— Иди, не оборачивайся! — прошипел котик, ускорив шаг.
— Ну, почему же? Опасности, нужно смотреть в лицо! Тем более, давно
мечтал увидеть, можно сказать, ближайшего сродственника!.. Каков он?
Какой характер у человека? А нравственные принципы? Жизненные
приоритеты?!
Но пьяный голос нагонял.
— Сволочь, стой говорю, твою мать! У у, ничтожество продажное!!
— И ведь, он в чем то прав, не находишь, Ларик? — любовнички еще
поддали скорости. — Может, имеет смысл, бывшему соратнику по пос
тели дать, как следует, выговориться?
— Молчи уж! Главное, — до квартиры быстрей бы добраться!
— Вот они — Коварство и Любовь! Но ёжик не способен спокойно
переносить страдания, ни в чем не повинного, существа!.. Толя, — крикнул, чуть повернувшись, — мысленно я с Вами! Да здравствует мужская соли
дарность!
— А а, ё рёк голос подал! Обоих урою! От десантных войск не скро
ешься, гад!!
— Дружище, вы, вероятно, такой же десантник, как «гад» — турецкий
султан! Может, признаетесь честно, что, родом то, из доблестного
стройбата?
— Лариса! Че ты в этом чистоплюе, музыкантишке вшивом нашла?!
— Пошел на х…! Герой!.. Лучше оставь нас, по добру по здорову! Отъе...сь, сука!
315
— Но, котик, зачем же так грубо! Всё ж таки, одноклассник! Более
того, некогда любимый человек! Где же, былые нежность, ласка? Состра
дание, наконец?!
— Помолчи, а! Связалась, блин, с вами! Давай, короче!
На полных парах, «друзья» влетели в подъезд публичного дома в форме
буквы «Г» и, тяжело дыша, вскоре очутились за порогом б кой квартиры.
Бедная дверь затряслась от могучих ударов, армейских Толиных кулаков.
На пике «поруганного» чувства, обманутый, долго и истерично, выкри
кивал «осанну» нашей бессмертной Любви… Но вот, удары приняли бо
лее, что ли, упорядоченный характер, а потом, и вовсе сбились с ритма, постепенно сойдя на нет.
— Ненавижу!! Ну, тилигент, еще встретимся! Сильно пожалеешь, что
Ларку трахал! Чернушка — город маленький!
После чего, послышались удаляющиеся шаги, и всё стихло…
Чувиха успокоено выдохнула. Однако, «ёжик», напротив, побольше набрал
воздуха, чтобы разразиться потоком отборного мата.
— Да ёб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . !!!
— Че, как сапожник то? С дамой ведь, рядом находишься!
— Это кто дама?! Ты, что ли?! Образина чернушенская!.. Какой же
солнышко дурак, что пошел на поводу у колхозницы, не имеющей даже, элементарной женской чести!.. И как, прикажешь, будем теперь сосущес
твовать?! Как искалеченной душе, людям в глазыньки то смотреть?! Уйди, на фиг, не то кровь пущу!!
— Ой, блин, испугал! Давно ведь знал, что Анатолий к лету нагрянет!
Вот и молчи, не выделывайся!
— Это у кого, простите, голосок вдруг прорезался?! У жертвенно то
любящего котика?! Мне че, уйти, ли че ли?! Чтоб от жалкой куртизанки, последний кобель отплёвывался?.. Дак сделаю такой фортелёк, даже не
сумлевайся! Никому ведь, в Чернушке, после своих «подвигов», не нужна
будешь! Если только «десантник» подберёт, да и то на время! Покура
житься маненько!