ню, — внезапно, на радостях, ударился Ощепков в воспоминания, —
приду, бывало, к Натану Григорьевичу Кочубею (ну, его тогда вся Чер
нушка знала, — хоровое то дело широко о поставил, в 60 годах, в горо
де!), — так вот, приду, того, пятёрку, как сейчас, попросить, а он человек
пожилой, непьющий, откроет эдак свой яшшичек, где деньги хранил, а
оне там у него, такими ак куратненькими пачками лежат, — тыщь восемь, не меньше! Никогда не отказывал! Попроси больше, не задумываясь, даст! Но потом то, и возвращать долг от нужно. Н да… Однако, пора
мне, — вдруг засобирался «певец Урала». — Дел, понимаешь, невпроворот!
А ты, знаю, далеко у нас пойдешь! Способности есть. Е есть способности, едрёна корень!
вгений Семёныч, торопясь, выпроводил кредитора, закрыв дверь на
Е
ключ, и быстро ушел.
Я же, решив, что в РДК больше делать нечего, потихоньку смотал удочки…
Нужно было заехать в книжный магазин, куда, в последнее время, зачас
тил; купить на вечер кой каких продуктов, а дальше… Что же делать да
льше? В кино, что ли, сходить?
Зайдя в «Продуктовый», вдруг встретил там Хасанова, под ручку с молодою
бабой.
— А а, привет, дорогой! — искренне обрадовался Витя. — Чё, тоже
будешь что то брать?.. Познакомься, — моя жена Ирина… Иришка, —
это и есть шеф нашего ансамбля. Большой человек! Познакомьтесь!
Жена Хасанова была ниже его, чуть ли не до пояса, — немного полнова
тая, в осенней синей куртке и меховой шапочке, дама. Довольно мило
улыбнулась краешками припухлых губ. Светло голубые глаза её были, как показалось, с какой то придурью.
— Слушай, пошли к нам в гости! — неожиданно радушно, пригласил
Виктор. — Здесь недалеко, в общаге обитаем. В отдельной комнате, как
семейные. Посидим, чай попьём, если чего покрепче не хочешь, погово
рим о том о сём. Посмотришь, как живу. Ребятишек моих увидишь!
Сначала, «жертва» попыталась отпираться, ссылаясь, дескать, на недоста
ток времени, но Витя, по дружески обняв за плечо, буквально потащил
к себе. Так уж ему хотелось пообщаться, узнать, что нибудь, интересное
о молодом руководителе!
Пока шли до общаги, Хасанов непрерывно шутил и похохатывал, при
том довольно громко, на всю улицу. Приглашенный же, напротив, был
уже не рад тому, что согласился отправиться в гости. «Ну, что за чело
век! — думал с досадой. — Постоянно веселится! Жизнерадостный, блин!
41
Здоровья, видать, через край… Натуральный гоголевский Ноздрёв! Ну, для чего, к примеру, смотреть, как он живет? И детей своих показывать
зачем? Не знаю, просто не понимаю…».
Но Виктор, почему то, всё равно, нравился. Я, — довольно таки мрачно
ватый меланхолик, — был его полной противоположностью. Поэтому, может, и тянуло к людям хасановского типа. Да да, бедному Пьеро явно
не хватало брызжущей, через край, энергии, зажигательных эмоций.
По натуре то, родился одиночкой, а весельчак, наоборот, попросту не
мог существовать без компании, без людей… Кстати, Лариса Боталова, по моим наблюдениям, тоже оказалась общительным, весёлым сангви
ником. И, по видимому, именно это сыграло, определённую роль в
нашем последующем сближении. Ведь и сангвиника притягивает к своей
противоположности! Так что, мы, фигурально выражаясь, были в чем
то обречены быть друг с другом. Тем более, что по китайскому горо
скопу, как потом выяснилось, находились в «векторном кольце»…
9