Лара. — Пойдешь, значит, другим путем. Может, оно и к лучшему…
Побродив по окрестным улицам, мы, на обратной дороге, решили зайти
во дворец. Просто, — от нечего делать… Все мероприятия, посвященные
празднику, были проведены еще вчера вечером и нынче утром. Так что, и не надеялись встретить кого либо в ДКиТ.
Войдя в вестибюль, услыхали, впрочем, как кто то, в районе РДК, упорно
лабает на голяхе. Ощепков?.. Но он ведь должен, в столь «знаменательную»
дату, в уматушку быть пьяным… В чем же дело?
— Кто там играет, тёть Соня? — спросил я у вахтёра. — Неужто Евгений
Семёныч?
— Он самый! Песню сочиняет к какому то фестивалю! Уж так стара
ется, бедный, что жалко мужика… Даже домой, после концерта, не пошел!
Мы с чувихой переглянулись
— Пойдём, что ли, посмотрим на муки творчества?
— Пойдём!.. Интересно ведь! Ну, и Ощепков!
15
Н еутомимого чернушенского поэта и композитора, любовнички, как и предполагалось, застали в его собственном кабинете. Вдох
новенный вид, безумный взгляд, всколоченные волосы, в зубах —
дымящаяся сигарета, — всё это говорило о многом. Евгений Семёныч, —
без пиджака, вооруженный баяном и ручкой, — что то быстро строчил
на листе нотной бумаги. И ладно бы, самодеятельный «гений» знал, сколь
ко нибудь хорошо, музыкальную грамоту! Я безмерно был бы удивлён, если б он сумел изобразить, хотя бы обычный аккомпанемент в опреде
лённом ритме… Тем не менее, Ощепков, для примитивной мелодии и
буквенного обозначения аккордов, с гордостью пользовался малопо
нятным нотным станом. Сюда же, заносились стихотворные черновики
песенных куплетов с припевами.
Композитор настолько был поглощен «творчеством», что не сразу и заме
тил вошедших.
205
— А а! Голубки голубочки! И что привело, так сказать?
— Да вот, услышали, что кто то лабает в столь неурочный час, и
решили взглянуть! — ответил «фрэнд». — Что, новая песня близка к
завершению?
— Хрен знает! Пока че то не продвигатся, едрёна корень! — Ощепков, закинув волосы назад, сделал глубокую затяжку из мундштука.
— Дак что за песня то? О чем?
— О дружбе людской… На международном фестивале распевать будут, если пройдет по конкурсу, значит!.. Времени то, вишь, в обрез… Нужно
срочно в Москву отправлять вариант!
— А а, вон почему домой не идёте… А мы уж подумали, не новый ли
баянист в Чернушке объявился?
— О ох, вам бы композиторские заботы! Гуляете, в своё удовольствие, ни хера не делая, едрёна вошь!..
— Евгений Семёныч, сыграйте, пожайлуста, что получилось! — по
просила Лара. — Ну, чтобы оценить, как что.
— Рановато еще, вещь от показывать! — заважничал Ощепков. — Ну, да ладно! Послухайте… Однако, вот не идёт в одном месте, и хоть ты ло
пни! — огорченно, потряс кулаком «куплетист».
Словом, самородок чернушенский, взял на голяхе вступление… А потом, запел такую галиматью, что у «ценителей таланта» уши в трубочку, чуть
не свернулись. Боже сохрани, — какая же, блин, душеразлагающая муть!
Песня о «международной дружбе прогрессивной молодежи», как мне ду
малось, должна была иметь, ясно, бодрый и жизнерадостный характер, но с суровыми оттенками, отражающими «пламенную борьбу всех
народов за мир»; возможно, как марш, — но обязательно в современном
музыкальном звучании. Евгений же Семёныч сотворил, из напрашиваю