— О, явление Христа народу! — увидев меня, хрипло обрадовался ко
тик. — Че так рано? А у нас тут «ЧП»!
184
— Что опять приключилось?!
— Ты не поверишь!.. От глисты Вася ушел! Бросил!
— От Ольги Феоктистовны?! Вот это номер! И что же?
— Знаешь, какой скандал она вчера закатила! На всю Чернушку! Ак
курат, как мы в ресторан ушли… Вот, вахтёр, тётя Клава, рассказала, что к
чему.
Оказывается, Вася, не выдержав «семейно бытового» пресса, какой любов
нички лицезрели у Дацкевич, — с горюшка нахрюкавшись, — устроил в
доме «революционную ситуацию», а потом, и открытый «мятеж», дове
дённого до ручки, супруга. Он, Вася, видимо, понял, что далее жить с ис
терично деспотичной, «глистой» на костылях, обременённой еще и ма
лолетним дитём, больше нет никаких «человеческих возможностев».
«Доколе?! Доколе это может продолжаться?!» — вероятно, возопил, до се
го времени, бессловесный раб. — И на хрена, спрашивается, пожалел тог
да ученую инвалидку, сотворив ей, гниде, сверх того, потомство?! Всё, с
меня будя! Собираю вещи, и адью! Что, блин, дурней других, ли че ли?!».
Понятное дело, что после ухода мужа, Ольга Феоктистовна забилась в
излюбленной истерике, ясно осознав, какое беспросветное будущее, вот вот, ожидает! То бишь, остаться беспомощной — без помощи — од
ной, да еще с ребёнком! Нет уж, нужно срочно спасать ситуацию! Поднять
начальство и родню на уши, но взбунтовавшегося сантехника Васю
вернуть! Чего бы сие не стоило!..
Говорят, под вечер, когда «отцы» района, честно сполнив свои «трудовые
обязанности», вовсю уже готовились к «заслуженному» отдыху, — их те
лефоны, выражаясь фигурально, залихорадило. «Глиста» подняла на но
ги, в райкоме, всех, кого могла, — рыдая, причитая, умоляя… Как тапери
ча жить?! Что будет с дитём, оставшимся без отцовской ласки?! Кто обез
ноженной калеке поможет?! Куда, зав. идеологическим сектором, по
даться?! Не в петлю ли?! Дак жестоко брошенная, это сделает, без промед
ления!.. Да ей просто обязаны помочь!!
Вероятно, безутешно предприимчивая Дацкевич обзвонила также знако
мых, родственников и друзей и, разумеется, во всеуслышание объявила
о «предательстве» Васи на работе: своей и его, — активно формируя «об
щественное мнение»… И сердобольная Чернушка, во главе с районными
шишками, не могла оставить без внимания, трагедию жертвы чудовищ
ного мезальянса. А именно, — «позорного» поступка мужа и отца, так
«бессовестно», решившего бежать от больной и беспомощной, «мадонны
с младенцем».
185
Словом, с Васей много и долго говорили на самых разных уровнях, — от
коллег по работе, сродственников и друзьёв, до начальства разно
образных рангов, получивших «инструкции» аж с самого «верха». Но
он, — этот, истерзанный морально, горемыка, — надо отдать должное, упорствовал сколько мог. Давление «Социума», однако, оказалось силь
ней давления семейного «катка», управляемого Ольгой Феоктистовной, и Вася, — не выдержав людского осуждения, общественного, б дь, резонанса, — наконец, сдался на милость победителю…
— Так, всё же, получается, вернулся мужик в гадючье гнездо? —
спросил я, ошарашенный, столь показательной историей.
— Ну да! Только поздно вечером, почти ночью… — с хрипотцой, от