сумбурную версию о своем праве первой руки при сделке купли-продажи гаража. Откуда взялось это право, откуда взялся сам Крюк со своими претензиями — было не понятно. Но конфликт возник, тлел и расширялся. И плевать, что возник на пустом месте, из ничего, словно фантом. Зато скандалы и драка мужа с Крюком были уже не фантастические, а очень даже реальные. И этот конфликт затихать не собирался, точнее, Крюк не думал его оканчивать. И грозился, что он при случае расправится с четой Смирновых, рассчитается по полной программе за «украденный» у него гараж. Приходилось опасаться этого хулигана и скандалиста. К тому же, по некоторым данным, почерпнутым из надежного источника (один знакомый работал в местном отделе милиции) было известно, что Крюк уже имел судимость за хулиганство, и вновь побить и искалечить человека ему ничего не стоит. Выходило, что забот у Артема и без приставаний соседа Олега с его сексуальными услугами хватало.
«Лишние заботы мужу не нужны, у него своих, как дерьма в общественном сортире — через край», — рассуждала практичная Мальвина. Даже соседке Лилии, жене Олега, ничего не сказала о его прыти: зачем бедной женщине сыпать соль на рану. Даже слепому было видно, как не сладко той приходится с мужем. Не видела Мальвина в глазах соседки радости и смеха ее она не слышала. Такое вот житье-бытье…