— Он ждет тебя, — медленно кивнул Реми.
Она подарила ему слабую улыбку, ту, что пропала прямо перед тем, как Бри ворвалась в офис Кейса. Она властно распахнула дверь и…
Он разговаривал по телефону.
— Верно. Один миллион и всё, бл*дь, — он поднял руку, обращаясь к ней, пока продолжал разговаривать по телефону. — Это звучит, как будто я несу чушь? Сделай это и исчезни.
«Что? Кто так разговаривает с персоналом? Эм, вероятно, Кейс. Кейс Куик».
Он закончил звонок, не произнеся больше ни слова. Затем откинулся в своём кресле. И уставился на неё. Он переоделся. Костюм пропал. Теперь он был одет в футболку и поношенную кожаную куртку. В тот момент, когда он вытянул свои длинные ноги, она смогла разглядеть джинсы под его столом.
Она сцепила впереди свои руки. А он просто смотрел. Он забыл, что попросил её зайти?
— Вы велели мне зайти к Вам, прежде чем я уйду.
Его губы сжались.
— Ты выдержала первую ночь. Проклятье. Я проиграю Реми пари.
Она моргнула.
— Я не думал, что ты справишься. Я имею в виду, ты приходишь сюда, выглядя как какая-то благородная дебютантка, и приносишь резюме полное чуши. Ты чертовски хрупкая. Я думаю, сильный ветер собьёт тебя с ног. Я бросил на тебя один взгляд и сказал: нет ни единого шанса, что эта женщина принадлежит моему миру, — его пристальный взгляд заскользил по ней. — Ни единого.
Его слова взбесили её.
— Вы меня не знаете.
— Ты похожа на заблудившуюся принцессу. Разве ты не должна находиться в каком-нибудь причудливом мире, полном бальных платьев и балерин? Я имею в виду, именно это ты и делала, верно? Танцевала?
Боль тяжелый узлом скрутила её живот.
— Мои родители умерли, когда мне было пятнадцать. Жизнь, что у меня была, умерла вместе с ними, — она не знала, почему он допрашивал её с пристрастием, но она собиралась открыть ему правду, и тогда ему лучше катиться к чёрту. — Дебютантка? Нет, я оказалась на улице.
Теперь его пристальный взгляд дёрнулся к ней.
— Не было никакой семьи, что смогла бы принять меня. Служба опеки для детей достигших пятнадцати? Мы точно не были обласканы желающими усыновить семьями. Напротив наших имен стояла пометка «особые потребности» из-за нашего возраста. Меня отправили в детский дом. Где заперли до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать, и в ту же минуту я оказалась на улице. Причём с превеликим удовольствием я оказалась на улице, — она ненавидела тот детский дом и ледяной холод, который всегда, казалось, наполнял то место. — Я обслуживала столики каждый день. И ночь. Я знаю, как выполнять эту работу. Мне не нужен какой-нибудь мудак типа тебя, делающий мою жизнь труднее, поскольку…
Он поднялся на ноги.
— Прости.
Почему он звучал таким искренним?
Кейс приблизился к её боку. Он встал около неё, и, каким бы безумием это не показалось, Бри могла бы поклясться — что его поза была… защищающей.
— Мне жаль твоих родителей, — и на его лице была симпатия. — Мне жаль, что ты потеряла жизнь, которая у тебя была с ними. Я сказал, что ты принцесса, потому что именно её, бл*дь, ты мне напоминаешь. Женщину, которая должна быть осыпана подарками. Кого-то, кто должен быть защищен и оберегаем как сокровище.
Её плечи напряглись.
— Мне не нужен кто-либо защищающий меня, — она чудесно могла справиться с этим сама.
— Я ошибся, — его глаза замерцали. — Думаю, что недооценил тебя.
— Это часто случается.
Её всегда недооценивали, и обычно, это не беспокоило её. Она выполняла свою работу и доказывала, что они ошибаются. Она обслуживала столики, когда покинула детский дом. Она работала всё время, пока училась в колледже. И закончила его лучшей в классе. Была принята в ФБР. И всего этого она добилась сама. Без чьей-нибудь помощи и защиты.
Она не искала какого-нибудь рыцаря в белых доспехах. Чёрт, нет. И даже если бы искала… эта роль никогда не достанется такому мужчине как Кейс Куик.
— Этого больше никогда не произойдёт, — мягко сказал он ей. — Есть гораздо больше в тебе, чем кажется на первый взгляд.
Он даже не имеет понятия насколько.
— А что насчет Вас? — настало время ей выполнять свою работу. — Вы просто преступник или что-то большее?
От его улыбки у неё перехватило дыхание.
— Милая Бри. С тех пор как мы так невероятно честны друг с другом, есть несколько вещей, которые тебе необходимо понять обо мне, — он не прикасался к ней, но она чувствовала теплоту его тела около неё. — Для начала: мне не нравится само название «преступник». Оно подразумевает, что я нарушаю законы. А с тех пор как я не в тюрьме… — его предложение затихло. — Ладно, я совершенно очевидно законопослушный гражданин. Так что давай не будем использовать ярлыки, оскорбляющие друг друга, ладно? — его глаза немного замерцали, и она могла поклясться, что он смеется над ней.
— Моя ошибка, — произнесла она, и её слова ясно указывали на то, что это была не её вина.
— Тогда я не какой-то ужасный монстр. Я никогда не причинял боль никому в этом мире. По крайней мере, никому, кто бы ни заслуживал боли, что приходила к ним.
Какого рода это было признание?
— У меня есть друзья и есть враги. Ты никогда не захочешь оказаться одной из моих врагов.
— Что происходит с Вашими врагами? — её голос стал ещё мягче.
Он подошёл ближе. Его тело практически потиралось об её.
— Всё, что я бы, бл*дь, не захотел.
Её сердце слишком сильно застучало в груди.
— А с Вашими друзьями?
— Я забочусь о них. Я защищаю их.
— Я уже говорила Вам … я не нуждаюсь в защите.
— Возможно, и нет. Не сейчас. Но если вдруг всё изменится…
Она понятия не имела, что парень имел в виду. Ничто не собирается измениться. Кроме разве того, что она сможет найти улики, что закинут его задницу в тюрьму. Учитывая этот фактор…
— Что происходит с Вашими любовницами?