руя, исполнили главную тему на два голоса. Закончив, деваха, разрумя
нившись, взглянула на меня своими, василькового цвета, глазами. В них
светилась… Любовь! От такого откровения чувства, лидер группы неволь
но закашлялся.
— Хорошо. Сейчас нужно отработать кульминацию, с пятой цифры, всем ансамблем. Не забудьте, что в шестой цифре стоит ритенуто, замед
ление темпа, то есть. Потом, перейдем к каденции…
На удивление, «шеф», на сей раз, очень спокойно руководил музыканта
ми. Что это вдруг нашло? Может, сама неспешность и задушевность, разучиваемого произведения так повлияли? Трудно сказать… Но получал
настоящее удовольствие от работы.
Ощепков с вариациями, которые шли в сравнительно медленном темпе, 46
так и не справился. Получались они у него вязкими, неритмичными, с
массой фальшивых нот. Короче, взял их исполнение на себя, убедившись, что Евгений Семёныч, создан, увы, лишь для игры на завалинке…
В перерыве, сильно нервничая, всё ж таки, подошел к Ларисе.
— Знаешь, извини, пожалуйста, за прошлый раз! Честно говорю, не
хотел обидеть. Так получилось…
Девушка, склонив голову, стояла, боясь взглянуть на возлюбленного.
Пальцы Лары, нервно теребили пуговицу кофточки.
— Ну что, мир? — взял горячую ладонь в свою и, внезапно, ни с того
ни с сего, шутливо попросил — Можно мадемуазель сегодня проводить?
Чувиха только кивнула, вероятно, не веря своему счастью. Потом, слабо
улыбнулась:
— Думала, что совсем тебе не нужна… Извини, — вела себя тогда, как дура!
— Да ладно. Всё в порядке… Так, перерыв закончен! — повернулся к за
глядевшимся на нас, оркестрантам. — Открываем «Уральский сувенир»!..
Минут через сорок, репетиция успешно (в смысле моего состояния) была
завершена. Поблагодарив музыкантов, отпустил их домой. Уходя, Хасанов и Валентин многозначительно ухмылялись. Света Никонова, как всегда, ушла самой первой, не подавая вида, что между руководителем
и Ларой, на глазах у всех, произошло нечто важное. Ощепкову же, по
видимому, было глубоко наплевать на тривиальные «забавы молодых».
Он только слегка театрально и произнёс, проходя мимо парочки: «Совет
да любовь, едрёна корень! Любовь да совет…». А Коля Цветков, вообще, как то незаметно исчез.
Мы остались одни в комнате. Повинуясь инстинкту, но без особого же
лания, привлёк девушку к себе и долго стоял с ней, прислушиваясь к
нервному дыханию человека, который любил меня. Наконец, осторож
но высвободившись, проговорил:
— Лариса, надо собрать инструменты, да и ехать домой. Время поджи
мает.
Бедняга покорно, не произнося ни слова, стала помогать.
— Что молчишь то? — попытался вывести её, из какого то оцепене
ния. Обычно весёлая и непосредственная, девчонка не походила сама на
себя.
— Ты не любишь… — вымолвила, в конце концов. — Но я не в обиде.
— Не люблю?.. А барышня думала, что сразу брошусь пред ней на ко
лени? Срок ведь для этого нужен, согласна? — занервничал новоявлен
ный «друг».
47
Чувиха улыбнулась.
— А я и не требую ничего, милый. Пусть жизнь идёт своим чередом.
— Конечно же, всему своё время!.. — особого энтузиазма, в голосе
кавалера не слышалось. Но у Ларисы, — почему то вдруг, — поднялось