— Главное, успокойся, и не надо ничего бояться! Раньше то было
такое?
Страдалец только кивнул.
— Ну, значит, всё пройдет! Можешь на стулья прилечь? Пил вчера, на
верное, да?.. Вижу, что пил… Ну ка, давай помогу!
Поддерживая сердечника, помощник уложил его на составленные в ряд, стулья. И, через некоторое время, слава Богу, баянисту стало, заметно, лучше. Дыхание выровнялось, боли притупились… А там, и «Скорая по
мощь» подоспела.
— Где больной? — войдя, спросила врач бригады. — Ах, это Вы, Евге
ний Семёныч! Что случилось то? — взяв стул, с участием, присела рядом
с распростёртым телом.
— Да че то сердчишко прихватило… — слабо отозвался композитор.
— Понервничал он из за нас! — бесцеремонно, встрял «ёжик» в разго
вор. — Конструктивной критики не вынес… Такой впечатлительный, блин!
— А Вас не спрашивают, молодой человек! Лучше не мешайте! — ог
рызнулась доктор и вновь повернулась к знаменитости — Товарищ Още
пков, праздновали, небось, накануне?
— Было дело… Сейчас, того, график шибко напряженный, едрёна вошь!
— Давайте смеряем давление! Вы же у нас гипертоник…
авление оказалось высоким.
Д
— Что принимали из лекарств, ну, когда приступ начался?
— Валидол, атенолол, фенозепам… — ответил за поверженного я.
— Опять Вы мешаете работе! Лучше выйдите отсюда! — разнервнича
лась врач. — Вообще, кто это такой?! — раздраженно спросила у Ощеп
кова.
— Нашенский он, из РДК!
— Но, тем не менее, пусть выйдет!
рэнд» с Ларисой, вынуждены были оставить помещение.
«Ф
— Его в больницу увезут, да?! — перепугано вопросила деваха.
— Да укол в жопу поставят, и вся недолга! Не увезут! Жрать меньше
208
надо!.. Но, вообще, рановато мотор у нашего чудака барахлить начал!
Ведь, ему всего, чуть больше сорока!.. Вот, черт, и мне как то не по себе
стало… Тоже, блин, нервы никуда!
— Успокойся, милый! А то, и с золотцем чего бы не случилось!
— Таблетки счас приму, — всё на место встанет.
Пройдя мимо испуганного вахтёра, вышли из дворца.
— Да, сердечный приступ — страшно! — взволнованно произнёс
котик, когда уже шли по направлению к дому.
— А как думала! Можно, запросто, кони двинуть… Но как вспомню
ощепкинское «творение» с этим «Да! Да! Да!», — от души ржать хочется!
Хотя, грех, конечно, смеяться.
— А милый смог бы написать песню к подобному фестивалю?
— А чего тут расписывать? Без проблем!.. И, всё же, жалко Евгения Се
мёныча, «засракуля» чернушенского с манией величия… Он ведь, без шу
ток, полагает, что может, без труда, пройти московский конкурс, коль
уж взялся за сочинение чудовищного «Да! Да! Да!»… Ох, и беда с этими
«творцами»!